Но как же можно было в этих условиях заставить сельский «электорат» увеличить поголовье баранов и тем увеличить объём жертвоприношений? – Только одним способом: запретить использовать в пищу альтернативный источник мяса, т. е. запретить потреблять свинину (/кабанятину) и, одновременно, увеличить число поводов для официальных религиозных празднеств, т. е. поводов для жертвоприношений. – Как же всё просто!

Но какая «прелесть» в итоге! Получить бесплатно материал для изготовления писчего материала, бесплатно наесться досыта премиальным мясом и загнать потом итог собственных писарчукских потуг втридорога как самим подносителям жертв, но ещё более втридорога продать книги одуревшим от скуки сильным мира сего: ведь писал же пророк Ездра, что книги хранились ими в том же помещении где и драгоценности [Езд 6:1]. Какие же способные бизнесмены эти еврейские попы! Я в восхищении!

В итоге, хрюкающее сообщество расплодилось и начало терроризировать землепашцев, через пару-тройку своих поколений породив в сознании паствы иудейских смотрящих уверенность в своей сатанинской сущности. Чем и воспользовался для конструирования аллегории талантливый еврей, апостол Лука, никогда Иешуа Га-Ноцри не видевший:

Это он для кого писал? Для евреев? Но они и так не ели свинину. Тогда для кого апостол писал эту фразу? Для христиан? – Предлагаю самим домыслить ответ.

Собственно, и всё.

Но вызывает моё искреннее удивление то упорство, с которым эта еврейская побасёнка насаждалась на землях совсем иного ландшафта. По-хорошему, в русском тексте Библии её и быть не должно! Например, так же как в Библии для вьетнамцев нет ни слова о хлебе насущном, но много слов о насущном рисе. – Ну нет во Вьетнаме посевов пшеницы и тем более ржи!

Впрочем, эту историю у нас так никто и не понял – кабанов успешно приручили. Ведь на Севере бараны не водятся, и пренебрегать свиньёй как источником мяса было явно неразумно; увещеваниям попов головами дружно кивали, но дело своё молча делали (украинцы это точно знают!).

Но почему цивилизованные (ой-ли?) арабы, выпестовавшие из своего этноса известнейших астрономов, математиков и иных учёных, повелись на столь примитивную подставу евреев? – Ума не приложу!

* * *

А давайте, раскручивая идею, оценим поголовье овец, потребное для изготовления харатейных книг в Европе к середине XV в.!

Для одного экземпляра первой, изданной И. Гуттенбергом Библии с обрезным форматом 307х445 мм на 1272 страницы потребовалось около 300 овечьих шкур. В 1455 г. бумага в Европе уже производилась, но Гуттенберг четвёртую часть тиража из 180 копий напечатал-таки на пергаменте – значит, даже «элитная» итальянская бумага его чем-то не устраивала?!

Дальше Европу обуял издательский зуд: лишь за два года (1448–1500) типографии взялись за тиражирование примерно 40 тысяч рукописных книг, многие из которых были харатейными, т. е. написанными на пергаменте, и только часть – на бомбицине или на бумаге, но уже представлявших собой новодел последних 100 лет (ранее бумаги не было).

Как оценить долю пергаментных книг, взятых для тиражирования европейскими издателями? В 1658 году при инвентаризации имущества патриарха Никона было описано около одной тысячи книг, но только две-три на «Александрейской бумаге» и только четыре-пять печатных из каждых 32 (среднее число записей на одном листе описи). То есть долю позиций «Книга писмяная» на пергаменте можно оценить примерно в 75 % для XVII в России, и пусть она была такой же в Западной Европе XV. Что корректно допустить с учётом чудовищного цивилизационного отставания России конца Эпохи Моли; по крайней мере, первая печатная Острожская Библия на русском была издана Иваном Фёдоровым только спустя 126 лет после Гуттенберга (т. е. в 1581 году).

Соответственно в набор европейских типографий для переиздания попали 30 000 пергаментных книг, и пусть средним объёмом 100 страниц каждая. Если рукописный исходный тираж каждой книги принять только за 100 копий, то получится 300 млн исходных пергаментных страниц (sic!), ради изготовления которых попы перевели примерно 70 млн овец. Наверное, эта цифра должна быть минимум удвоена: ведь и древние законы, и письма, и делопроизводство, и бухгалтерия велись не на бумаге, да и исходные цифры были взяты мною только за два года работы типографий Европы!

И пусть примем к расчёту только эти полтораста миллионов овец – это уже составит всё поголовье животных в Китае сегодня, или всё поголовье овец в Австралии и Индии в 2006 году. С учётом фактора численности населения планеты в двадцать раз больше, чем в XV в., получается, что, в приведении к нашим дням, попы растратили на производство своих опусов и делопроизводство 6 млрд овец! То есть извели всех овец на земле под корень! – Этот казус-итог получился из-за первичных сомнительных данных.

Значит, исходя от противного – зуд книгописания, как, соответственно, и начало практики жертвоприношений телами овец, находится на куда менее отдалённом от нас горизонте событий, чем принято считать! Не так ли? А основные объёмы писательского творчества приходятся на период после XV в. – времени появления в Европе первой качественной бумаги. Не правда ли?

На фоне приведённых расчётов предлагаю самим оценить степень достоверности обескураживающих сообщений американского историка конца XIX в.: «В 1199 году… мирянам чтение Библии официально не было ещё запрещено[31]», но уже «в 1230 году, в Реймсе был сожжён еретик, имевший французский перевод Библии»; а у «еретиков, сожжённых в 1231 году в Трире, были переводы (т. е. много экземпляров. – А.Г.) Библии на немецкий язык» [Ли Генри Чарльз, Инквизиция. Происхождение и устройство].

Для начала неплохо задать себе вопросы: а Генри догадывался, что в 1231 г. немецкого языка ещё не было, а были, в лучшем случае, верхне и нижненемецкий? И не удивила ли американца поголовная грамотность крестьян в XII в., легко читавших на латыни кондуит, содержащий 3,2 млн знаков? Читавших, надо полагать, не единственный экземпляр, и читавших, надо полагать также, не в избе-читальне? При том, что до издания Острожской Библии на Руси существовало лишь три экземпляра сборника книг Писания, впервые собранных под одну обложку архиепископом Геннадием в 1499 г.; даже спустя два столетия после окончания титанического труда Геннадия в библиотеке патриарха Никона находились всего шесть рукописных экземпляров Библии, а печатных вообще ни одного! Не думаю, что в Западной Европе рукописных экземпляров иудохристианского Писания было в XIII в. значительно больше, чем в личной библиотеке патриарха «Третьего Рима» в XVII в.

* * *

Продолжим слушать первоисточники.