– Наконец-то, – усы Дэниела дернулись, коснувшись тарелки.

Тарелка была глубокой, поэтому Дэниелу, чтобы добраться до ее содержимого, необходимо было привстать на лапах, что он и поспешил сделать, дабы побыстрее добраться до сосисок.

Вдруг поющий голос замолк, умолкла и гитара. Дэниел почувствовал неладное и посмотрел на парня с гитарой, чтобы узнать, почему тот перестал играть. Какого же было его удивление, когда он увидел, что парень сидит и смотрит на него. Глаза его распахнулись, а рот слегка приоткрылся. Вид у него был ошарашенный, впрочем как и у Дэниела, но у того взгляд стал еще ошарашеннее, когда он увидел как парень взялся за ручку гитары и поднял гитару с видимым намерением прихлопнуть Дэниела, словно таракана. Взгляды окружающих устремились к Дэниелу. Дэниел понял, что пора сматываться, схватил ближайшую к себе сосиску и длинными прыжками помчался прочь от костра.

– Katze… Fuchs… Hase… Ratte… – словно пули понеслись за Дэниелом вдогонку предположения о маленьком воришке. Но самым оригинальным был последний крик: «Wolf». Его исторгла та девушка, которая принесла гитару. К сожалению, она вряд ли могла здраво оценить ситуацию, так как страдала близорукостью. Это ее предположение было встречено смехом, как и все следующие, полившиеся, словно из рога изобилия. Дэниел же их уже не слышал, так как перебежал дорогу и скрылся в лесу, радуясь удачному улову и веря в то, что из-за сосиски его никто не будет преследовать. Никто его и не преследовал. Вскоре над Лох Ломондом вновь зазвучала гитара, а все тот же мужской голос завел новую, веселую песню.

Дэниел остановился под огромным дубом, бросил сосиску на траву и обернулся, желая убедиться, что никто его не преследует. На душе у него было радостно, волнение покинуло его, а предвкушение от будущей трапезы усилилось. Эту ночь он будет спать спокойно и сытно. Его желудок может быть доволен.

Дэниел опустил голову и понюхал сосиску. Секунду-вторую он наслаждался ее ароматом, затем больше не в силах себя сдерживать вонзил зубы в ее мягкую плоть.

Ночь Дэниел провел в дупле того самого дуба, под которым наслаждался вкусом сосиски. Когда же ночь прошла, и солнце окатило красным золотом горизонт на востоке, он открыл глаза, потянулся, зевнул и выбрался из дупла. Спустившись на землю, Дэниел устремился на север. Водой Дабх Локен он утолил жажду, куском хлеба, сворованного у одного из постояльцев местного коттеджа, голод. Вскоре лес поредел, деревья сменились лугами, сплошь укрытыми молинией голубой и белоусом торчащим, а кое-где и вереском. Местность оказалась не такой безлюдной, как думал Дэниел. Его путь то и дело пересекали асфальтированные дороги, изредка он слышал шум двигателя и видел издали белые стены домов – коттеджей, как полагал Дэниел. Часто он останавливался и давал отдых измученному долгой дорогой телу. Отдыхал в тени деревьев, пил из местных речек и ручьев, а вот голод утолить кроме травы было нечем. Изредка попадались какие-то грибы и кусты с ягодами, но есть их Дэниел не рисковал, боялся отравиться.

Следующая ночь прошла на берегу Лох Ломонда, правда, значительно севернее от того места, куда Дэниел приехал вместе со стариком Колнером. Местность обезлюдела, леса сменились горными лугами, торфяниками и вересковыми пустошами. Это был Хайлендс, дикий и безлюдный, мрачный и пугающий.

Третий день своего путешествия на север родной Шотландии Дэниел проводил на берегу водохранилища Блэкуотер. Дальше идти он не хотел. Он давно уже был среди Грампианских гор, он даже видел верхушку старины Бена, укутанную облаками так плотно, словно кочан капусты листьями. Так какой смысл идти дальше? Грампианских гор он достиг, к тому же еще несколько дней назад. Решил взобраться на Бен Невис? Тогда надо было запастись теплой одеждой. Даже его шерсть окажется беззащитной против холода и бурь, что беснуются над Беном. Нет, хватит с него путешествий. Ему и здесь неплохо живется.

Дэниел лежал на голом камне, нежился в лучах летнего солнца и лениво окидывал взглядом округу с высоты небольшого уступа. Совсем недавно он разорил гнездо куропатки и теперь ощущал приятную тяжесть от съеденного яйца. Тяготы прошлого, казалось, ушли в небытие, сомнения, посещавшие его время от времени, также перестали беспокоить его кошачью голову. Дэниел думал о том, что, пожалуй, он нашел то место, которое искал. Безлюдное, тихое и, как чувствовал Дэниел, вполне гармонирующее с его внутренним состоянием.

Дэниел повернул голову и посмотрел на Олд-Милитари-роуд, пустынную и безлюдную, как и вся здешняя местность, перебежал взглядом на темную ленту горной реки, змеей вьющуюся среди скалистых отрогов. Недалеко от реки Дэниел заметил дом и несколько пристроек рядом. Был ли это коттедж или дом местного жителя Дэниел не знал, да и не спешил это выяснять. Может, позже, когда проснется любопытство.

Дэниел переместил взгляд вправо и окинул водные просторы водохранилища Блэкуотер. Вокруг было ни души. Все живое как будто вымерло. Все, кроме маленькой белобрюхой каменки, чирикающей на камне недалеко от Дэниела. Вот это и была настоящая Шотландия, недоступная и дикая. Неудивительно, что англичане в свое время так и не смогли ее покорить.

Странное дело, но вся эта дикая пустошь рождала в груди простого смертного ощущение невероятной свободы. Кто его знает, может, именно поэтому шотландцы отличаются завидным свободолюбием?

Дэниел перевернулся на спину и раскинул лапы в стороны, чтобы погреть живот. Не успел, набежавшее облако скрыло от глаз полуденное солнце. Резко похолодало. Налетевший порыв совсем не летнего ветра заставил перевернуться на живот и свернуться клубком, чтобы согреться.

Дэниелу нравились Грампианские горы, но здешняя погода оставляла желать лучшего. Дэниел убедился в этом еще раз, когда огромная черная туча появилась на востоке. Ветер завыл в ущельях, закружил пыль в воздухе. Молнии одна за другой вспороли вдалеке небо. Не прошло и пяти минут, как туча закрыла половину неба и с упорством голодного волка продолжала пожирать остальную часть.

Налетевший порыв ветра едва не сбросил Дэниела с выступа. Дэниел решил, что для него будет лучше убраться отсюда и переждать непогоду в расщелине, которую обнаружил утром, когда искал, чем бы поживиться. Так и сделал, спустился с выступа и юркнул в расщелину. Расщелина была небольшой, узкой, с короткой каменной нишей. Вот в эту нишу Дэниел и поспешил забраться.

На улице тем временем началось что-то невероятное. Ветер как будто превратился в ужасное чудовище, стонал и ревел, гоняя по земле пыль. Небо почернело, заклубилось. Молнии то и дело рвали его на части, будто мстя за какую-то причиненную ранее обиду. Время от времени напоминал о себе и гром, раскалывая воздух грохотом небесных барабанов. На землю упали первые капли дождя. Сначала робкие, а мгновение спустя уже уверенные и упрямые. Они стучали по голому камню, прижимали к земле траву и проникали под землю, наполняя ее влагой.

Дэниел лежал в расщелине, слушал шум дождя и завывания ветра.

«Как хорошо, что я обнаружил эту расщелину, – подумал Дэниел. – Иначе пришлось бы мне на собственной шкуре ощутить ярость природы».