— А вот заказчика я вам и так назову, — внезапно осенило Аглаю. — Или, по крайней мере, очень близкого к нему человека. Ведь раз предупреждение поступило из «Алой зорьки», то, значит, манипуляции с вашей машиной были проведены не без участия ее основателя. Правда, я не знаю, как его зовут, но он был близким приятелем того Бориса, о котором вы сейчас говорили, и прозвище у него Ноздрев.

— Кто? Кешка Евстахов?! — в крайнем изумлении воскликнул Кирилл. — Он-то каким местом может хоть к какой-то религии иметь отношение?

— Его главный бог — это деньги, так что удивляться нечему, ведь хорошо организованная секта способна принести очень богатый доход. А он теперь не кто иной, как ее настоятель, преподобный Евстафий.

— Преподобный… — Кирилл аж задохнулся от услышанной новости, подавившись смешком. — Я не могу! Это ж… Да слов просто нет! Аглаечка, вы точно не ошибаетесь?

— Насчет этого — нет! Информация верна на все сто!

— Ушам своим не верю! А впрочем… — Кирилл задумался, а потом заговорил, скорее размышляя вслух, чем делясь с Аглаей: — Он тут недавно пытался сделать вклад в моем банке. Да еще какой! На сумму, превышающую наличность самого банка, не пущенную в оборот. Я еще удивился, где он такие деньги нашел? А оно вон где, оказывается! Хорошо устроился, нечего сказать! Но это побочное. Главное, что я ему отказал. Теперь об этом вдвойне не жалею! Потому что попытка вложить деньги была сделана точно неспроста. Я — тертый калач, мне эта схема известна: берешь на вклад наличные, пускаешь их в дело, а тут появляется владелец и требует все срочно вернуть, пусть даже с потерей процентов. Но, поскольку в банке нет такой налички, так как основной капитал должен все время работать, а не лежать, то сразу вернуть вклад хозяину не получается: его вначале надо из оборота изъять. А на это требуется время. Владелец деньги ждать отказывается, а дальше схема проста: он предъявляет иск, банкротит банк и на вполне законной основе прибирает его к рукам. Так это что, выходит, Кеша после моего отказа решил иными путями следовать? Скорее всего, у него на примете есть другие способы захвата банка, только для их реализации надо меня с дороги убрать, как основного владельца.

— Я не знаю, что им может руководить, — честно сказала Аглая. — И мне уже пора ехать, Кирилл, правда! Меня очень ждут. Но теперь, если только у меня появятся еще какие-то новости, я буду вам их сразу сообщать прямым звонком, обещаю. А вам пока есть смысл как можно реже выбираться из дома. И еще не поддаваться на провокации с девочками, потому что они тоже есть на вооружении у Ноздрева, такие, что вполне способны втереться в ваше окружение, — она вкратце рассказала ему про духи «падших ангелов».

— И за это тоже спасибо, — сказал он, внимательно ее выслушав. — И все же, Аглаечка, я бы очень хотел лично пообщаться с вашим информатором. Готов заплатить ему за нашу беседу, сколько он скажет.

— Я дам вам знать, если появится такая возможность. Пока же я и сама не могу с ним встречаться. Информацию он стихийно передает через третьи руки, — последние слова Аглая говорила, уже поднявшись и сделав шаг к двери. Больше Кирилл не пытался ее удерживать.

— Аглаечка, вы для меня загадка, — сказал он, проводив ее до ворот и на прощание галантно целуя руку. — Даже предположить не могу, чем однажды вы еще окажетесь способны меня удивить.

— Удивить не обещаю, но вот еще два совета могу дать, они мне только что пришли в голову. — Аглая покосилась в сторону работников, севших пить чай за садовым столом. — Повара не нанимайте пока. И старайтесь в разных ресторанах обедать, не делая предварительный заказ. А еще поищите в своем окружении кого-то, кто в последнее время стал вдруг религиозен. Люди ведь, руководствуясь своими убеждениями, порой бывают способны сделать даже больше того, что сделали бы за хорошие деньги.

Высказавшись, Аглая коротко попрощалась с Кириллом и почти бегом направилась от ворот к тем зарослям, за которыми терпеливый Генка, наверное, уже терял последние крохи этого самого терпения. Но у нее теперь было, что ему рассказать об этой вынужденной задержке в пути! И ему, и Ярополку, уже успевшему, как выяснилось, заснуть в ожидании назначенной встречи. Но, разбуженный, он стал слушать новости с неменьшим интересом, чем Генка, с которым у Аглаи не было возможности поговорить в дороге, сидя за его спиной на стремительно несущемся мотоцикле.

Вечером Арсений, не успевший с Ромкой даже словом перекинуться после утреннего выхода из трапезной, буркнул ему:

— Спасибо. Я — твой должник.

— Не бери в голову. — Уставший Ромка вытянулся на кровати всем телом и попытался отмахнуться от собеседника, но не тут-то было. Убедившись, что брат Иван надежно застрял во дворе, совершая ежевечернюю дополнительную молитву по собственному почину, Арсений снова обратился к Ромке:

— Только вот непонятно мне, а зачем ты вообще это сделал?

— Тебе честно сказать? — поинтересовался Ромка, даже не открывая глаз.

— Честно, конечно. Абы что я и сам мог себе выдумать, не задавая вопросов.

— Ну, если честно, то мне люди еще на рынке до одури надоели. И я очень хочу от всего этого отдохнуть, а тут ты со своими «зачем» да «почему» в тишину ко мне лезешь.

— Будет тебе тишина. Сразу, как только ответишь. Я мутной воды, знаешь ли, не люблю. И предпочитаю точно знать, кто есть ху.

— Вот и помогай после этого людям. — Ромка поморщился. Но, чувствуя на себе настойчивый взгляд Арсения, выдавил из себя первое, что пришло на ум: — Шанс тебе дал, дураку. Это ведь и в самом деле был ты, я-то знаю. Видел твой походнячок и вообще картинку, когда ты к умывальнику шел. Без слов было ясно, что после драки и бега с препятствиями. Ну так вот… Если бы тебя выгнали, то кто его знает, кого бы подселили взамен. Мне пока и одного религиозного фанатика хватит. — Ромка махнул рукой за окно, где брат Иван продолжал твердить свои молитвы. — Поэтому я и отмазал тебя на этот раз. Но имей в виду, что второго раза не будет. Либо завязывай со своими дурными привычками, если решил остаться здесь, среди верующих, либо, если не можешь с ними расстаться, сам уходи, пока не выперли с позором, и оттачивай их в городе, подальше отсюда.

— А ты хоть приблизительно представляешь себе, какое бабло тут вертится? — спросил Арсений после паузы, явно что-то обдумав.

— Догадываюсь, что немаленькое. Но я уже сказал тебе: завязывай с дурными мыслями, раз ты сюда пришел. И со мной не пытайся такими делиться. Это не то, что я был бы готов от тебя выслушать.

(«Потому что тебя, идиота, могут тут пришлепнуть, как муху! А ты об этом даже и не догадываешься, пытаясь со святыми отцами в свои игры играть! Да лучше б ты у тигра голыми руками пытался мясо отнять, чем посягал бы на их добычу! Это было бы безопаснее».)

— С тобой все ясно! — проворчал Арсений в ответ, усаживаясь на свою койку и теряя к Ромке весь интерес. — В общем, спасибо, что выручил. Хотя, на мой взгляд, в этой комнате не один фанатик живет, а два. Вы с Ваней оба.