Они вошли в горницу. Партизаны прикончили бутыль самогону ипредались воспоминаниям.

- Вот хорошее сало, - говорил длинный, жуя, - я сало оченнодаже уважаю. Я ведь с Серегой-то давно знаком. Тут как-то подходит праздникнаш, атамана Сережи именины. И стал я гулять по окрестностям потихонечку,подарок Сереге высматривать. Насмотрел в одном хозяйстве богатом свинью. Вот гляжуя на эту свинью и все гадаю: лопоуха и рыло короткое, будет на вкус, как пасхасвяченая. Ну, нравится мне свинья эта, как невеста. Да в то время и не доели мысвоей порции месяца за четыре, как скелеты ходим. И гуляет эта моя невестаровно барыня замужняя - вольно и без присмотру. Однако хозяин у нее есть, а я -под кустиком зеленею.

Но Сереню Захарченко я сильно уважаю, так что решил дружковутешить, лег у самого свиного закутка в густую крапиву, в сумерки тихонькоподкопался, дощечки отвел, - она ничего, сопит. У меня с собой берестянка смедом. Я берестянку свинье, свинья в берестянку рылом. Я берестянку на себя,свинья - за берестянкой. Я - в лес, за мной берестянка, за ней свинья, невестамоя! В лесу навалился я на нее, замотал ей морду с медом вместе, в мешок и заплечи, и поволок! Ох и были у Сереженьки нашего именины хороши!

- Свинья - это хорошо, - совершенно уже пьяным голосомгнусавил маленький Левка. - Но нехорошо все время про еду думать. Вот я,например, франтить люблю. Не в стыд это никому, революции, я считаю, не помеха.Я особенно насчет галифе разборчив. Вот на мне хорошие синие галифе, а в мешкееще есть бархатные, зеленые. Из хорошей занавески баба одна мне их пошила...

Товарищ Макар отступил в сени.

- Пойду я, эти теперь скоро спать завалятся. Утром какпроспятся - передай, чтобы денег Сергей больше присылал. Если там драгоценностикакие - тоже можно. Насчет оружия пока неясно, нужно новые связи искать.

- А чего приходил-то? - полюбопытствовал хозяин.

- Думал, может, кого из зеленых пока временно в городеоставить, люди нужны. Да неудачная это мысль, от них такой дух идет, что любойпоймет, откуда этакие взялись. Одичали там в лесу, сами как медведи стали...

Смеркалось. Он шел, привычно поглядывая по сторонам. Покавсе было спокойно. Завтра у него встреча с Шаровым, он должен рассказать ему,что удалось выяснить по предварительным прикидкам. Но пока ему нечем порадоватьконтрразведчика. Людей - надежных или ненадежных - у него нет. В частигарнизона сейчас лучше не соваться - там небось контрразведка все хорошопочистила. Начинать утомительную агитацию среди портовых рабочих? Рано илипоздно, это сделать придется, но сейчас требуются экстренные меры, на агитациюнет времени.

Эх, хорошо Сереже Захарченко там, в горах! Нападут напочтовое отделение либо же возьмут кассу железной дороги. Или в имениекакое-нибудь наведаются. А там хозяин со страха сам все деньги и вещи соберетда еще подводы с лошадьми даст, чтобы все это довезти. Хотя и то не все гладкопроходит. Рассказывали же мужики спьяна, что сунулись было в одно место,двадцать четыре вооруженных человека, а в имении - старый морской капитан вотставке, жена его да внук пятнадцати лет. Те, в доме, забаррикадировалисьмебелью, окна ставнями закрыли. Партизаны туда-сюда, пальнули из ружей, дадом-то каменный, что ему сделается. Старик еще сверху, с удобной позиции, двоихподстрелил, глаз-то у него верный, привык в море далеко смотреть. Так и ушлиСережины люди ни с чем, побоялись долгой осады, дом-то от города близко. Надо,надо ему, Макару, к партизанам на вольное житье перебираться, а то здесьопасно. Но... брат Павел сидит в крепости, и хочется, очень хочется устранитьсамого Слащова.

К тому моменту, как товарищ Макар дошел до центра города, унего созрел предварительный план. Он вышел на Макарьевскую, обогнул большойкаменный дом с дубовыми дверьми и через некоторое время уже стучал в дверьфлигеля. Во флигеле уже несколько лет занимала квартиру вдова инспекторареальных училищ Мария Павловна Корабельникова с дочерью Надей. Это была конспиративнаяквартира, о которой никто не знал, кроме товарища Макара. Он держал этот адресв уме на самый крайний случай и ночевал здесь со дня ареста подпольногокомитета всего один раз. Квартира была очень удобна - во-первых, вход был встороне, во флигеле, во-вторых, первый этаж, то есть можно было выскочить вокно, а в-третьих - вдова после смерти мужа начала прихварывать и жила оченьуединенно. С ее дочерью Надей товарищ Макар познакомился совершенно случайно врабочем клубе на Базарной, где она с подругами пыталась обучать народ грамоте.Товарищ Макар пригляделся к девочке, правильно определил, что возиться срабочими ей совершенно не хочется, но ее заставляет то самое пресловутоечувство вины, которое почему-то начала испытывать интеллигенция с серединыдевятнадцатого века. Он подошел и заговорил с ней. Вообще в рабочем клубе средивсякого разного народа товарищ Макар держался в тени, говорил скупо, с трибуныне выступал, больше присматривался. Глядел, кто как слушает, всерьез ливоспринимает большевистские речи, либо же пришел из чистого любопытства, а ктои просто побазарить, перед людьми выставиться. Если со стороны наблюдать, оченьмного про людей понять можно. Так он и высмотрел среди подруг НадюКорабельникову. Слушала девушка ораторов серьезно, внимательно, не морщилась,когда некоторые отпускали крепкие словечки. Глаза серые, ясные, коса погимназической еще привычке через плечо перекинута. Один раз только товарищМакар видел, как она брезгливо сморщилась, - это когда товарищ из портовыхпрервал выступление на полуслове и высморкался прямо на пол. А подсевшего к нейпьяненького подмастерья с канатной фабрики ожгла глазами гневно и сказалачто-то строгое, отчего тот оторопел и ушел. Тут-то и решился товарищ Макар сдевушкой познакомиться. Разговорились, в первый раз он ее до дому провожать нестал, а потом, когда еще раз увиделись, - вызнал помаленьку про то, что живетвдвоем с матерью, да и адрес выяснил. Про себя ей ничего не рассказывал, она исама, должно быть, догадалась, что человек он непростой. И стал помаленькудевчонку приручать. То поручение какой-нибудь несложное даст - отнести,принести, письмо отправить... То прокламации даст переписать либо же пачкугазет спрятать на время. Держал девчонку в стороне от подполья, чтобы нигде непримелькалась и не узнала чего важного, хотя понял уже, что девушка хоть имолода, но не болтлива и не легкомысленна, серьезное дело доверить можно.

Никто из комитета Надю не знал, товарищ Макар берег ее домна самый крайний случай. Надина мать была недовольна их знакомством, но Надядержала ее в ежовых рукавицах, так что вдова и пикнуть не могла. Жили онискромно, но кое-какие денежки у вдовы водились, да и место было, где ночевать,- отвели в прошлый раз отдельную большую комнату.

Он постучал три раза, как было условлено, и тотчас же дверьраспахнулась. Надя стояла на пороге - запыхавшись, глаза ее сияли.

- Товарищ Макар! - В самый последний момент она приглушилаголос.

- Тише, девочка, тише.

Он огляделся и проскользнул в дом. Было тепло, пахлосушеными яблоками и воском.