«Ричард, помогите Андрею переместить Наку в капсулу», — сказал командир Стивенсон.

Доктор Пател судорожно схватил рацию.

— Это не оправданно! У нее нет шансов.

«Это приказ, доктор!»

Ричард Пател опустил рацию и взглянул на Наку с презрением.

— Вы возьмете оборудование, — сказал Молчанов.

Он отстегнул ремни, загреб в руку аптечку, второй рукой подхватил Наку за талию и потянул за собой.

«Кэп, мощность батарей падает слишком быстро», — доложил Покровский. — «Если не выпустим солнечные батареи энергии хватит минут на сорок.»

Повисла пауза.

«Я выхожу», — добавил Покровский.

«Нет. Пойду я», — отрезал командир Стивенсон.

«Там работа для двоих».

«Только ты можешь заменить меня в случае неудачи», — ответил командир Стивенсон.

Молчанов добрался до капсулы. Ричард Пател уселся в кресло и пристегнулся. Молчанов подключил Наку к аппаратуре. Лампочки в капсуле потухли. Свет теперь исходил только от экранов аппаратов. У Наки поднялась температура. Молчанов вколол инъекцию жаропонижающих лекарств, затем снял с головы окровавленную повязку и приготовил новую. Она потеряла много крови. Рану необходимо зашить.

«Андрей, ты меня слышишь?» — обратился командир Стивенсон.

— Да, сэр.

«Второй шлюз, будь там через минуту. Приготовиться к выходу в открытый космос»

«Кэп, он не готов», — вмешался Покровский.

«Будешь направлять», — ответил Стивенсон Покровскому.

«Вместе мы справимся быстрее», — не унимался Покровский.

— Сэр, я нужен Наке здесь, — вмешался Молчанов.

«Это не обсуждается, черт бы вас русских подрал. Выполняйте приказ!»

Доктор Пател взял из рук Молчанова повязку и приложил Наке к голове. Взглядом он указал Молчанову на выход из капсулы.

Молчанов закусил губу и посмотрел на Наку. Лицо девушки скривилось от боли, верхняя часть головы припухла, один глаз заплыл.

— Докладывайте о ее состоянии, — сказал Молчанов.

Слова звучали как приказ. Ричард Пател кивнул.

Станция была холодной и безжизненной. Молчанов летел практически наугад, ориентируясь на крохотные зеленые лампочки на замках люков. Руки он выставлял щитом перед лицом, чтобы защитить глаза от мелких осколков. Когда Молчанов прибыл в шлюзовую камеру, Стивенсон уже залазил в скафандр.

— Нужно развернуть солнечные батареи, — сказал командир Стивенсон.

Молчанов переодел костюм и протиснулся в скафандр.

«Бортинженер на связи, как меня слышно?» — прозвучало из динамиков скафандра.

— Слышу отлично, — подтвердил Стивенсон.

— И я слышу, — сказал Молчанов.

— Радиация на корабле уже выше нормы. Перемещайся в капсулу, — сказал командир Стивенсон.

«Стены капсулы заглушат передатчик. Не волнуйся за меня, кэп. Я не пропаду.»

Командир Стивенсон выдохнул и проверил дверцу скафандра Молчанова на герметичность. Молчанов сделал то же самое.

— Сколько у нас времени? — спросил Стивенсон.

«Если темп сохраниться. Тридцать две минуты. Потом отрубиться холодильник»

— Значит мы должны успеть за тридцать одну, — твердо сказал командир Стивенсон.

* * *

Перед глазами Молчанова предстала черная гладь, усыпанная бесчисленным количеством звезд.

Сердце бешено колотилось. Не так он представлял себе первый выход в открытый космос. Он вообще не рассчитывал, что до этого дойдет. Как и все Молчанов прошел курс подготовки в специальном бассейне, где его обучили тонкостям управления скафандром. На тех тренировках, мягко говоря, он не очень преуспел. Да что уж там — завалил по полной программе. Ну а что? Представьте: вас облачают в коробку из-под холодильника, вырезают два кругляшка для глаз и два побольше для рук, а затем обязывают отремонтировать крохотный механизм швейцарских часов.

Командир Стивенсон взял в руки карабин, соединенный канатом с лебедкой на груди скафандра, и перекинул на наружный мост. Через мгновение его силуэт нырнул в черную бездну.

«Так, парни поторопитесь», — подгонял Покровский. — «Осталось двадцать восемь минут. Тут уже собачий холод».

— Доктор Пател, — обратился Молчанов. — Наверху справа, есть отдел с теплыми одеялами. Накройте Наку.

«Принято» — отозвался доктор.

— Как она?

«Летописец, не отвлекайся. Думай о том, что делаешь», — вмешался Покровский.

Молчанов закрепил карабин на поручне внешней стороны модуля и нажал кнопку включения лебедки. Электрический мотор загудел и утянул Молчанова в открытый космос. Узкий угол обзора не позволял разглядывать окрестности, да ему и не особо хотелось. Он решил во что бы то ни стало не выпускать из виду спину командира Стивенсона.

Перемешаться приходилось медленно, аккуратно переставляя карабин, шаг за шагом, словно карабкающиеся в гору альпинисты. Страховочный карабин отцеплялся только тогда, когда основной передвигался на шаг вперед. Таким образом космонавт всегда был надежно пристегнут. Отцеплять оба карабина категорически запрещалось. Корабль двигался со скоростью сто тысяч километров в час и даже небольшая ошибка могла отнести космонавта от станции на недосягаемое расстояние.

Блок солнечных батарей был закреплен на специальных фермах рядом с реакторным модулем и был похож на вытянутую сигару длиной в сто пятьдесят метров.

На половине пути у Молчанова отключилась лебедка и подтягиваться пришлось вручную. В довесок заглючил основной компьютер и система терморегуляции.

«Летописец, дыши размеренней», — сказал Покровский. — «Заблюешь скафандр, не сможешь работать.»

— Принято.

«И снизь температуру, у тебя там Сахара.»

— Не получается. Компьютер не реагирует.

— Насколько это критично? — спросил командир Стивенсон и приостановился.

«За десять минут поднялась на десять градусов».

— Ничего, я справлюсь, — сказал Молчанов.

— Хорошо, следи за самочувствием и докладывай.

— Да, сэр.

Защитные жалюзи с панелями толщиной в несколько сантиметров плотно закрывали модуль солнечных батарей и не реагировали на команды с корабля.

— Внешних повреждений не наблюдаю, — сказал командир Стивенсон. — Возможно, взрыв повредил модуль дистанционного управления. Попробую включить со служебного терминала.

«Как только жалюзи поднимутся, механический клапан откроет баллоны со сжатым воздухом, — говорил Покровский. — Телескопические трубки раскроют солнечные батареи подобно парусам. Если окажетесь на их пути вас расплющит как мух»