Целую минуту Дэниел стоял и буравил взглядом коробку с чипсами, затем резко подпрыгнул и приземлился прямо на коробку, затем еще раз и еще. Чипсы трещали, фольга шелестела под тяжестью кошачьего тела, но Дэниел все прыгал и прыгал, пока от коробки с чипсами не осталось сплющенное картонное пятно.

Дэниел прекратил прыжки и возрился на то, что некогда было коробкой с чипсами, затем вцепился зубами за фольгу и вытащил ее из коробки. Некогда ровные пластинки чипсов превратились в чипсовый песок. Дэниел засунул голову в дырку в фольге и лизнул содержимое.

«Теперь бояться точно нечего», – подумал Дэниел, глотая чипсовую кашицу, результат смешения чипсового песка и слюны.

Утолив голод, Дэниел выкопал под деревом ямку, спрятал туда остатки чипсов, завернутые в фольгу, и закопал их. Посмотрев на результат проделанной работы, Дэниел довольно кивнул головой и направился к озеру. Обойдя место, где старик с сыном занимались палаткой, Дэниел приблизился к озеру, склонился над его прозрачной гладью и принялся лакать воду, затем, напившись, лег на берегу рядом с кромкой воды и посмотрел на озеро. Из-за деревьев доносились голоса старика и Грега, но Дэниел не прислушивался к тому, о чем они говорили. Их разговоры его мало интересовали, особенно сейчас, когда забота о хлебе насущном отошла на задний план его настоящего.

Подул ветерок, и легкая дрожь змейкой побежала по озеру. Дэниел положил голову на передние лапы и рассматривал рыбок, плавающих у берега. Рядом шелестели заросли тростника. Над головой вилась мошкара, носились с тихим трескотом стрекозы и жуки.

Дэниел перевернулся на спину и пробежался взглядом по голубому небу, кое-где укрытому белой шапкой низко плывущих облаков. За одной из таких шапок скрылось и солнце, видно, решив отдохнуть от излишней суеты окружающего мира. Из воды выползла зеленая большущая жаба и уставилась на Дэниела пристальным немигающим взглядом своих больших глаз.

Дэниел перевернулся на бок, заметил жабу и поднялся с земли. Подойдя к жабе, он поднял лапу и легонько стукнул жабу по голове. Жаба опустила голову, моргнула, не спеша развернулась и прыгнула назад в воду. Раздался тихий всплеск, и по воде побежали круги. Рыбешки, кормившиеся среди водорослей, напуганные жабой, шарахнулись в стороны и скрылись в темной озерной глубине.

Неподалеку, чуть дальше по берегу, послышались голоса. Дэниел повернул голову на звук и увидел старика и Грега. В руках они держали зачехленные удочки. Дэниел знал, что старик взял с собой три удочки. Сейчас же в руке он держал только одну. Впрочем, как и Грег.

«Видать, старик с сыном решили разведать клев, а заодно на вечер уху сварить», – подумал Дэниел, наблюдая за парочкой, спрятавшись за высокой ивой, одной из многих, что росли у озера.

У воды старик с сыном остановились, положили удочки на траву и полезли в карманы штанов за сигаретами. Какое-то время они курили и разговаривали, бегло окидывая взглядами озеро, затем расчехлили удочки, соединили удилища, наживили крючки и забросили их в воду подальше от берега.

Грег что-то сказал отцу, развернулся и направился к палаткам. Спустя минуту-вторую он вернулся, держа в руках два раскладных стульчика. Один отдал отцу, второй оставил себе. Разложив стул, Грег уселся рядом с отцом, достал из кармана куртки две баночки с пивом и протянул одну отцу, затем открыл свою и приник к ней губами. Отпив из баночки, Грег поставил ее на землю возле стульчика, застегнул под горло куртку, поправил на голове бейсболку и вытащил удилище из воды. Проверив наживку, Грег снова забросил удочку.

Дэниел наблюдал какое-то время за Грегом и его отцом, затем решил сменить место наблюдения, перебраться поближе к старику и Грегу. Та часть берега, где они сидели, метрах в тридцати от Дэниела была лишена деревьев. Кроме травы и зарослей осоки там больше ничего не росло. Подлесок, состоящий большей частью из берез, дубов, ольхи и осины, начинался метрах в двадцати от воды. Вот туда Дэниел и направился.

Оказавшись на месте, Дэниел приметил дуб, по стволу добрался до его нижних ветвей, с них перебрался выше и улегся на толстой ветке высоко над землей. Теперь если бы старик или его сын даже и захотели увидеть Дэниела на дереве, вряд ли у них это получилось бы, так как нижние ветви дерева хорошо скрывали маленькое кошачье тельце от любопытных взглядов снизу. Самому же Дэниелу открывался чудесный вид на Лох Ломонд, сидящих на его берегу старика и его сына, проплывающие далеко впереди паромы и корабли, и даже на овец, пасшихся на склонах гор на противоположном берегу озера.

Остаток дня Дэниел провел на своем наблюдательном пункте, наблюдая за стариком и его сыном. Те ловили рыбу, разговаривали и пили пиво. Когда же над озером начали сгущаться сумерки, они сложили удочки, забрали улов и вернулись к палаткам, где выкопали углубление в земле, развели костер и принялись варить уху.

Старик и его сын ушли, но Дэниел остался лежать на дубовой ветке, рассматривая звездный узор, появившийся на темном небе после заката солнца. Тишина стояла над озером. Время от времени она растворялась в многоголосом лягушачьем хоре и стрекоте сверчков, далеком лае собак и шелесте ночного ветра в ветвях. Огромный диск луны, овеянный тусклой желтоватой дымкой, выплыл из-за облаков, и в тот же миг склоны гор по ту сторону озера оказались укрыты тонким, как шелк, призрачным одеялом.

Время бежало, а Дэниел все так же лежал на ветке, слушал звуки ночи и любовался красотой ночного Лох Ломонда. Лох Ломонд даже ночью не утратил своего великолепия. Наоборот, с восходом луны этот днем взбаломошенный и строптивый старик превратился в полную очарования, шарма и таинственности юную леди, ни в какую не желавшую раскрывать окружающему миру всех своих секретов.

Уханье совы в лесной глуши отвлекло Дэниела от созерцания красот ночного Лох Ломонда. Он почувствовал голод, который стал сильнее, когда ветер-шалунишка донес до чувствительного кошачьего носа Дэниела запах ухи, которую варили старик и Грег. Дэниел слез с дерева, обошел стороной палатки и машины, освещаемые ярким светом костра, и остановился у дерева, под которым спрятал остатки прошлой трапезы. Раскопав чипсы, Дэниел быстро их доел, после чего закопал пустую обертку и потрусил к палаткам. Там Дэниел забрался под стариковский пикап, скрутился клубком в тени заднего колеса и закрыл глаза.

Дэниел слушал треск костра и размышлял о своем будущем. Есть ли у него вообще хоть какое-то будущее? Что ждет его, когда старик и Грег покинут Лох Ломонд, отправятся по домам, оставив его в полном одиночестве среди неизвестности и опасностей окружающего мира? Хватит ли ему сил? Да и что это будет за жизнь? Борьба за выживание?

Дэниел вздохнул.

«Все это неважно, – подумал он. – Я одиночка. Я никому не нужен, и мне никто не нужен. Останусь пока возле Лох Ломонда, а там видно будет. По крайней мере, здесь красиво, спокойно, а когда уедет старик с сыном, будет и безлюдно. Во внешнем мире я всего лишь жертва, маленький беспомощный кот, за которым гоняются все кому не лень. Здесь же я могу быть свободным. Здесь я не чувствуя себя жертвой, а это самое главное.