– Думаю, больше белогвардейцы его не арестовывали, – подал голос Беспальцев.

– Это верно. – Дядя рубанул рукой воздух. – Зато потом пришли красные, и Митька, подумав, сделал самую большую глупость в своей жизни – пошел к ним в услужение. Сначала его отряд одерживал победы, но потом это перестало нравиться руководству. Подумать только: бандиты – герои! Это могло пагубно сказаться на других людях. И его решено было убить. Такие дела.

Беспальцев, словно очнувшись от оцепенения, вызванного рассказом дяди об одесском Робин Гуде, посмотрел на стенные часы, подаренные Борису Александровичу кем-то из поклонников.

– Дядя! Да ты заговорил меня! Мне нужно в Приморский РОВД.

– Ну, это недалеко, – невозмутимо ответил Северный. – В таком случае дослушаешь рассказ о Китайчике в следующий раз.

– Обязательно, – Геннадий быстро надел пальто и, сказав Борису Александровичу, чтобы не ждал его к обеду, выбежал на улицу.

К счастью, дождя в Одессе не было. Иногда следователь думал, что в этом городе у моря вообще не бывает дождя. Во всяком случае, во время его поездок небеса ни разу не вылили хотя бы каплю. Да, тяжелые черные тучи бегали по небу, но упрямое солнышко раздвигало их, стараясь согреть землю осенними лучами. Майор увидел нужный ему троллейбус, обрадовался, что не пришлось долго стоять на остановке, и, втиснувшись в его переполненный салон, поехал в РОВД. Он хотел поговорить не с оперативниками или следователями, а с участковым. Обычно участковые знали больше, чем их начальство.

Южноморск, наши дни

Ему действительно повезло. Борис Павлович, правда, уже собирался домой, во всяком случае, складывал какие-то бумаги в донельзя потертую допотопную папку из черного кожзама. Увидев Ивашова, он удивленно выпучил болотные глаза, всем обликом выражая изумление.

– Соскучились?

– Вы очень проницательны, – начал Сергей, но потом передумал острить. Этот полицейский, по-видимому, не понимает юмора, еще, чего доброго, сразу откажет, даже не выслушав. – Но дело не в этом. Я хотел бы узнать, что показала экспертиза.

Прокопчук обидчиво поджал тонкие, красные, искусанные губы: видимо, первая фраза его все же разозлила.

– Она еще не готова, – буркнул он. – Но, собственно говоря, какое вам дело? Вы сидите в тепле и чистоте в своей квартире, а не в СИЗО, где, по моему мнению, вам самое место. Как только эксперт принесет мне результаты, я свяжусь с вами или вашим адвокатом.

Сергей придвинул к себе старый скрипучий стул и сел, не дожидаясь приглашения. Следователь крякнул от неудовольствия:

– Что вы…

– Подождите, – прервал его Ивашов. – Ответьте мне откровенно на один-единственный вопрос: вы хотите, чтобы настоящий убийца моего отца и его жены был найден?

Желтое лицо майора покраснело от негодования:

– Разумеется, – процедил он сквозь редкие зубы. – Почему вы задаете такой дурацкий вопрос?

– Потому что я готов сотрудничать с вами и выполнить бо€льшую половину вашей работы, – признался Ивашов. – Если вы действительно хотите, чтобы восторжествовала справедливость, позвольте мне выехать в Крым на пять дней, не больше.

Вытянутое лицо от изумления вытянулось еще больше, редкие волосенки взмокли на дынеобразной голове.

– Вы хотите, чтобы я нарушил закон? – прошипел он. Наверное, так шипит змея, предупреждая о нападении.

– Я клянусь, что не имею отношения к этим убийствам, – для пущей убедительности Сергей положил ладонь на сердце. – Скажу вам больше: тот, кто убил супругов, хочет что-то отыскать, я не знаю что, но, по всей вероятности, ценное для него. Он считает, что оно находится у меня, но это не так.

Впервые за всю беседу в глазах майора вспыхнул интерес.

– Откуда вы это знаете? – поинтересовался он уже более миролюбиво.

– Они мне звонили, угрожали и избили… – Сергей прикоснулся пальцем к одной царапине, которая саднила до сих пор. Следователь прищурил болотные близорукие глаза и подошел к Сергею.

– Да, действительно, вас хорошо отделали, – заметил он. – Здесь паршивое освещение, ваши раны не сразу бросились в глаза.

Видимо, он стеснялся своей близорукости.

– Вы спросите, почему мне нужно именно в Крым? – продолжал Сергей. – Потому что отец оставил мне зашифрованное послание. Он что-то спрятал в одной из достопримечательностей полуострова. Только не спрашивайте, о чем речь. К сожалению, больше мне ничего не известно.

Ивашов боялся, что майор попросит зашифрованную записку, но следователь, вероятно, думал о другом.

– Вы сочиняете сказки? – спросил он, растянув в улыбке губы. – Очень интересно, но как-то неправдоподобно. Станиславский сказал бы: «Не верю».

Ивашов, словно фокусник, вытащил из кармана джинсов конверт и положил на стол:

– Здесь триста тысяч.

Желтое лицо майора покрылось крупными каплями пота, в кабинете остро запахло.

– Это взятка? – Его затрясло, как в лихорадке.

– Считайте это денежным залогом, – спокойно сказал молодой человек. – Никто не просит вас уничтожить подписку о невыезде. Но я ведь могу вам просто не понадобиться в течение пяти дней? Я клянусь, что вернусь, потому что поймать убийцу отца и спасти свою репутацию – для меня дело чести. Однако если мне удастся выйти живым из этой передряги, все лавры будут вашими – я вам обещаю. Мне достаточно и того, что вы надолго упечете убийцу.

Борис Павлович, до этого стоявший по стойке «смирно» возле окна, тоже присел и вытер пот нечистым платком.

– А если все же вы меня обманете? – спросил он уже как-то неуверенно.

– Я предлагаю вам поехать со мной, – настаивал Ивашов. – Или прикрепите ко мне парочку ваших оперативников. Думаю, их присутствие не будет лишним.

– Вы прекрасно знаете, что в таком случае мне придется обращаться к начальству, – сказал майор. – Если я расскажу нашему полковнику о зашифрованном послании, он высмеет меня.

На его желтом лице было заметно колебание. Сергей встал и потянулся за конвертом:

– В таком случае нам не суждено узнать правду. В таком случае вас ждет еще один труп – мой. Но я предупреждаю вас, что мне придется скрываться, потому что через два дня они позвонят мне и потребуют вещь, которой у меня нет. Если они ее не получат, меня ждут пытки.

Борис Павлович сжал кулаки и потряс ими в воздухе, выражая отчаяние:

– Что вы со мной делаете? – Он захрустел суставами и вдруг сдался, приведя в изумление прежде всего себя. – Ладно, вы уверены, что справитесь за пять дней?

– Уверен, – твердо ответил Ивашов, мысленно отругав себя за ложь. Как он может быть уверен, если записку расшифровала девчонка-геокешер? Что, если отец имел в виду совсем другое?