– Погоди, комп возьму.

Норд уже одет и обут, он схватил рюкзак и впихнул в него ноут. Ну, тут я могу понять: без ноута он жить не может, его Матрица требует подпитки, он живет в Интернете, как и все мы. Мир стал тесен и превратился в нечто единое – невозможно долго скрывать что-то в эпоху развитого Интернета, что попадает в Сеть, то навсегда в ней остается. И мы тоже.

Но лифт уже едет, и я понимаю, что первое, где нас станут искать, – это крыша. И если я еще могу кому-то понадобиться живой, то Нордиш вряд ли. И это из-за меня он теперь в беде.

– Кто соседи?

– Справа мужик какой-то, не знаю его, недавно въехал, слева семья с детьми, а в торце – молодая пара, их дома нет, отдыхают где-то. Мать парня ходит рыбок кормить по утрам, иногда здороваемся с ней.

Утром ходит кормить рыбок. А сейчас вечер.

Я от нечего делать успела порыться в ящике Норда, ведь негодяй Билли-Рей забрал мои отмычки, так что я нашла несколько нужного размера дротиков, и сейчас они очень кстати: я знаю, где мы спрячемся.

– Паола, ты что?..

– Быстро.

Я втолкнула Норда в прихожую и тихо закрыла дверь, щелкнули замки. Сигнализации здесь нет, в комнате булькает система фильтрации аквариума – с удовольствием посмотрю, что там такое, я аквариумы обожаю и очень хотела бы завести себе, но, когда я уезжаю, рыбок некому будет кормить. И хотя уезжаю я не так уж часто и не очень надолго, но зачем мучить несчастных питомцев?

– Что…

– Тихо, Нордиш.

Я смотрю в глазок – парни вышли из лифта, не те же самые, что утром, но звонят в дверь Норда, потом один из них вытащил отмычки и открыл замок. Имейте в виду, граждане, все ваши хитроумные замки – от честного вора, а потому поставьте на дверь крепкую задвижку, а лучше две. По крайней мере, когда вы дома, дверь открыть будет затруднительно.

Норд отодвинул меня и тоже заглянул в глазок. Видимо, узрел открытую дверь и впечатлился, потому что снова уступил мне место у глазка. Что ж, я не знаю, как меня вычислили, но вполне может быть, что Билли-Рей мне не солгал. Кто-то меня ищет, и упорно.

Парни вышли из квартиры Норда и аккуратно заперли за собой дверь. Нет, граждане, это не уголовники. Уж столько-то я понимаю в жизни, чтобы осознавать: уголовники не стали бы запирать за собой дверь, не нашли бы нас так быстро, не… А вот как они нас нашли? Так это сейчас я задам вопрос бестолковому, доверчивому и беспечному Нордишу, и я уже подозреваю, каков будет ответ.

– Ушли?

– Тихо. Двигай в комнату.

Мы осторожно ступаем по мягким коврам в глубь квартиры.

– Не трогай свет. – Я считаю, что не так уж и темно, учитывая огромный освещенный аквариум. – Кому ты сказал, что ты сейчас со мной?

– На Форуме написал, что сидим, пьем пиво…

– Зачем?!

– Да просто так. – Норд виновато смотрит на меня. – Народ даже взвыл от зависти. Блин, это я ступил… Паола, мы с этим Форумом заигрались.

– Ага. – Я смотрю на чудо-аквариум, и сердце мое радуется, потому что такой красоты я отродясь не видела. – Боже, какой аквариум! Я тоже хочу себе такой.

– Здесь система автоматическая – включает-выключает свет, фильтры, сыплет корм. Видимо, тетка эта, мать хозяина, приходит посмотреть, все ли работает исправно. Паола, что происходит?

– Я не знаю, Нордиш.

Потому что я не думаю, что Билли-Рей сказал мне правду.

– Надо убираться отсюда. – Норд покосился в сторону двери. – Думаешь, мы сможем выйти?

– Если они не дураки, то выставили соглядатаев. Полезли на крышу, спустимся по пожарной лестнице.

– Паола, здесь двенадцать этажей.

– Именно поэтому они нас оттуда и не ждут. Пошли.

У меня от одной мысли о пожарной лестнице противно покалывает в кончиках пальцев рук и ног и в животе холодно. И тем не менее голова моя не боится, это боится тело, но страх как-то не доходит до разума, слава богам, иначе я бы никогда не решилась.

– Я первый.

– Ты не боишься высоты?

– Нет, я же с парашютом прыгаю иногда, помнишь?

Помню, он даже фотографии как-то выкладывал на Форуме.

– А ты, Паола?

– Надеюсь, что нет. Сейчас как раз мы это и выясним.

Норд хмыкнул и опустился на колени, потом развернулся – и вот его нижняя часть уже на лестнице. Быстро он управился.

– Хорошо, что сейчас темно, и ты даже если будешь смотреть вниз, то без толку. – Норд крепко держится за планку. – Паола, становись на четвереньки и осторожно найди первую планку, потом следующую…

– Не командуй. Сейчас приспособлюсь, мне же надо еще колготки не порвать.

Конечно, в пальто и юбке спускаться двенадцать этажей по ледяной лестнице – никакого удовольствия. Утешает одно – парни, которые приходили за мной, остались в дураках. Правда, спуск проходит очень медленно, потому что лестница металлическая, а на улице отнюдь не лето.

– Отдохни. – Норд снизу касается моего колена. – Паола, держись крепко, слышишь?

Я бы не отпустила проклятую перекладину, даже если бы мне сейчас давали миллион. Внизу тьма, по бокам окна – где-то ярко освещенные, где-то голубоватый свет телевизора, но, судя по количеству окон, ведущих вниз, мы на полпути от цели.

– Давай спускайся.

– Уверена?

– Уверена.

Я вовсе не уверена, но дело в том, что эта проклятая лестница высасывает из меня силы. И бездна внизу ей в этом помогает. Я осторожно нащупываю ногой следующую перекладину, потом еще и еще – если я спускаюсь, я знаю, что мне на одну перекладину меньше лететь, а если стою, то и перекладины на месте.

– Почти все, Паола.

Норд прыгает вниз – лестница-то не до самой земли, а я замираю. Вот этого я нипочем не сделаю, хоть все казни египетские на меня нашлите, включая лягушек.

– Паола, прыгай.

– Не могу.

Норд зашипел, чертыхаясь. А что чертыхаться, когда я уверена: если прыгну, то сломаю себе ногу, а то и обе. Уж я-то знаю, и перспектива эта меня не устраивает.

– Погоди.

Норд метнулся за угол, а я стою на последней ступеньке и думаю, что если бы я могла взяться за нижнюю перекладину руками и повиснуть, то лететь вниз было бы недалеко, учитывая мой рост. Но дело в том, что взяться руками за эту перекладину я не могу, я же стою на ней!

Зато я могу попробовать повиснуть на той, за которую держусь, и, перебирая руками, добраться до нижней, а там уж… Пожалуй, я переоценила свои силы. Земля ударила меня наотмашь, и острая боль пронзила все тело. Я ударилась всем, что у меня есть, даже молекулами крови. И мне совершенно нечем дышать, вообще.