Следователь Михайлов Валентин Петрович, когда-то расследовавший дело об Аллочкиной гибели. И о боях в «Золотой тайне» — тоже. Именно здесь, в этом кафе, они с Аглаей познакомились, когда он пришел сюда в первый раз, чтобы сообщить ей о найденном теле убитой подруги. И с тех пор он довольно регулярно здесь появлялся, даже после того, как у него отпала необходимость встречаться с Аглаей по деловым вопросам. Просто стал поклонником местной кухни. Само же дело о собачьих боях, насколько Аглае было известно, было теперь передано другому следователю. Наверное, потому, что Михайлов пытался его вести, а не разваливать в угоду многим сильным мира сего, замешанным в той истории. Из чего Айка могла сделать два вывода: во-первых, Гена был прав, когда утверждал, что законы, как пресловутая избушка Бабы-яги, вполне могут поворачиваться к кому передом, к кому — задом. А во-вторых, даже сомневаться не приходилось в том, что Михайлов — по-настоящему честный и порядочный человек.

Именно поэтому Аглая продолжала общаться с ним до сих пор, иногда, по окончании смены, подходя к его столику, чтобы переброситься несколькими словами.

Михайлов встречал ее всегда приветливо: еще в те времена, когда он вел дело, у них с Аглаей установились куда более теплые отношения, чем должны бы быть у следователя и подозреваемой. Он не мог не замечать ее сочувствия, ее горячего участия в происходящем. А кроме того, как и Кирилл, Михайлов наверняка догадывался, кто ему дал ту анонимную наводку, с помощью которой «Золотую тайну» удалось наконец захватить, даже невзирая на имеющихся у этого заведения могущественных покровителей.

— Добрый вечер, Валентин Петрович! — По окончании своего рабочего дня Айка решительно вышла в зал к его столику. Коснулась рукой свободного стула: — Вы позволите?

— Здравствуйте, Аглая! Конечно! — Он едва не поперхнулся от неожиданности: обычно девушка никогда не напрашивалась ему в компанию. Просто подходила, чтобы коротко справиться о делах и здоровье. А были времена, когда и вовсе была бы рада улизнуть от разговора с ним, и тогда ее за этот столик приходилось усаживать едва ли не насильно. — Как это на вас не похоже, однако! Заказать вам что-нибудь?

— Нет, спасибо. Вы ешьте, я подожду. — Аглая махнула рукой Шурочке, официантке. Та уже без слов поняла, что по пути во двор, в летнюю часть кафе, где сейчас под открытым небом сидела основная часть посетителей, надо будет прихватить для коллеги стаканчик сока. Кивнула, подмигнула — не зная, кто такой Михайлов на самом деле, она считала его проигравшим Гене Айкиным поклонником.

Вскоре сок занял место на столе, позвякивая кубиками льда о края стакана. Аглая принялась молча цедить его, чтобы Михайлов имел возможность спокойно поужинать: знала ведь, что он приходит сюда после отнюдь не легкой работы. Которая, возможно, даже после ужина еще долго продлится. Но и следователь знал, что Аглая не подсела бы к нему за столик просто так. Поэтому все-таки ускорился, спеша узнать от нее, с чем она пришла.

И вот для Аглаи настал момент, когда отступать было уже поздно, даже если бы она все-таки решила пойти на попятный. Отставив в сторону опустевший столовый прибор, Михайлов внимательно посмотрел на нее и коротко доложил:

— Я вас слушаю.

— Могу я к вам частным образом обратиться? Не как к официальному лицу? А просто как к давно знакомому мне порядочному человеку?

— Даже так? Польщен вашим отзывом. И теперь, конечно, просто не в силах вам отказать. Что у вас на этот раз?

— На этот раз у меня к вам всего один вопрос: на днях у нас в городе глава Следственного комитета погиб, господин Белобородов. А вы, случайно, не в курсе, заведено ли дело о его убийстве?

— Что вы сказали? — Михайлов мигом преобразился, как кот, вдруг увидевший мышь. Подобрался весь, подался чуть вперед. А глаза и вовсе превратились в ледяные буравчики.

— Я сказала, что он убит. Не спрашивайте, как мне стало это известно. Вы меня знаете, ни слова лишнего я вам не скажу. В деле замешаны мои близкие люди, и мне их жизнь дорога. Но информация абсолютно верная. В подтверждение даже могу выложить вам подробности.

— Выкладывайте, — потребовал следак.

Аглая скрупулезно перечислила все по пунктам. Начиная с того, что разговор был подслушан неизвестным лицом ночью в «Алой зорьке», и закончив рассказом про чудо-духи, которые откуда-то достает основатель секты.

— Ваш, кстати, старый знакомый. По делу о «Золотой тайне» он тоже проходил, — добавила она напоследок. — Некий Иннокентий Евстахов.

— Врач-психиатр по образованию, — в свою очередь, поделился с ней информацией следак. — Поэтому, когда этой сектой заинтересовались, то прикрыть ее не получилось. Она официально зарегистрирована как какой-то там оздоровительный центр. И Евстахов отстоял ее, потрясая своим дипломом, несмотря на то, что по своей специальности, наверное, и дня не работал.

— Но знания, похоже, использует, — заметила Аглая. — Кто и по чьему рецепту эти духи синтезирует? Не его ли это изобретение? А те гормоны, что в клубе собакам кололи?.. — Она осеклась, спохватившись, что сболтнула лишнее. Но отстраненный от того дела следак не стал сейчас ее уличать. Просто спросил:

— Официальные показания вы, как я понимаю, давать не станете?

— Нет, конечно. И вас не стану осуждать, если вы вдруг откажетесь принять к сведению все то, что я вам рассказала. Вмешательство в евстаховские дела может слишком дорого обойтись, это уже господин Белобородов наглядно продемонстрировал. Своей смертью.

— Я был с ним знаком, — после паузы неожиданно сообщил Михайлов. — То есть не просто в лицо его знал, а гораздо ближе. Он ведь был назначен на должность после известной вам истории, когда был с треском уволен его предшественник. А до этого работал в нашем отделе.

— Тогда мои вам соболезнования. Искренние. Я знаю, что такое терять друзей, вам об этом известно.

Михайлов не ответил Аглае. Просто пару минут внимательным взглядом словно бы сканировал ее лицо. Потом поинтересовался:

— Ответьте хотя бы, что побудило вас вообще ко мне обратиться? Ведь могли бы и вовсе умолчать о том, что узнали.

— Не могла. Я крайне заинтересована в том, чтобы эта секта как можно быстрее прекратила свое существование. Раз и навсегда! И если к ее официальной деятельности по закону не придраться, то ведь можно с другого бока попытаться копнуть? Доказать, что там имеет место криминал? Ну, и потом… Наверное, я еще не окончательно потеряла веру в торжество справедливости. Так что сообщаю вам о преступлении с надеждой, что убийцам воздастся по заслугам. Хотя бы в этот раз.

— Намек понят, шпилька получена, — с горькой усмешкой Михайлов сжал руку, как будто туда и впрямь прилетела эта маленькая вещичка. — Спасибо вам, Аглая. Но вы должны понимать, что у меня к вам теперь, возможно, появятся еще вопросы. Ваш номер телефона тот же, что раньше? Не изменился с тех пор?

— Тот же. И буду рада ответить на ваши вопросы, на какие смогу, — пообещала Аглая перед тем, как проститься с заторопившимся прочь следаком. Можно было теперь только гадать, куда он так поспешил. Но явно не домой, как Аглая.