Дэниел лежал на берегу озера, слушал недовольное ворчание желудка, крики чаек, кружившие в небе, будто падальщики в ожидании скорой смерти умирающего путника, голоса людей с проплывающего недалеко от берега парома, и думал, а не послать ли Лох Ломонд к чертям и не вернуться ли к старикам Колнерам. У них, по крайней мере, не надо было заботиться о пропитании.

«У Колнеров сыр вкусный и молоко то что надо – теплое, свежее, – еще один вздох вырвался из груди Дэниела. Дэниел открыл глаза и уставился взглядом в полосу леса перед собой. – Если бы они жили поближе, можно было бы вернуться. Но далеко до Колнеров, да и слишком людно там. А еще конкуренция большая, – Дэниел вспомнил семейство кошачьих, жившее у стариков Колнеров. – Нет, про Колнеров можно и даже нужно забыть. Надо искать иной выход», – взгляд Дэниела поднялся выше, оставил внизу верхушки деревьев и коснулся гор за лесом. Высокие, местами покрытые деревьями, словно волосами, похожие на зубы неведомого гиганта, они тянулись дальше на север.

«Грампианские горы. Am Monadh, – Дэниел вспомнил гэльское название Грампианских гор. – Может, и правда, двинуть на север. Людей там мало. Можно прибиться к какому-то пастуху, пожить у него какое-то время. Здесь-то мне ловить точно нечего. Только с голоду помру», – крик какой-то птицы привлек внимание Дэниела. Он навострил уши. Приподнялся на передних лапах и оглянулся. Осознание змейкой скользнуло в сознание. –

«Эх, чего же до меня раньше не дошло! Тогда бы и не пришлось лезть в Лох Ломонд. Я же могу птиц ловить. Ближе к горам, да и в самих горах дичи всякой хватает. Куропатки, перепела, тетерева, фазаны, зайцы и кролики. Ешь – не хочу. А еще же есть и птичьи яйца. Да я на одних яйцах жить смогу! За яйцами-то в воду прыгать не надо», – Дэниел встал на все четыре лапы, оглянулся и посмотрел на Лох Ломонд. Взгляд его пробежался по зеркальной озерной поверхности, задержался на корме уплывающего вдаль парома, на парочке шумных корабликов с туристами, плывущих на юг. Решение созрело быстро. Сомнений больше не было.

«Прощай Лох Ломонд. Рядом с тобой хорошо, но там, – взгляд Дэниела устремился в сторону Грампианских гор, – должно быть лучше».

«Завтра, как только солнце взойдет на небосклоне, отправлюсь к Грампианским горам, – думал Дэниел, разглядывая верхушки далеких гор. – А сейчас надо отдохнуть и набраться сил перед дальней дорогой. А еще подумать, чем же все-таки набить желудок. Хотя, после того как нахлебался воды в озере, кушать не так уж и хочется. Но это сейчас, а через какое-то время опять захочется», – Дэниел отошел от берега и лег под высокой сосной.

Начал накрапывать дождик. Ветер утих. Солнце снова спряталось за облаками. На горизонте плотность облаков была ниже, чем над Лох Ломондом, и Дэниел мог видеть желтые островки света, отсветы солнечных лучей с обратной стороны облаков.

Дождь зашелестел среди ветвей, тихо зашлепал по поверхности озера. Дэниелу стало холодно, и он свернулся клубком, надеясь на то, что так будет теплее. Но мокрая шерсть не грела и сейчас казалась совершенно бесполезной.

Озеро притихло. Ничто и никто не осмеливался нарушить воцарившееся над ним безмолвие. Прогулочные кораблики, лодки, паромы – все куда-то пропало, исчезло, будто смытое первым летним дождем.

С ветки скатилась капля и упала Дениэлу на голову. Еще одна шлепнулась на нос, заставив Дэниела поморщиться. Дэниел решил найти место посуше, но взгляд зацепился за измазанные грязью грудь, лапы. В голову пришла безумная идея. Дэниел пробежался глазами по берегу озера в поисках места не посуше, а почище. Приметил такое метрах в пяти от сосны, под которой прятался от дождя, и направился к нему. Едва Дэниел вышел из-под дерева, дождь застучал по голове, по спине с такой силой, будто хотел, чтобы Дэниел вернулся назад, под широкую крону сосны. Но Дэниел этому только обрадовался. Он улегся на спину на траве в приглянувшемся месте и раскинул лапы в стороны. Дождь захлестал по морде, по животу, Дэниел же повернул голову набок, чтобы вода не попала в нос, и мысленно улыбался. Несмотря на хмурое небо над головой, несмотря на голод, Дэниелу было весело. Почему? Он и сам вряд ли ответил бы на этот вопрос. Лежа под импровизированным душем, Дэниел чувствовал странное и непонятное чувство – некую смесь радости с безразличием. С одной стороны это чувство заставляло его улыбаться и радоваться дождю, словно маленький ребенок радуется новой игрушке, с другой – оно делало его безразличным к тому, что его шерсть вконец вымокла, тело продрогло, и он замерз.

Дав возможность дождю смыть с себя грязь, Дениэл поднялся с земли и принялся носиться по берегу, пытаясь согреться. Веселое настроение все никак не желало его покидать. Наматывая очередной круг по берегу, Дэниел подскочил в воздух, замер на мгновение, взмахнул лапами, будто крыльями, и побежал дальше, то подражая бегу лошади, то барашка, при этом оглашая округу кошачьим мяуканьем. Если бы кто-нибудь увидел его в эти минуты, минуты непонятного счастья, то подумал бы, что кот сошел с ума. И в какой-то мере был бы прав, ведь кот не был котом. Имея человеческое сознание, он и вел себя как человек, человек, который будет счастлив даже тогда, когда тучи навсегда затянут небо, а дождь будет лить вечно.

Когда силы оставили его маленькое кошачье тельце, Дэниел плюхнулся на землю и уткнулся мордой в траву. Недавно ему было холодно, теперь же стало жарко. Кровь гулко стучала в висках, разгоняя тепло по телу. Дыхание с шумом вырывалось из приоткрытого рта. Дождь прекратился, будто и он выдохся, как и тот сумасшедший кот, которого он безуспешно старался загнать под дерево.

«И помылся, и согрелся», – Дэниел посмотрел на противоположную сторону озера, туда, где между гор далеко на горизонте расступились тучи, и золотистые солнечные лучи окрасили небо в кровавое золото. Дэниел непроизвольно задержал дыхание от той красоты, что открылась его глазам. Зрелище было невероятным, одним из тех чудес, которые способна создать только природа.

Дэниел все смотрел и смотрел не в силах отвести глаз от края небосвода. Тучи разошлись больше, и Дэниел увидел, что солнце уже близится к закату. Пора было поискать место для ночевки, а если повезет, то и что-то из съестного. Прошлые ночи он спал под пикапом старика Колнера, последнюю – на ветвях росшего неподалеку дуба. Но больше он там спать не собирался, так как то и дело просыпался от страха, что может во сне свалиться с дерева. На земле он тоже не рисковал спать, боясь, как бы кто ночью не наткнулся на него спящего и не принял за пищу. Поэтому Дэниелу хотелось найти более безопасное место, только вот где его найти.

Дэниел повернул голову и сорвал зубами травинку, пожевал ее немного и вытолкнул языком изо рта.

«Нет, этим точно не насытишься».

Дэниел поднялся и двинулся к озеру. Попив воды, надеясь таким образом снова на какое-то время заглушить голод, Дэниел принялся рассматривать свое отражение на гладкой озерной поверхности.

«И вот этот представитель кошачьих некогда был домашним котом?» – Дэниел был полон скепсиса. Его кошачье тело исхудало, шерсть местами скомкалась и повисла клочьями. Вид у его отражения был удрученным, немного грустным и совершенно не домашним. Дэниел больше походил на дикого, бродячего кота, рыщущего от одной мусорки к другой в поисках пропитания.