— Если мы сейчас же не остановимся, малышка, — пробормоталон странным, напряженным голосом, — я не смогу противостоять искушениюзакончить начатое, и уж тогда меня ничто не удержит.

Нагнув голову, он нежно поцеловал розовые вершинки мягкихполушарий, прежде чем неохотно натянуть ей на плечи сорочку. Лишь потом Клейтонлег рядом и, приподнявшись на локте, осторожно коснулся пальцем ее щеки, легкообвел контуры идеально прекрасного лица. Как он восхищался ее неукротимымдухом, мятежным нравом, свежестью и чистотой. Она была самим воплощением теплаи пробуждавшейся страсти, словно налитый соками плод, спелый и готовый к тому,чтобы его сорвали, — об этом настойчиво напоминала томительная боль в егочреслах. Уитни была не только именно такой, какую ожидал увидеть Клейтон, ночем-то большим, неизмеримо большим… упрямая, милая, сладостная, вспыльчивая иживая, дерзкая и своевольная, застенчивая и остроумная… сокровище, Средоточийволнующих контрастов. Его сокровище!

Уитни грелась в лучах его нежной, чуть ленивой улыбки и,протянув руку, нерешительно дотронулась до мускулистой груди. Он накрыл ееладошку своей, прижав к тому месту, где громко билось сердце.

Погруженная в грезы девушка мечтательно вслушивалась в звукитеплого осеннего дня. Белка взбегала на вершину дерева с орехом, готовясь кзиме; кузнечики громко трещали, в грубоватой гармонии исполняя осеннююсеренаду. Одна из лошадей нетерпеливо переминалась, но Уитни продолжала лежать,удивляясь тому, что не смогла разглядеть до сих пор, как необыкновенно красивКлейтон.

Однако следующие его слова заставили ее буквально рухнуть снебес на землю:

— Пора ехать — и без того придется объяснять всем и каждому,почему мы так задержались. — И увидев, как разочарованно нахмурилась девушка,весело хмыкнул и снова прижался игривым поцелуем к маковке груди: — Наглая,бесстыдная девчонка! — тихо поддразнил он.

Уитни, залившись краской, рванулась, чтобы поскорее сесть, иКлейтон начал приглаживать ей волосы.

— Конечно, — пробормотала она, вскакивая, — нам… намдавным-давно следовало бы быть на пикнике.

Клейтон потянулся к ней, но девушка отвернулась и торопливоотошла. Почти подбежав к лошади, она попыталась сесть в седло, но Клейтонподошел сзади и, обняв ее за талию, прижался грудью к спине.

— Малышка, — прошептал он, покрывая поцелуями ее шею, — вотувидишь, настанет время, когда я еще много раз буду сжимать тебя в объятиях,только гораздо дольше и гораздо сильнее. Обещаю.

Уитни с трудом верила собственным ушам! Сначала он называетее бесстыдной девчонкой, а потом клянется позволить себе и другие вольности,чтобы удовлетворить ее вожделение! Неужели она забыла, что самомнение его неимеет границ, не говоря уже о том, что она не встречала человекабезнравственнее!

Уитни вырвалась, небрежно глянула через плечо и, приняв повозможности презрительный вид, хотя в душе невыразимо мучилась от унижения,осведомилась:

— Вы так думаете?

— Абсолютно уверен, — хищно улыбнулся Клейтон.

— Я бы на вашем месте на это не рассчитывала, — посоветовалаУитни, снова отворачиваясь и перебирая поводья Хана.

Клейтон легко поднял ее в дамское седло, но не убрал руку сбедра.

— Где будет пикник? — дрожащим голосом спросила она.

— На маленькой поляне, между домом Севарина и моим, —пояснил он, вскакивая на спину жеребца.

Уитни больше всего на свете хотелось ускакать от КлейтонаУэстленда как можно дальше и в то же время понимала, что должна скрыть, какуюболь он причинил ей. Поэтому, выдавив улыбку, она с деланной веселостьювоскликнула:

— Увидимся на Поляне!

И повернув Хана, послала его в головокружительный галоп.Волосы развевались за спиной, ветер охлаждал разгоряченное лицо. Она едва неплакала от стыда. «Наглая, бесстыдная девчонка!» Так назвал ее Клейтон, иподелом! Позволить ему целовать себя подобным образом… и, Боже праведный,разрешить… касаться груди! И этот нахал решил, что вознаградит ее зауступчивость, пообещав в следующий раз сжимать ее в объятиях гораздо дольше икрепче! Куда делись ее гордость, моральные устои? Как могла она вести себястоль непристойно? Уитни чувствовала себя последней идиоткой оттого, чтовалялась с ним в траве и… и желала его ласк! А ведь он точно знал, что онаиспытывала в эти минуты! И прекрасно умеет вызвать в женщине желание!

Впереди показались фигуры участников пикника. Яркие костюмыи платья расцветили зеленые склоны невысоких пригорков. Даже на такомрасстоянии Уитни смогла различить силуэт Пола. Пол! Она едва не застоналавслух, представив, как он будет презирать ее, если когда-нибудь узнает о том,что произошло в траве у ручья. В глазах Пола… и всех окружающих ее репутациянавеки погибнет!

Уитни оглянулась, заметила, что опередила Клейтонаприблизительно на десять корпусов, и во внезапном лихорадочном стремлении какможно скорее добраться до остальных, не показывая виду, что она простопанически бежит от этого человека, подняла хлыст, давая понять, что вызываетего на поединок.

— Хотите наперегонки? — громко окликнула она его.

— Если считаете, что у вас есть шанс, — засмеялся Клейтон. —Даю десять корпусов форы! — прокричал он в ответ.

Уитни хотела сначала отвергнуть предложение, но решила, чтово всем, где замешан Клейтон, стоит попытаться выиграть любыми средствами.Пригнувшись к шее Хана, она слегка тронула его бок каблуком и устремиласьвперед с такой скоростью, что, казалось, обрела крылья. Воздух свистел в ушах.Но уже приближаясь к остальной компании, она вновь оглянулась, чтобы проверить,насколько успела опередить соперника. К ее величайшему удивлению, смешанному сгоречью поражения, девушка обнаружила, что вороной жеребец находится всего вдевяти-десяти шагах. Сначала Уитни показалось, что она все же выиграет скачку,но Опасный Перекресток рванулся вперед и опередил Хана на четверть корпуса.

Подбежавший грум взял у нее поводья и помог спешиться. Уитнирасправила юбки и, делая вид, что не замечает Клейтона, попыталась пройти мимо.Но он нагнулся с седла и фамильярно пощекотал ее под подбородком:

— Я выиграл.

Грум, наклонившийся, чтобы проверить правую переднюю ногуХана, поднял глаза и вежливо пояснил:

— Лошади леди попал камешек в подкову, сэр. Уитни уже хотелапод этим предлогом оспорить победу Клейтона, но появление Пола заставило еезабыть обо всем.

— Где, черт возьми, вы до сих пор прохлаждались?

— Мой конь понес, — спокойно пояснил Клейтон, спешиваясь.