— Вот и славно, — Барабаш явно приободрился. — Тогда я начну, а Модест Игоревич продолжит, — он перевел взгляд на профессора, и тот согласно кивнул.

— Все началось с того, что в конце восьмидесятых годов прошлого столетия в нашем городе, наконец, приступили к строительству метрополитена. Вопрос этот дебатировался в течение длительного времени, но к тому моменту городское население уже перевалило за миллион, да и ракетостроители сказали свое веское слово — шутка ли, центр аэрокосмической техники Союза, а метро до сих пор нет. Были, правда, предложения ограничиться скоростным трамваем, но это так, к слову. Ну, как водится, сказано — сделано. Провели дополнительные геологические изыскания, обновили проект, выделили фонды, создали управление «Метростроя», и работа закипела. Сразу заложили линию, которая должна была соединить западную и восточную окраины. Рыть начали от железнодорожного вокзала, в обе стороны одновременно — к массиву «Парус» и к Центру: предполагалось, что подземка пройдет под центральным проспектом. Город наш расположен на трех холмах, и проспект взбирается по склону одного из них, самого высокого, на вершине которого мы с вами сейчас как раз и находимся. Заглубляться пришлось хорошо, поскольку тут у нас гранитный щит. Словом, ветку на массив вывели быстро, там место ровное, а здесь пришлось повозиться. — Барабаш налил себе «Боржоми», залпом выпил и продолжил. — Метро ведь как строится: линию ведут, а в отмеченных заранее местах начинают возводить станции, ну и зарываться, конечно, вглубь. Вот и напротив горной академии заложили одну из таких станций, это место из окна видно.

Короче, рыли себе под проспектом, рыли, да и наткнулись на препятствие, которое я для удобства буду именовать Стеной. Я уже говорил, что здесь у нас гранита полно, так вот, эта самая Стена к граниту не имела никакого отношения — черная, блестящая, напоминающая обсидиан, но, как выяснили петрографы, даже отдаленно не состоящая в родстве с вулканическим стеклом. И ничем, главное, ее взять нельзя — ни алмазным буром, ни направленным взрывом, словом, ничем. Тут же примчались ребята с Короленко-1, работы были остановлены, строительство законсервировано на срок «до выяснения». Истинные размеры и форму Стены выяснить не удалось, однако геологи предположили, что она идет параллельно основанию холма и представляет собой кольцо. А может, и монолит, разные выдвигались гипотезы.

— Рентгеноструктурный анализ проводили? — осведомился Виталий.

— А как же, — слегка обиделся полковник. — У нас ведь здесь Национальная горная академия, правда, тогда она называлась просто горным институтом, старейшее учебное заведение в городе. Да и Киев с Москвой в стороне не остались, прислали своих специалистов. Исследования проводились в обстановке строжайшей секретности, курировал их сам Андропов, тогда он еще возглавлял КГБ СССР. Однако ничего эти исследования не дали, потом сможете более подробно ознакомиться с материалами, я их в электронном виде принес, на флэш-драйве. А если вкратце — я, конечно, мало что в геологии смыслю — то, похоже, материал Стены вообще не обладает никакой структурой. Ни кристаллической, ни аморфной, ну, что там еще есть? То есть, с точки зрения результатов анализа, этой Стены просто нет. Но физически-то она существует…

Полковник снова налил себе «Боржоми». Ортега бросил быстрый взгляд на своих бойцов — Виталий был сосредоточен, как никогда, даже подался вперед; Дария, казалось, повествование Барабаша не заинтересовало вообще, однако нав работал с ним не первый год и знал, что именно в таком состоянии масан способен отсканировать информацию и тут же разложить ее на составляющие для последующего анализа.

— Словом, выяснить ничего не удалось, строительство метро в этом направлении было прекращено, а, поскольку информация подпадала под высший гриф секретности, все участники исследований, включая бригаду «Метростроя», которая эту Стену обнаружила, дали подписку о неразглашении. Чтобы не будоражить общественность и обосновать прекращение прокладки метрополитена, городские власти официально объявили о нарушении тектонической устойчивости горных пород, что может привести к разрушениям и даже «уходу под землю» зданий и сооружений, расположенных вдоль планируемой линии подземки. Для придания правдоподобности наложили взыскания различных степеней строгости на ряд должностных лиц, и закрыли проект. Ну, народ, как водится, поворчал немного, да и успокоился, удовольствовавшись единственный веткой «Вокзал — Красный Камень», которая функционирует и поныне. А потом наступил август девяносто первого, Союз распался, и всем стало не до того.

Барабаш умолк.

— А исследования Стены тоже прекратились? — спросил Виталий.

— Ну, еще какое-то время ученые там копошились, под неусыпным взором чекистов, однако на это тоже требовались деньги, которых после обретения независимости не хватало на самые насущные нужды, не то, что на какую-то там науку, поэтому постепенно все свернули, доступ в штрек опечатали и поставили милицейскую охрану. Потом, правда, сняли и ее, ограничившись опломбированием входа и периодическими проверками целостности последнего силами инспекторов «Метростроя» и моего Управления.

— То есть, доступ к объекту сохранился? — уточнил Ортега.

— Сохранился, — подтвердил полковник. — Вход с законсервированной станции «Центральная», аккурат напротив «Детского мира». Я сейчас покажу.

Он извлек из барсетки многократно сложенную синьку и развернул ее.

— Вот, смотрите, участок от вокзала до Центра забили с обеих сторон, как трубку пробками. Для доступа к Стене оставили вход отсюда, с упомянутой мною станции «Центральная», — полковник ткнул пальцем в точку на схеме. — Опломбированные ворота находятся на нулевом уровне, затем до уровня на отметке минус двадцать четыре идет пандус, там планировался эскалатор. Чуть ниже, на отметке 26, пандус смыкается с горизонтальным штреком, «забитым», как я уже говорил, с одной стороны. Остаток штрека проходит на отметке 26, и через двести тридцать метров упирается в Стену. Вход в эту часть подземки перекрыт бетонными блоками, и попасть туда можно только через небольшую стальную дверь, также опечатанную.

— Эта дверь тоже проверяется? — спросил Ортега.

— Проверяется. Собственно говоря, из-за чего и разгорелся весь сыр-бор. — Барабаш глубоко вздохнул. — Дело в том, что сохранность ворот на нулевом уровне проверяется не реже раза в неделю. Состояние же двери на отметке 26 обследуется раз в квартал. Последняя проверка «26-го входа», как мы его называем, проводилась пять дней назад. И… Понимаете, есть такая категория людей, которые ухитряются пролезать сквозь любую щель. Как эти доморощенные «спелеологи» попали на 26 уровень — ума не приложу: «нулевой вход» был нетронут, «пробка» со стороны вокзальной части штрека тоже. Но факт остается фактом: пятеро сопляков в шахтерских касках проникли в штрек и, взломав засовы, забрались в закрытую часть. Там их и обнаружили. Вот, взгляните…

Полковник бросил на стол «веером» пачку фотографий, и Виталий почувствовал, как по позвоночнику пробежал холодок. Тела, запечатленные на фотографиях, просто не могли быть людьми; больше всего они напоминали тряпичных кукол, брошенных наигравшимися вволю хозяевами, только вот не бывает тряпичных кукол ростом с человека, одетых, словно в насмешку, в военный «камуфляж» и тяжелые горные ботинки.