– Тут был каньон, – говорил он возбужденно. – Маленький такой каньон, метров семьдесят глубиной, пятьдесят шириной. Через него кинули мост, еще до чумы. Хороший мост, верно?

Я кивнул, Ашот что-то согласно пробормотал. Мост был хороший – та часть, которая нависала над пропастью. Вантовый мост, широкий, на два ряда путей и две дороги… для автомобилей? Вряд ли, до чумы автомобили не настолько вошли в обиход Центрума, чтобы строить для них мост в глуши.

– Каньон всегда «дышал», – продолжал Петрайх. – Поэтому в конструкцию изначально ввели повышенную пластичность в расчете на то, что если провал расширится – мост выдержит. Я смотрел старую документацию, архитектор, великий Ристан Ингила из Тиаба, гарантировал, что мост уцелеет при подвижках до пяти метров! А в неофициальном примечании написал, что и десять метров его не разрушат! О, если бы Ристан видел итог!

Да, я был согласен, архитектор был бы удивлен.

Весьма.

– Первая подвижка была на семь метров, – торжественно объявил Петрайх. – Сразу после чумы, тогда пошла волна землетрясений… говорят, что это из-за разложения нефти в почве… вы же знаете, что такое нефть? Ну конечно знаете! Итак – семь метров! Мост выдержал! Демпферы растянулись, тросы на барабанах размотались, выдвижные закладки начали скользить друг по другу… и чудо! Мост устоял! Ну, пути порвало, конечно, так их за сутки заменили…

Я смотрел на мощные бетонные пилоны, вздымающиеся на краю пропасти. Высотой они были метров в двадцать. Немало, конечно. Но по сравнению с Разломом в его нынешнем состоянии пилоны казались крошечными. Тросы крепились не напрямую к бетону, а были намотаны на огромные, порыжевшие от ржавчины стальные барабаны. Когда-то, похоже, на этих барабанах был изрядный запас тросов. Теперь они были размотана до предела… и даже больше.

– Тросы нарастили, – пояснял Петрайх. – Никто не ожидал, что Разлом продолжит ползти… но на всякий случай. Это ведь была самая короткая и удобная дорога из Клондала в Сурган и Краймар. А Разлом все увеличивался. Постепенно. На несколько метров в неделю, – Петрайх хихикнул. – Нет, конечно, тут даже гений Ингилы Тиабского ничего бы не поделал! Почти ничего… Он уже был стар, на место не приехал, но дал совет. Наращивать старый мост прекратили… а вместо него сделали времянку. И вот она-то продержалась. Все эти годы. Все эти километры!

Петрайх торжественно взмахнул рукой, будто отдергивая невидимый занавес и демонстрируя нам мост в его нынешнем виде. Словно мы не изучали его уже с полчаса…

Старый мост, бетонно-вантовый, как единое сооружение уже не существовал. Остался кусок с нашей стороны Разлома – пятьдесят метров путей, зависших над пропастью на стальных канатах. Трамплин в пустоту. Вероятно, с другой стороны Разлома было то же самое.

А между бетонными трамплинами висела «времянка».

Со стороны она выглядела лесенкой из рельсов и шпал. Подойдя по остаткам старого моста ближе мы увидели, что рельсы, конечно, не висели в полной пустоте. Там тоже были тросы – два толстенных троса, между которыми крепились шпалы, а уже на шпалах лежали рельсы. Крепились тросы не к пилонам – те не выдержали бы такой нагрузки, а прямо к скальному краю каньона.

Чудовищные тросы. Толстенные. Сплетенные из более мелких тросов. Две «косички», кинутые через пропасть, уходящие в прорубленные в скале отверстия.

– Там вырублены камеры, – сказал Петрайх. – В них бухты тросов и крепления, заглубленные в камень. Теоретически, тросы можно еще подтравить, если случится подвижка. Но их давно не было.

Я посмотрел на «времянку». Она, конечно, не была ровной, как обычный мост. Это был тот классический висячий мост, который любят показывать в приключенческих фильмах, – натянутый над пропастью, сильно провисающий посередине. Только этот мост был не из веревочных канатов и досок, а из стальных тросов и рельсов. Он провисал, уходя вниз под углом градусов в десять-пятнадцать, но насколько глубоко – в темных, заполненных туманом глубинах Разлома даже не было видно. Как и другого конца моста – он тянулся километра на три-четыре.

– Ужас какой, – сказал я. – И по этой… этой штуке… едет поезд?

– Ну что вы! – искренне удивился Петрайх. – Как можно! Он и так на пределе прочности висит. Были бы тут ветра – рухнул бы…

– А ветров нет? – поинтересовался я. – Здесь? В таком каньоне? Тут аэродинамическая труба готовая!

– Нет тут ветров, – мрачно сказал Ашот. – Место… такое. Своеобразное.

Он передернул плечами, будто вспомнил что-то очень неприятное.

– И зачем тогда мост? – продолжил я. – Если поезда не ходят?

– Дрезина, – с улыбкой пояснил Петрайх. – Медленно, но верно. Двадцать минут туда, двадцать обратно. Пять-шесть ходок – почта и ценные грузы переброшены. А на той стороне – другой паровоз.

Помолчав секунду, он добавил:

– Ценным грузом, как вы понимаете, могут быть и два-три человека.

Дождь в Центруме – всегда событие.

Старик предрекал непогоду с утра. Мы шли самым дальним и самым скучным дозором – от окраин Антарии и до старого серебряного рудника Ирбранд, где вопреки здравому смыслу ковырялись в земле два десятка старателей. Не пойму, как им хватало на самое скудное существование…

Дозор был долгий – весь день мы были в пути, вечером ночевали в Ирбранде – там хватало заброшенных строений, – на следующее утро возвращались обратно. Ну или через портал на Землю. Дозор был скучный – ни разу за все время мы не встретили ни нарушителей, ни легальных торговцев. Но это был один из тех маршрутов, что предписывались нам штабом, – и мы послушно в него ходили. Не каждый день, конечно. Не та у нас застава, чтобы полноценно патрулировать всю территорию…

– Будет дождь, Ударник, – поглядывая на небо, бормотал Старик. – Помяни мое слово, будет! У меня когда левое запястье ноет – это к дождю!

– А если правое? – мрачно спросил я. В дождь в Центруме я не верил, но до Ирбранда было топать еще часа два.

– Если правое – к снегу!

Кажется, старик не шутил.

– А если колени? – поинтересовался я.

– Они у меня и так под вечер ноют, на любую погоду, – Старик вздохнул. – Буду скоро сидеть на заставе, вместе с Ведьмой. Надо нам побольше молодых крепких ребят, вроде тебя или Скрипача.

– Тогда уж лучше вроде Деда.

Старик вздохнул.

– Он уйдет от нас, не сомневайся. Ему уже сейчас скучно. Но мы его маленьким подобрали, обогрели, уму-разуму научили… ему неудобно. Он парень хороший, добро помнит… Но уйдет, еще годик-другой среди нас потрется – и уйдет. Переедет в другой город, к другой заставе прибьется… – Старик вздохнул. – А то и контрабандистом станет. Молодость! Скучно быть законопослушным!

– Как по мне – так адреналина хватает, – сказал я.

– Мы уже старенькие, Ударник, – хихикнул Старик. – Даже ты, даже Калька… Много ли нам надо? Раз в месяц пострелял – вот и хвост пистолетом… Ударник, капнуло, что ли?