И броня оперенья легка,

Из подземного мира — и вверх,

Поверь, я верю, и ты поверь, поверь, поверь

Холодный и равнодушный ко всему Корнилов-старший подался вперёд, всматриваясь в Катькино лицо. Чёрте-что было у него на лице сейчас написано. Кира вот никак не ожидала увидеть именно такое выражение.

На вороньем крыле мне всегда снится ночь,

Я проваливаюсь в дупло, в нору, короче, к чертям,

И подземный твой мир всегда готов мне помочь,

Только я не всегда к его готова дарам.

Ведь на чёрных-пречерных холмах созрел виноград,

И восстали в Колхиде полки драконьих зубов,

Невозможно в себе хранить этот яд,

Так открой же в ночи виноградную драконию кровь!

Ты мне ворон,

Ты мне ветер,

Когда зима придёт,

Ее встреть ты —

Дай ей песен,

Дай ей пищи,

Дай же ей все,

Чего она ищет, —

Льды верхнего мира,

И горы стальные,

Рогатые шлемы,

Веера боевые,

И кровь дракона,

И чёрный воздух,

И эти величиной с кулак

Твои звёзды

Димкина ладонь легла Кире на плечо. Она положила свою руку сверху и сжала его пальцы.

И во тьме лишь твоя мне нужна рука,

И броня оперенья легка, крепка,

Из подземного мира и вверх, и вверх —

Поверь, я верю, и ты поверь, поверь, я верю, и ты поверь, поверь, поверь*

Эхо растащило это слово по всей долине, в каждом ущелье наверняка отдавалось это упрямое «верь». Кира тоже повторила его шёпотом. Ведь именно вот этого, способности верить беззаветно и всей душой ей обычно и недоставало.

— Здорово, — сказал Димка. — Вроде такое старьё, а цепляет.

— Чего сразу старьё? — вскинулась Катька.

— Ну а когда эта группа была популярна? Во времена твоей прапрапрабабушки?

— В двадцать первом веке.

— Во-во. И я о том же.

— Не нравится, не слушай.

Катька демонстративно отвернулась. Димку Кире было не видно, рыжий находился как раз у неё за спиной, но вот Влад… Владу явно нравилось. Только непонятно было: песня или всё-таки Катька.

— Ну а отсылочки в тексте ещё старше, — продолжил Димка. — Про времена, настолько покрытые прахом и забвением, что аж жутко становится.

Катька усмехнулась.

— Жутенько тебе? Это я ещё сказочек на ночь не рассказывала. С кровушкой, кишочками и плотоядненькими червячками.

Димка совершенно неприлично заржал. Влад покачал головой.

— А что у нас и это в планах на ночь? — спросил.

Катька как-то по-особому повела плечом, бросила на старшего Корнилова взгляд, от которого даже скалы должны бы расплавиться.

— Что у нас в планах на эту ночь, зависит целиком и полностью от тебя, — проворковала и вновь ударила по струнам.

В этот раз она петь не стала, нет. Только музыка неслась над спящей Долиной, звенела, звала, заставляла сердце биться быстрее и чётче. Будто впереди ещё есть не выигранные битвы, не покорённые вершины. Будто всё ещё только начинается, а всё, что было прежде, уже давно не имеет значения.

Звёзд в высоком небе становилось всё больше, больше и больше. Это были совсем не такие звёзды, как на Астре, Терре-2 или даже Каледонии. Звёзды другого края Вселенной, незнакомые и слегка пугающие. Даже несмотря на то, что среди них были те, которые Кира привыкла видеть с куда более близкого расстояния.

Может, так и нужно? Просто иногда менять ракурс?

И всё станет правильным.

________________

* — Хелависа

* * *

Два соседних гамака сворачивались, будто коконы, мягко облекая тело, создавая уют и сберегая тепло. «Как в «Аватаре», да? — спросил рыжий. — Помнишь, был такой древний фильм?». Да, был. Кира с Дэном даже когда-то смотрели его. С пивом и какими-то изумительно вкусными гадами с Сияния, которые он привёз из последнего путешествия. И так это было фантастично: покачивание гамака, шорох листвы, завывающий в скалах ветер. Бездна бесконечной россыпи звёзд над головой. Запрокидываешь лицо — и будто бы падаешь.

Димка протянул длинную руку и легонько коснулся края Кириного кокона. Она послушно вложила свою ладонь в его. От этого невинного жеста по телу бежали мурашки, и это тоже было так здорово. Да, наверное, она хотела бы, чтобы он сейчас её обнял и даже поцеловал. А, может и большего. И гори оно всё синим пропадом!

Громкий стон, донёсшийся из палатки, разорвал всю иллюзию очарования разом.

«Да нет же!» — оторопело подумала Кира. — «Ну не может она так!»

Тихий грудной Катькин смех раздался вслед за стоном. Затем — приглушённый мужской голос. И снова — стон, не оставляющий никакого простора воображению. То, чем за ненадёжной преградой занимались эти двое, было слишком очевидным. То, что они оба это прекрасно понимали, и им было плевать — тоже. Честно говоря, вот такого Кира не ожидала, хотя знала подругу много лет. Даже не дождалась, пока они заснут! И подушки, под которую можно спрятать голову, нет!

Димка, о котором Кира едва не позабыла, в отчаянных попытках не прислушиваться к чужой страсти, погладил её ладонь кончиками пальцев. Трепетно, нежно, медленным и дразнящим круговым движением. Ещё несколько минут назад, это было бы волнительно и наверняка привело бы к чувственному продолжению. Теперь показалось мерзким и пошлым.

— Ты чего? — прошептал Димка, когда она стряхнула его руку и решительно села.

— Ничего, — отмахнулась Кира.

— Хорошо тебе, — со смешком сказал он. — А мне вот завидно.

Кира возмущённо обернулась к рыжему. Он лежал, закинув руки за голову, и широко улыбался.

- Конечно, завидно. Это мой день рождения. Это я мечтал, чтобы ночь, звёзды, походная романтика, треск костра и прекрасная женщина в моих объятиях. Но всегда ему, всё ему. Если есть Влад, мне можно смирно стоять в сторонке.

— Чушь. Мне вот он совсем не нравится, — машинально ответила Кира. И тут же спохватилась: — Но это тут совершенно не причём!

— Вот как?

Он подцепил край её гамака и притянул Киру к себе поближе.

— Совсем-совсем?

— Разве что как эстетический объект, — усмехнулась Кира.

— А я? — мурлыкнул Димка.