А спустя какие-то секунды на карусели прогромыхал гранатныйвзрыв – и до борющихся взрывной волной донесло труху, щепу, шелуху старойкраски. Карташ не гадал, что там с Таксистом. Не до гаданий – самому бывыкрутиться.

Алексей медленно, но неуклонно освобождал правую ногу, потомвыбросил ее вверх, сковал врага захватом, и завалил духа на бок. Лезвиерыскнуло вбок, клинок на мгновение повернулся острием к груди противника –Алексей поймалэтот миг, извернулся и надавил на нож всей массой тела...

И – сперва он ощутил под собой податливость, потом словноток пробежал между ним и тем, в кого вонзился нож... А потом Карташ увидел лицосвоего врага, закаменевшее и… неуловимо успокоенное...

Алексей поднял автомат (еще один столь любимый духами«калаш», немудрено, что здешний народ отдает предпочтение «калашникову» –грязь, а главное песок «калашу» не страшен, эту машинку сложно вывести изстроя, оттого так и любима она во всем мире), пробежал разделявшее аттракционырасстояние, запрыгнул на карусель.

– Все, начальник, здесь нормалек, – услышал онголос Гриневского. Голос раздался снизу.

Вслед за этим Таксист тоже забрался наверх. Странная,сюрреалистическая картина: два мужика с автоматами и с заросшими щетиной лицамипроводят время на неработающей карусели – один сидит на обломках детскоймашинки, другой присаживается на конька-горбунка с оторванной взрывом головой –а вокруг метет песок.

– Вижу, и твой готов, – сказал Гриневский.

– А граната? – спросил Алексей. На болеепространный вопрос он не нашел в себе сил. Не отдышался пока как следует.

Гриневский понял, что имеет в виду начальник.

– Евоная граната его и сгубила.

– Как это?

– Я ж тоже не пальцем деланный и не капустойвскормленный. Когда граната покатилась меж карусельных зверушек, я сиганулвниз, прижался к основанию этой балды, дождался буха и под прикрытиемразлетевшейся трухи попер вперед. Я ж вкуривал, что этот бес не стоитпамятником, скрестив руки на груди, а тоже вжался в землицу, чтоб собственнымосколком не зацепило. А когда он отлепил от землицы буйну голову, первое, чтоон увидал, был я. Это кстати и последнее, что он увидал.

– Надеюсь, следующим, кого они оба увидят, будетгостеприимно улыбающийся им шайтан, – Алексей почувствовал, что наконецотошел от скоротечной, но крайне утомившей его схватки.

– Если я что-то секу в арифметике, то аллахакбаровцевосталось четверо. И что делаем по этому поводу, начальник?

– Давай сверим наши мысли, – сказал Карташ. –Поставим себя на их место. Итак...

– Рации замолчали у четверых... – продолжилГриневский.

– Никто из них больше на вылазку не отважится.

– Чтоб я пидером стал, они засели у колодца. И от товараи не отлипнут.

– Но и всей толпой на одном пятаке сидеть не будут.

– Мы, конечно, можем пересидеть бурю рядышком с женскимполом и дать аладдинам преспокойно уйти...

– Но это означает, что не испить нам более водички изколодца. И еще это означает, что идти придется пешком – когда есть верблюды...

– В конце концов, благое дело делаем – хоть одинкараван с отравой не дойдет до российских детишек.

Вкруг свистел, завывал, бесновался и плясал спятивший песок.

– Значит, договорились, – резюмировал Карташ.

– По рукам, начальник, – подтвердилГриневский. – Давай тянуть спички, кому на разведку ползти.

Длинную спичку вытянул Таксист. Прежде чем ему отправитьсяна разведку, они вместе припомнили, как выглядят и чем богаты окрестностиколодца. Потом вместе же выдвинулись к постаменту, лишенному неизвестно кем икогда своего памятника, возле которого Карташ, сунув нос под воротник, чтобы ненаглотаться летучего песка, остался дожидаться возвращения Таксиста.

Гриневский вернулся через четырнадцать минут.

– Короче, начальник, все ништяк, – начал он свойотчет. – Один засел там, где мы и прикидывали, за автобусной остановкой.Второй...

– Второго, учитывая местоположение первого, я бы личноразместил на той трехметровой хреновине, где раньше, должно быть, стоял бак с водой.

– Верно, там. Знаешь, как я его засек? Он курил...

– Курил?! – искренне изумился Карташ. Офицерскаясоставляющая его души возмутилась – как можно курить на посту, тем более зная,что противник где-то поблизости?! Не-ет, конечно, продолжим и дальше звать ихдушманами, однако однозначно – не у всех этих парней за плечами боевой опыт.Блин, ну надо же, курить на посту!

– Правда, не табачок смолил, – пояснилГриневский. – Ветрюга донес до меня анашовый дымок. Нервы, видать,успокаивает, али-баба фигов. Расшалились нервишки у него от злобныхприключений. Придется сходить подлечить. Эх, а курить, кстати, охота – спасунет. Но я ж не он, когда нельзя – тогда нельзя, а когда можно – тогда изавсегда, со всем нашим...

– Хоре балагурить, не на арене.

– Тогда слушай, начальник, про верблюдов. Онисмирнехонько лежат между деревом чинарой и домиком, который ты называл руинамибарыжной администрации. Но мешков при верблюдах йок. Мешки, видать, отволокли вэту самую барыжную хибару. Один басмач верняком остался с верблюдами и товаром.Будем надеяться, что и последний из этой великолепной четверки тоже пасетсягде-то у верблюдов. Ясно дело, мы неусыпно зыркаем по сторонам и вверх. А тоеще спрыгнет с дерева, как Тарзан.

– Первый этап понятен. Работаем гранатами. Ты берешьтого, кто за остановкой, я – того, который вместо бака с водой. Дальше, какговорят командиры на постановке задач, действуйте, сынки, по ситуации...

К появлению Алексея Карташа возле опоры для бакачасовой-курильщик выкурил уже свою последнюю косячину, и огонек его наводящиммаяком сквозь бурю не светил. Старлей подобрался к объекту с подветреннойстороны. Расчет простой: человек не будет постоянно стоять лицом к летящемупеску, будет лишь изредка оглядываться. А уж тот, кто дымит на посту, лишнийраз точно не обернется.

За те полторы секунды, что граната катилась по площадке длябака с водой, у опытного бойца включились бы чутье и рефлексы, он успел быспрыгнуть вниз. Три метра – не высота. Правда, Алексей был готов к такомуповороту... какового не случилось.

Взрыв разметал площадку, предназначенную для бака. Чернаяфигура полетела вниз, мельтеша руками и подвывая в тон песчаной буре. Впрочем,крик прервался еще до того, как анашист кулем рухнул на землю.

Минуло пять секунд, и со стороны автобусной остановкидонесся гранатный разрыв, а спустя еще четыре секунды – автоматная очередь.Видимо, не все у Таксиста получилось с одной гранаты, пришлось наводить глянецстрелковым оружием…

Теперь – к руинам бывшей администрации рынка, к верблюдам,оставленным под чинарой.