В Новгороде княжеская резиденция находилась вне самого города — ведь и князя новгородцы призывали со стороны. В Новгородском кремле жил архиепископ — «владыка», официальный глава Новгородской республики. В тех городах, где княжеская власть была сильной, князь и его дружина жили в кремле — детинце: это название и означает место для «детских» — младших дружинников князя.

От детинца через посад к городским воротам лучами расходились главные городские улицы: за воротами они перерастали в дороги, которые вели в другие города и даже страны. Недаром западные ворота Киева назывались Лядскими — Польскими. Городские улицы покрывали деревянными настилами — мостовыми. Улицы делили города на большие кварталы, где за частоколами располагались усадьбы горожан.

За стенами детинца располагался посад. Посад мог иметь свои укрепления с башнями, в которых делали въездные ворота: к ним через ров вели мосты. Каменные крепости были редки в Древней Руси: на земляных валах вокруг русских городов, возводились деревянные стены.

Центрами древнерусских городских ансамблей были каменные церкви, возвышавшиеся над деревянными усадьбами. Древнейшие храмы на Руси строили византийские мастера. Они использовали тонкий кирпич — плинфу, иногда — смешанную кладку из плинфы и камня. Древние церкви не покрывались штукатуркой, и сочетания рядов темной плинфы со светлым раствором или кладкой из светлого камня придавало церкви нарядный вид.

На посаде были обширные боярские усадьбы, где, кроме боярских семей, жили зависимые от бояр ремесленники и слуги. Прочие горожане именовались «черными людьми» — они должны были платить налоги князю; они делились на «тысячи» и подчинялись княжескому администратору — тысяцкому. На посаде существовал и торг — рыночная площадь.

Внутри усадеб располагались жилище и разные хозяйственные постройки, в том числе мастерские, амбары, бани. Боярские усадьбы были огромными — до двух тысяч квадратных метров — с десятками подсобных строений. Конечно, жилища князей и бояр отличались от жилищ простых горожан. В Киеве и Боголюбове археологи открыли остатки княжеских каменных палат. Боярские хоромы и терема с башенками хоть и строились из дерева, но были двух- и даже трехэтажными, могли объединять под одной крышей несколько помещений или соединялись с друг ими помещениями специальными сенями.

Рядовые горожане могли ютиться в полуземлянках с деревянными стенами, но чаще строили срубные жилища из бревен. Полы настилались из досок, а у входа (реже — в центре помещения) ставилась печь. На севере печи были каменными, на юге — глинобитными и чаще всего топились по-черному. Окна были волоковыми — закрывались деревянными заслонками. Лишь в жилищах знати появились окна со стеклами.

В городах жили ремесленники разных специальностей. Важнейшим было строительное — плотницкое — ремесло, недаром целый район — «конец» — в Новгороде именовался Плотницким. Новгородцев даже дразнили на Руси «холопами-плотниками». Во Владимиро-Суздальской земле, где при Андрее Боголюбском стало интенсивно развиваться каменное строительству владимирцев ростовские и суздальские бояре надменно именовали своими «холопами-каменщиками». Не менее важным было кузнечное ремесло, а также гончарное — горожанам и крестьянам нужно было много глиняной посуды изготовляемой на специальном гончарном круге. Было развито также токарное мастерство — различные изделия из дерева вытачивались на довольно сложных станках. Высоко было развито ювелирное искусство — особенно производство парадных боярских и княжеских уборов: золотые и серебряные вещи украшались чернью, эмалями, сканью (напаянными проволочками), зернью (напаянными шариками).

Несмотря на политическое соперничество русских земель, между ними сохранялись тесные культурные связи. Церковное зодчество Смоленска развивалось под влиянием черниговской архитектуры, а знаменитые храмы Владимиро-Суздальской Руси строились под руководством мастеров из Юго-Западного Галича: в их белокаменной резьбе очевидны западноевропейские романские элементы. Единые истоки в начальном летописании сохраняли русские летописи, которые велись в Киеве, Новгороде, Чернигове, Владимире-Суздальской и Галицко-Волынской Руси.

Представления о единстве Русской земли в широком смысле, сохраняемое русским летописанием, не чуждо и самим русским князьям, погрязшим в усобицах. Во время очередной феодальной войны перед битвой на Липице (1216 г.), в которой принимают участие владимирские, новгородские и смоленские полки, сыновья Всеволода Большое Гнездо, согласно летописи, претендовали и на Смоленск, и даже на Галицкую землю.

Большую роль в сохранении культурного и, прежде всего, конфессионального единства всех русских княжеств играла православная церковь, которая сама сохраняла единую структуру. Ее возглавлял киевский митрополит, назначаемый в Константинополе, которому подчинялись прочие русские епископы. Церковь постоянно обращалась к князьям, напоминая им о том, что они — братья, и пыталась пресечь усобицы, заставляя князей целовать крест — клясться соблюдать мир. Русская православная церковь была с момента возникновения прочными узами связана с государством — князья обеспечивали десятиной, а затем и земельными пожертвованиями ее содержание.

После крещения Руси и особенно разделения церквей (схизмы) на православную и латинскую католическую (1054 г.) русская христианская культура развивалась под воздействием Византии. Деятели русской церкви и монахи-книжники (к которым относились и летописцы) усердно перенимали суровые нормы греческого монастырского быта: античное наследие, сохраненное христианской Византией, практически не было воспринято на Руси как пережиток «язычества» — бесовщины. К «бесовским» относились церковью и народные обычаи, и «латинская» культура Западной Европы. Не менее суровым было отношение и католической церкви к восточным схизматикам (раскольникам), особенно в эпоху столкновения Ливонского ордена с Русью в чудских землях и во время монголо-татарского нашествия, когда русских князей обвиняли в пособничестве языческим ханам. Несмотря на это, древнерусская культура впитывала «светские» элементы культуры Византии и Запада, в древнерусских городах (Киеве, Новгороде, Смоленске и др.) были даже «латинские божницы» — храмы, Новгород был связан тесными торговыми и культурными узами с городами будущей Ганзы на Балтике. Русская средневековая культура усваивала разнообразные веяния средневековой цивилизации на основе собственной — восточно- славянской — традиции.

В русском былинном эпосе именно Киевская Русь стала эпическим богатырским царством: народная память об изначальном единстве — былинных временах Владимира Красно Солнышко — пережила не только эпоху раздробленности, но и эпоху ордынского ига.

Нестор-летописец в «Повести временных лет» перечислил народы, «которые дань дают Руси». Этот список относится к началу XII в. Он начинается с перечисления народов финно-угорской языковой группы: это чудь, меря, весь — предки современных вепсов; мурома, черемись — предки марийцев; мордва, сохраняющая и ныне это название; пермь и печера — предки коми; финское племя ямь (хяме в Финляндии); далее следуют балтийские народы — литва, земигола и корсь (земгалы и курши, вошедшие в состав латышей) и прибалтийско-финские народы — неведомая историкам норома и либь — современные ливы. Новгород расширил влияние в чудских землях от корелы (карел), ижоры, води и лопи (лопарей-саамов) на западе до «самояди» (ненцев-самодийцев) у Белого моря и югры (угров — ханты и манси) в Зауралье. Новгородские города Олонец и Копорье стали форпостами древнерусской колонизации в карельских землях. Часть этих народов до сих пор живет в Российской Федерации, часть вошла в состав независимых государств, часть — как меря и мурома — была ассимилирована еще в древности.