– Не разговаривай ни с кем, – предупредил Данте. – Оставайся в комнате, пока я не дам тебе знать, – он пристально посмотрел на нее, и глаза его потемнели так, что теперь были почти одного цвета.

– Ты не пойдешь со мной? – спросила она.

– Все улажено, – сказал он. – Тебе просто нужно зайти в лифт.

И как все было улажено? Кто что уладил и когда? И почему? Никто не подозревал, что она появится здесь вечером. Даже она сама.

– Хостел дорогой? – спросила Лина. Она не рассчитывала оставаться на ночь.

– Не задавай столько вопросов. Просто сделай это, – попросил он ее.

– Еще мне нужен пароль от Wi-Fi, – сказала Лина.

– Если хочешь связаться с домом, тебе нужно попасть в магазин часов, – сказал он. – Там регулируется внешняя связь.

Внешняя связь? А это еще что?

– Город невидим, а значит, и жители. Никто нас здесь не увидит, – пояснил Данте. – Мы расплачиваемся тем, что не можем связаться с другой стороной.

Через секунду он исчез в темноте переулка. Как будто исчерпывающе все объяснил.

– А номер комнаты? – крикнула она вслед Данте. Тишина. Лине пришлось справляться одной.

С любопытством вошла она в хостел. Ресепшена не было, зато в фойе в опрокинутых садовых тачках, служивших креслами, лежало несколько путешественников. Панк с разноцветным ирокезом сидел рядом с девушкой в девственно-белом парадном платье, на носу у нее были очки в роговой оправе из шестидесятых; там же были крестоносец и тучная английская медсестра в накрахмаленном халате, с большой брошью, черной нижней юбкой и в колпаке. Как и все остальные жители, эти гости, казалось, больше всего любили наряжаться в благотворительном магазине. Невидимый город казался таинственным убежищем для эксцентриков или идеальным местом для крупнейшей в мире карнавальной вечеринки.

Медсестра откинулась назад и сорвала яблоко. То, что поначалу Лина приняла за обои, на самом деле было вертикальным садом. Панк перекусывал малиной, крестоносец совал в рот один перец чили за другим. Люстра, изготовленная из вантузов, пластиковых отходов и старых бутылок, озаряла эту современную версию Шлараффенланда[21] теплым светом. Все здесь приносило пользу. На мгновение у Лины возникло искушение поговорить с медсестрой. Впрочем, постояльцы хостела не особо церемонились. Они смотрели в планшеты, изучали книги и газеты и выглядели чудовищно занятыми. Позади нее раздался звонок. Двери лифта открылись.

– Тебе просто нужно зайти в лифт, – повторила она слова Данте. Нерешительно вошла Лина в очень маленькую комнату, в которой мог поместиться только один человек. Как собирать всех гостей на завтрак и на выезд? Крошечный лифт никак не соответствовал размерам хостела. Войдя внутрь, она заметила, что в лифте нет панели управления. Нельзя было выбрать этаж. Вместо этого горизонтальная красная полоса в течение нескольких секунд сканировала ее с ног до головы и обратно. Лазер как своего рода сканер тела. Подбирают ли ей таким образом подходящую кровать? Лифт дернулся так резко, что Лина едва не упала. Если бы можно было упасть в этой узкой трубе. Адская поездка вверх заняла несколько секунд. Лифт остановился так же внезапно, как и поднялся. Двери распахнулись. Перед ней открылся бесконечно длинный коридор, слабо освещенный мерцающими аварийными лампами. В правильном ли она месте?

Лина хотела вернуться, но понятия не имела, как заставить лифт двигаться. Все в этом городе казалось чуждым и зловещим. Даже лифт был живым. Сбитая с толку, она посмотрела направо и налево. Двери, окаймлявшие проход на расстоянии трех метров, не имели ни дверных ручек, ни замочных скважин, ни приспособлений для электронной системы ключей. На уровне глаз четырехзначные цифры светились огненно-красным светом.

Лина попыталась открыть дверь. Ничего не произошло. В нерешительности Лина направилась сначала налево, потом направо, когда заметила, что свет чудесным образом указывает ей дорогу. Всякий раз, когда она делала шаг в нужном направлении, коридор на долю секунды освещался впереди, чтобы снова погрузиться в темноту позади нее. Лина решила завтра же расспросить Данте о создателе этой системы. Соня будет в восторге от этого нового метода экономии электроэнергии. У Лины было такое ощущение, что она проходит весь восьмиугольник во второй раз. Наконец, в море красных лампочек замерцал зеленый свет. В изумлении Лина прочитала номер комнаты. 4477. Это был тот же номер, который был выгравирован на ее хронометре. Повинуясь внезапному вдохновению, она приложила наручные часы к двери, которая тут же с громким жужжанием открылась. Эта комната ждала ее.

Лина едва не рухнула от усталости. В крошечной, но уютной комнате в было только самое необходимое: простая кровать, сколоченная из древесных отходов и старых труб, узкий шкаф с письменным столом и стулом, а также ванная комната, которая, скорее, заслуживала названия помывочная. Комната 4477 напоминала монашескую келью. Те, кто снимал ее, не задерживались надолго или не нуждались в ней.

Окно выходило на двор. Осторожно отодвинув занавеску, Лина узнала особую конструкцию хостела. Эркерное окно открывало вид на улицу. За рядом домов напротив величественно и в то же время угрожающе возвышался Купол, сияющий в лучах уходящего солнца. Жуткое ощущение исходило от фасеточного глаза на сооружении, словно он контролировал город двадцать четыре часа в сутки. После своей прогулки Лина уже знала вход в Купол. Но для этого ей нужно было сначала попасть в магазин часов.

Уставшая, она опустилась на кровать. Ее глаза блуждали по стенам, которые, в соответствии со всем интерьером, были оклеены старыми газетами.

Лина хотела сфотографировать свою комнату для Бобби, рассказать ей все. О страшном путешествии на поезде, ее встрече с Данте, непередаваемом ощущении в автомобиле, волшебным образом перенесшим ее в место, которое, казалось, выпало из времени. И это несмотря на то, что жители были одержимы часами. Все нити ее биографии сходились в этом странном городе. Но больше всего ей хотелось рассказать Бобби о Данте, своем странном спутнике. И о двух девушках, которые так его беспокоили. Дрожащими руками это сделать не вышло. Она больше не могла держать телефон, не говоря уже о том, чтобы печатать. Может быть, позже.

Лина включила душ. Горячая вода хлестнула по ее коже. Ванная блестела, как будто ею никогда не пользовались: белая плитка, белые стены, белая душевая кабина, белые краны, белое мыло, клубящийся белый туман, медленно заволакивающий зеркало. После долгого и запутанного путешествия Лина была счастлива найти комнату без истории и рассказов. Энергично стирала она страх и пыль этого дня со своей кожи, пока та не стала ярко-красной. Какой-то звук вырвал ее из мыслей. Что она услышала? Скрип двери? Шаги? Лина выключила воду, осторожно выскользнула из душа, завернулась в приготовленное банное полотенце и на цыпочках направилась к двери. Осторожно приложила она ухо к проему. Зашуршала бумага, что-то упало. Кто-то был в ее комнате. Без сомнения. На мгновение Лина заколебалась. Затем она вздохнула и одним рывком распахнула дверь комнаты. Темнота поразила ее. С бешеной скоростью ночь обрушилась на Невидимый город. Ярко освещенный Купол посылал в комнату узкий луч света. На полу что-то лежало. Ее глазам потребовалось мгновение, чтобы она смогла опознать в непонятном свертке тряпичного пса Отто. Ее дорожный багаж, который она положила на кровать, был раскинут на покрывале. Встревоженная, она искала конверт с газетой и фотографиями. С облегчением она обнаружила, что все по-прежнему на месте. Кроме остатков ее бутерброда.