— А я говорю — больше голубого! — возражал ему молодой бритоголовый парень в клетчатой рубахе, измазанной краской. — Это передаст ощущение уверенности и покоя!

— Мальчики, мальчики, не ссорьтесь! — пыталась примирить их женщина в бесформенном сером балахоне. — Мы ведь можем совместить красное и голубое!

— Мужчина с бородкой! — раздался в ухе Эвы знакомый голос.

Эва подошла к бородатому и негромко проговорила:

— Можно вас на минутку?

— Что? — тот удивленно оглянулся на нее. — Вы же видите — у нас творческий процесс…

— Я не отниму у вас много времени.

— Ну ладно, только быстрее… а кстати, у вас очень красивые глаза.

— Спасибо, конечно…

Мужчина неожиданно взял Эву за подбородок и по-хозяйски повернул ее лицо к свету.

— И очень интересный овал лица. Я хотел бы как-нибудь вас нарисовать.

— Да что вы говорите? — Эва усмехнулась.

— А что, вы думаете, я занимаюсь только промышленным дизайном? Нет, я художник…

— Охотно верю, но сейчас я пришла по другому поводу.

— Ах да, вы что-то хотели мне рассказать…

— Я была в том автобусе.

— В каком автобусе? О чем вы говорите?

— В том самом автобусе, в котором ехали Лена и Леонид.

— Какая Лена? Какой Леонид? Я вас не понимаю…

— А мне кажется, что понимаете. Тот самый автобус, который взорвался. Только я уцелела, а вот они… Леонид умер сразу, а Лена прожила еще несколько минут. Она умерла у меня на руках и успела мне кое-что сказать…

— Да что вы такое несете? Вы бредите?

— Она просила найти тебя и передать, что в их доме через неделю будут ремонтировать вентиляцию. Большая часть этой недели прошла, так что теперь осталось только два дня.

— Нет, вы точно бредите! Какая вентиляция? Какая Лена? Какой автобус?

— Я свое дело сделала! — Эва выразительно взглянула на дизайнера, развернулась и спустилась с антресолей.

— Молодец! — донесся из клипсы одобрительный голос. — Осталось совсем немножко, последний подозреваемый. Правда, попасть к нему будет чуть сложнее.

Эва снова шла по главному коридору офиса. Навстречу ей то и дело попадались озабоченные сотрудники.

— Направо!

Справа по коридору Эва увидела массивную дверь с табличкой, на которой было написано:

«Заместитель генерального директора по общим вопросам».

Эва замешкалась.

— Сюда, сюда! — проговорил голос.

Эва толкнула дверь и оказалась в приемной.

Справа от входа за столом сидела женщина средних лет с аккуратно уложенными светлыми волосами и холодными глазами цвета талого льда, в белоснежной блузке и идеально отглаженном темно-сером костюме в узенькую полоску. Она выглядела так строго и значительно, что никто не посмел бы назвать ее секретаршей. В крайнем случае — секретарем, а еще лучше — референтом.

За ее спиной была вторая дверь, с именем начальника.

— Что вы хотели? — проговорила ледяная блондинка голосом таким же холодным, как глаза, и привстала. В ее позе было что-то от королевской кобры, приготовившейся к броску.

Эва поняла, что пройти мимо этой особы будет посложнее, чем мимо давешнего охранника. Она обороняет кабинет своего шефа, как опытный голкипер ворота родной команды.

— Мне нужно поговорить с Андреем Борисовичем! — заявила она, прочитав имя на табличке.

— Он вас вызывал? Вы записаны?

— Да, вызывал…

— Фамилия? — блондинка одним глазом просматривала список в своем компьютере, а второй не спускала с Эвы, чтобы та не попыталась обманом проникнуть в святая святых — в кабинет начальника. Непонятно, как ей удавался такой фокус.

Тут из клипсы снова донесся голос Лили:

— Ручка!

Эва уже привыкла к своевременным и продуманным подсказкам своей новой знакомой. Она небрежным жестом вытащила из кармана шариковую ручку, которая была в том же конверте, что говорящие клипсы и сигареты, наклонилась над столом секретарши и ткнула ручкой в ее сторону:

— Да вот же, посмотрите внимательнее!

В то же мгновение из стержня ручки брызнула струя какой-то отвратительной буро-красной жидкости, которая залила блузку секретарши огромным пятном, по форме напоминающим карту бывшей Федеративной Республики Югославии.

В довершение поражающего эффекта эта жидкость распространяла запах сероводорода, а попросту говоря — тухлых яиц.

Секретарша охнула, ее лицо побагровело, как перезрелый помидор, в глазах отразились раздирающие ее мучительные, невыносимые противоречия. С одной стороны, она не могла оставить без защиты дорогого начальника. С другой — не могла оставаться на рабочем месте в безнадежно испорченной одежде.

Эва поняла, что идеальный внешний вид был для нее тем, чем панцирь для черепахи, колючки для ежа или толстая шкура для носорога: это была ее защита от враждебного и опасного окружающего мира.

Несчастная секретарша то приподнималась, готовая покинуть рабочее место, то опускалась, придавленная к креслу чувством долга. При этом она с ненавистью смотрела на Эву и едва не скрипела зубами от переполнявших ее эмоций. Тут в клипсах снова зазвучал Лилин голос, и Эва слово в слово повторила подсказку своей невидимой напарницы:

— Фу, какой отвратительный запах! Просто мерзкий! Как вы сами-то его выносите?

Эти слова переполнили чашу терпения. Секретарша взвизгнула, вскочила, подхватила свою сумочку и устремилась в коридор. На пороге она, правда, задержалась на секунду, повернулась к Эве и выкрикнула в бессильной ярости:

— Не входить в кабинет! Вернусь — убью!

— Ага, как же! — усмехнулась Эва, и едва дверь приемной захлопнулась за секретаршей, вошла в кабинет заместителя директора.

Шеф сидел за просторным, как аэродром, письменным столом, листая какой-то многостраничный документ. Это был низенький, толстенький человечек с круглой, лысой, как бильярдный шар, головой. Услышав скрип двери, он оторвался от своего занятия, уставился на Эву и удивленно проговорил:

— А вы кто?

В следующую секунду он щелкнул клавишей переговорного устройства и недовольно произнес:

— Эльза Семеновна, кого вы ко мне пустили? Почему вы мне не доложили?

— Ее нет, — сообщила ему Эва.

— Как — нет? — шеф выглядел так, как будто его мир перевернулся. — Кого нет? Эльзы Семеновны? Она всегда есть… она никого ко мне не пропускает без записи…

— А вот сейчас ее нет. Может человек выйти на минутку по своей надобности?

— Эльза Семеновна? — изумленно переспросил начальник. В его голове не укладывалось, что непоколебимая секретарша — тоже человек. Всего лишь человек.