Верблюды лежали на земле, подогнув под себя ноги, имонотонно двигали челюстями – воплощенная невозмутимость. Ни буря, ни взрывы невывели их из равновесия. Настоящие жители Востока, одним словом. Карташразглядел, как за невысокой глиняной оградой мелькнул силуэт. Разглядел –потому что они договорились, кто и откуда появляется.

Гранат у них больше не осталось, однако кто мешаетвоспользоваться страхомперед гранатой. Алексей уже подобрал по дорогеподходящий по размерам камень. Те, кто засел в руинах – а уж один тамнепременно прячется, – слышали разрывы. И тут в их домик-пряник влетаеттемный предмет, размером схожий с Ф-1. Если б видимость была бы нормальной,фокус был бы обречен, а так... Не из стали же у них нервы.

Алексей подобрался поближе и метнул булыжник.

В одном из проемов руин вдруг выросла темная фигура, изаработал автомат. Через миг две автоматные очереди слились в общий стрекот:духа и Карташа.

– Вот так! – не удержался Алексей отторжествующего возгласа, когда силуэт в проеме, нелепо взмахнув руками ивыронив автомат, завалился грудью на верхние камни фундамента. Да так иостался.

А потом, что-то вопя не по-русски, из дома выскочилпоследний дух с поднятыми руками.

– На землю! – громко скомандовал Карташ, не спешаприближаясь.

Басмач послушно лег. Приподняв голову, затараторил:

– Я мирный человек. Верблюд смотрю, кушать делаю. Меняпо спине бьют: «иди-иди!» Как не идти! Дом, семья, дети совсем малый.

Пленник приподнял голову еще выше.

– Бери мешки, бери верблюд. Меня домой пускай. Отец нет– дети совсем плох...

Автоматная очередь заглушила это жалостливое бормотанье.Черные пулевые отметины наискосок покрыли белую спину замертво рухнувшего лицомв песок человека. Гриневский опустил оружие.

– А ты суров, – выдавил Карташ, чувствуя, чтонеприятно потрясен.

– Но справедлив, – подойдя, Таксист ногойперевернул убитого. Алексей увидел, что правая рука жмура сжимает небольшой ножс широким лезвием. Еще чуть-чуть, и басмач метнул бы его. И торчать бы этойштуковине в шее старшего лейтенанта ВВ…

– Считай, я тебе вернул должок за ту растяжку втайге, – сказал Петр.

– Теперь и перекурить можно. Я тебе скажу, начальник,только одно, – сказал Гриневский, закуривая, – за этот уик-энд ввеселом Уч-Кудуке я наглотался песку на всю оставшуюся жизнь… – И вдругухмыльнулся мрачно: – Футуроскоп, мать твою…

– Чего?

– Это я в книжке в одной дурацкой прочитал. В детствееще. Прибор, типа, так назывался, который мог в будущее заглядывать и картинкивсякие из этого будущего показывать.

– Ну и что?

– Ну вот я и представил себе… Только не смейся, ладно?Вот если б в такой приборчик я заглянул годика два назад, когда еще шоферил поШантарску… Скажем, сначала на год вперед посмотрел: как он там, ПетрГриневский, примерный семьянин и законопослушный работник таксопарка, поживает.И что бы увидел, а? Этот самый Петр Гриневский почему-то в робе, говнодавах истриженный налысо сидит на нарах в зоне, а вокруг урки, урки, урки… – Онвыпустил облако дыма, тут же унесенное ветром пополам с песком. – Почесалбы я в репе и перенесся еще на полгода в будущее: может, ошибка какаяслучилась? И вот что вижу: лежит Петя Гриневский с автоматом в руках накаком-то кряже посреди болот, рядом – ящики, платиной битком набитые, вертолет,а вокруг – трупы, трупы, трупы… Да что за хрень такая, подумал бы я и дляпроверки скакнул еще хотя б на недельку вперед: а там Петя Гриневский, опять жес автоматом, посреди разрушенного луна-парка в пустом как после атомного ударагороде, вокруг опять же трупы, да песок метет, что твоя пурга в феврале… Плюнулбы я да и разбил аппарат к едрене-матрене – врет техника, не может такого быть…Устал я что-то, начальник, – вдруг закончил он потерянно.

– Тогда отдыхай, – ободряюще хлопнул его по плечуКарташ, – а я пошел за женщинами.

– Ага… Интересно, сколько нам тут торчать?

Алексей пожал плечами.

– Пока буря не утихнет.

Буря бушевала до вечера.

Пятнадцатое арп-арслана 200* года, 12.45

Выдвинулись за полдень, когда солнце уже не так припекало и отдомов протянулись короткие тени. Карташ напоследок оглядел свое небольшое, но ввысшей степени экзотическое войско – ничего ли не забыли. Кажется, ничего. Вофлягах полно воды, еды в седельных сумках хватит для перехода аж до самогоАшхабада (запасливые наркокурьеры везли с собой консервы, хлеб, сушеное мясо итвердый как камень сыр – то ли для продажи-обмена, то ли просто не привыклиотказывать себе в хавке), транспорт, послушный и накормленный, мирно ждетприказа выступать в поход, магазины и обоймы снаряжены… Стволов, кстати, опятьприбавилось сверх всякой меры. Не иначе, кто-то там, наверху, кто распоряжаетсяраспределением благ в этом лучшем из миров, решил перевыполнить план повооружению отдельно взятых товарищей. Спасибо, конечно, но куда ж его столькодевать? Поколебавшись, Алексей большую часть арсенала оставил в подвале однойиз пятиэтажек на окраине города – вместе с грузомбедовых караванщиков, ихорошенько запомнил, в каком именно подвале: не ровен час, пригодится и то, идругое – захоронки еще никому не мешали.

В общем, выдвинулись, и только теперь, когда город осталсяпозади, Алексей в полной мере прочувствовал то, о чем ему давеча говорилТаксист, – а и в самом деле, всего каких-то десять дней назад он бодротоптал кирзовыми сапогами сибирскую землю в ИТУ номер *** и мечтал овозвращении в Москву на белом коне – а сейчас вот размеренно покачивается междвух поросших густой вонючей шерстью горбов далеко не коня, держа курс прямикомв пустыню. Нет, ну чудны дела твои, Господи…

Раньше Алексею ибн Карташу в пустынях бывать не доводилось.На пляжных югах бывал, заполярными морозами шкуру дубил, дальневосточных крабовловил, в камчатские гейзеры руку опускал, черноземным воздухом украинскихстепей дышал, гостил у гуцулов, молдаван, прибалтов, поморов и у многих другихнародов и народностей. В какие только края не закидывало с инспекторскимипроверками исправительно-трудовых учреждений, уж всего и не упомнишь. Побывална океанах – на трех из четырех возможных. Однажды даже отметился за границей,аж в самой Польше. А в пустыню, вишь ты, не заносило. Хотя чего казалось быпроще, в советские-то времена! Купил недорогой билет в купейный вагон, потряссяпару деньков... Да нет, зачем нам вагон! Советскому офицеру по карману былолетать самолетами Аэрофлота. Даже более того. Советский офицер мог себепозволить такой широкий жест души: прихватив подругу (чтобы было с кемобмениваться впечатлениями и на кого, соответственно, впечатление всеми этимижестами производить), еропланом махануть на выходные в любой туркменский город,окруженный песками, два дня полюбоваться на закаты над барханами, покататься наишаках, откушать дынь, обкушаться пловом, укушаться местным самогоном – да иобратно, чтоб поспеть аккурат к утреннему разводу в понедельник. Чего проще!Однако эта простота и подвела. Думалось, ну чего торопиться, это я всегдауспею, родная ж страна, не надо виз и загранпаспортов, требуется лишь свободноевремя да желание. А в той, упущеннойстране было, к слову говоря, почти все, ну,за малым разве исключением, что требуется любителю путешествий: и степи, ипустыни, и субтропики, и те же три океана из четырех возможных. Было дасплыло...