Самое скверное было в том, что Сомов не кипятился, не пытался запугивать и даже, вопреки ожиданию, был подчеркнуто вежлив. Такое может быть только в одном случае, если судьба человека уже предрешена. Накануне поздно вечером в расположение школы приехал молодой человек лет тридцати. Но по тому, как гнули перед ним шею инструкторы, можно было сделать вывод, что чина он был немалого.

С Сомовым этот человек говорил часа два, запершись в комнате. И даже Голицын, человек независимый, обходил их, чтобы не прервать затянувшийся разговор.

Расположение лагеря таинственный уполномоченный покидал в приподнятом настроении, под подобострастные улыбки инспекторов, что гуртом отправились провожать его. Только Голицын, одинокий и независимый, стоял в сторонке, исподлобья поглядывая на этот «парад скоморохов».

Вместе со всеми уполномоченного провожал и Сомов. Он обернулся лишь однажды, почувствовав на затылке пронзительный взгляд Беспалого, когда их взгляды столкнулись, вспышки не произошло, глаза комиссара были наполнены холодом, абсолютным безразличием к чьей бы то ни было судьбе. Для него Тимофей был всего лишь случайный камень, валявшийся в пыли. В этих холодных немигающих глазах Беспалый сумел прочитать собственный приговор. Ненароком он прикоснулся к какой-то тайне, плата за которую — выстрел в затылок. Нет, не перед строем, как это случается по решению трибунала, а в темном подвале, пропахшем крысами. После чего засыплют мертвое тело обломками кирпичей, вот тебе и вся могила!

Ночь пришла неожиданно, будто какой-то исполин накрыл окрестность гигантской шапкой.

Беспалый, прячась за деревьями, направился к дому у собора. Как и в прошлый раз, окно было освещено. Заглянув, он увидел, как Нина с кем-то разговаривает. Лица не разобрать, неизвестный стоял в темном углу комнаты, и густая тень скрывала его. Но, судя по тому, как он яростно жестикулировал, разговор был непростой. Девушка пыталась что-то отвечать, но он ее не слушал, яростно перебивал, лишь на мгновение выныривая из тени.

Неожиданно он размахнулся и ударил ее по лицу. Оплеуха получилась крепкой. Нина отлетела к стене и, ударившись головой, бессильно сползла по ней. Похоже, что они не договорились. Беспалого не покидало ощущение, что рядом находится кто-то еще. Тимофей отошел от окна, раздвинул ветки и увидел, что у двери в дом стоит какой-то человек и слушает разговор. Виден был неясный силуэт, но что-то в нем показалось Беспалому знакомым. Неужели Велесов? А он-то здесь каким боком? Тимофей сделал шаг, пытаясь подойти ближе, чтобы удостовериться в своих догадках, под ногой зловеще зашуршал гравий. Его хруст в тихой ночи был просто оглушительным. Мужчина, бросив короткий взгляд в сторону Тимофея, прыгнул в тень стены.

Беспалый осторожно пошел к собору. На мгновение из-за туч выглянула луна, и покосившийся крест зловеще блеснул. Тимофей отомкнул дверь, спустился в подвал. Сундук тяжело стоял на прежнем месте. Золото было именно где-то здесь, и Беспалый ощущал его всеми органами чувств. Слышал его звон, чувствовал его запах. Так, нужно сосредоточиться, осмотреть помещение, сундук мог быть только прикрытием, а более ценное находится где-то поблизости.

Беспалый поднял с пола камень и принялся тщательно простукивать им стены. В одном месте обнаружилась полость. Запалив спичку, он стал тщательно осматривать стену. Кладка здесь выглядела свежей. Похоже, что когда-то здесь была дверь. Вот только для какой надобности нужно было заделывать ее? Осмотревшись, Беспалый заметил обломок чугунной трубы. Подняв его, Тимофей примерился и постарался ударить точно по самому центру пятна свежей кладки. Кирпич крошился и проваливался. Беспалый ударил раз, еще. Вскоре он проделал в стене широкий проем. Он отложил в сторону обломок трубы и протиснулся в темную дверь.

Беспалый вдруг поймал себя на том, что волнуется. Руки его слегка дрожали, даже спички он отыскал не сразу. Подобное случилось с ним лишь однажды, на первом выходе на дело. Помнится, страхов он тогда натерпелся изрядно и даже дал себе зарок бросить все это к чертовой матери. Какой же он тогда был наивный!

Чиркнув спичкой, Беспалый не позабыл зажмуриться, чтобы не ослепнуть от яркого света. В кармане у него лежал кусочек сахара, который он приберегал как раз для подобного случая. Сладкого он не употреблял, разве лишь для того, чтобы активизировать органы чувств. Он знал, что в ближайшие полтора часа его зрение от кусочка сахара усилится почти вдвое, такими же острыми станут обоняние и слух.

Привыкая к темноте, он открыл сначала один глаз, потом другой. Теперь оставалось прислушаться к своим ощущениям. Тимофей сделал глубокий вдох и коротко выдохнул. Повторил еще раз, постарался задержать дыхание как можно дольше. Выдохнув, он задышал свободно и легко.

Освещение теперь ему было не нужно. Беспалый сумел настроить зрение, как если бы в комнате неожиданно взошла луна. Он не видел обстановку комнаты в цвете, но зато отчетливо различал каждый предмет, даже самая мелкая деталь виделась ему вполне четко. А посмотреть здесь было на что — комната оказалась забитой огромным количеством чемоданов, вдоль стен стояли картины в дорогих рамах. Гобелены были скручены в рулоны. Добра здесь было столько, что казалось, оно было собрано со всего света.

Беспалый подошел к одному из чемоданов. Зажмурив глаза, он поднес к нему ладони и сосредоточился. Через минуту Тимофей почувствовал в пальцах легкое покалывание. Он еще не видел содержимого чемодана, но знал наверняка, что в нем хранится нечто ценное. Порывшись в карманах, Тимофей выудил небольшой гвоздь и, ковырнув разок, с легкостью открыл чемодан.

Чемодан до самого верха был набит золотыми изделиями: цепочки, медальоны, крохотные портреты, выгравированные на тонких золотых пластинках, браслеты, ордена…

Поддавшись какому-то неведомому чувству, Беспалый сунул руку в золото, пошевелил пальцами. Металл приятно зашуршал. Ему и раньше приходилось слышать, что золото способно греть, и сейчас Тимофей почувствовал, как тепло через ладони прошло по рукам и быстро распространилось по всему телу.

Беспалый резко отдернул руку — так можно и обжечься! А руки-то еще пригодятся. Что это будет за вор с изуродованными пальцами!

Порывшись в золоте, Тимофей натолкнулся на красивый медальон с дворянским гербом. Открыв его, он увидел портрет молодой женщины, на шее которой висел точно такой же медальон. Женщина была необыкновенно красива, словно ангел. Беспалый сунул медальон в карман и закрыл чемодан.

Наверняка в остальных чемоданах лежало то же самое.

Неожиданно Беспалым овладело беспокойство. Очень знакомое состояние, известное каждому вору. Он не однажды обнаруживал, как в разгар дела вдруг начинают с невиданной силой натягиваться нервы, чувства бьют тревогу. Именно это не однажды отводило воров от беды, останавливало перед милицейской засадой. Тимофей мог припомнить массу случаев, когда ему удавалось избежать неприятностей благодаря предчувствию. Однажды он избежал удара ножа в спину, обернувшись за мгновение до предательского выпада. В память об этом опасном моменте на его правом предплечье остался глубокий шрам. В другой раз он наклонился за секунду до выстрела чекиста, и свист пули, пролетевшей у самого уха, много ночей подряд не давал ему заснуть.