— Лись, ты где там? — окликнул меня Антон. — Поехали!

Он распахнул мне заднюю дверцу высоченного внедорожного чудища и подсадил, потому как порожек был чуть ниже уровня моей груди, не забыв, само собой, облапать задницу и даже куснуть украдкой. У моего мажора явно было настроение хоть куда, а вот у меня что-то наоборот. Легкость, что расплескалась внутри еще каких-то час-два назад, улетучилась, зато свинцовыми полосами на душу ложилось гадкое предчувствие, все прибавляя в весе.

Каверин стал набирать чей-то номер, как только мы тронулись в путь. И ответили ему практически сразу, стоило только ему прижать трубку к уху.

— Пап, это я. Ты слышишь? — Похоже, его не слишком хорошо слышали на том конце. — Это я, Антон! Пап, нормально со мной все. Мы выбрались.

Он помолчал, слушая, очевидно, собеседника. Мне ничего не было слышно из-за рычания движка, а смотреть ему в лицо и угадывать я не стала и отвернулась, принявшись пялиться в темноту за окном. Но по тому, как напряглась его рука, которой он обнимал меня за плечи, поняла, что безоблачная погода его настроения меняется.

— Нормально все, пап… Нет, не надо… Мы целы и в порядке… Надеюсь, ты денег этим мразям еще не отстегнул? Это хорошо… Нет, никого не надо присылать. Мы доберемся сами.

Последовала пауза, пока он слушал, и его пальцы непроизвольно, судя по всему, сжали мое плечо.

— Нет, я сказал, что МЫ сами доберемся, отец, — его тон поменялся, став холоднее градусов на сто. — Не надо МЕНЯ забирать никуда… Нет, я не знаю где мы… Да, я понимаю. Скажи ей — все хорошо со мной. Но дальше я сам, пап. — Я не увидела, но ощутила на себе взгляд Антона, и он шумно выдохнул, как если в холодную воду нырять собрался. — Папа, я сказал: дальше я сам. И это касается всего. Всего. — На последнее он как-то особенно надавил, донося что-то, видимо, важное до своего родителя. Важное и, походу, не слишком призванное того обрадовать. — Нет, не потом, сейчас. Давай сразу с этим закроем тему… Да, понимаю… Конечно осознаю… Нет, я в себе и не одумаюсь… Само собой, поговорим, но позже, и ничего от этого не изменится. — Вот теперь и я стала чуток улавливать нечто, что весьма напоминало мощный матерный рев. — Орать и психовать бесполезно, пап… Да как скажешь…Твое право, забирай. Плевать мне. Все, я жив, здоров, спасен и вас с мамой люблю, но увидимся как-нибудь потом, когда вы будете готовы меня слушать.

Нажав на отбой, он еще секунд десять пялился в экран, потом усмехнулся совсем не весело и протянул телефон Илье.

— Был бы признателен, если бы вы согласились его вырубить на время. Просто чтобы не доставали.

И тут же телефон выдал пронзительную трель звонка.

— Уверен? — глянул через плечо Илья, не отбивая сразу вызов. — Это же родители. С ними так нельзя, да еще и после подобного, — качнул головой майор.

— Нельзя конечно, — кивнул ему Антон и коротко, но как-то очень нервно прижался губами к моему виску, прежде чем продолжить: — Но это мои родители, и я точно знаю, что сейчас так нужно.

— Ну гляди сам, — пожал широченными плечами отставник и телефон наконец вырубил.

Конечно же я знал, что так будет лучше. Потому как отцу не составит особого труда поднять даже в такое время суток нужных людей, что быстренько снабдят его инфой, с чьего номера я звонил. И где в данный момент находится аппарат, с которого был произведен звонок. А значит, он и его охрана и серьезные мрачные парни откровенно уголовной наружности, те что у него для особых поручений, прибудут настолько быстро, насколько до этого самого места можно доехать, нарушая все правила и ограничения скорости. А мне этого сейчас ни хрена не надо. Судя по голосу, родитель мой сильно нетрезв и буквально в бешенстве, и с него станется и приказать меня силком в тачку запихнуть и что-нибудь нехорошее с Лиской сделать. Насколько далеко он способен заходить в желании продавить необходимое, по его мнению, в жизнь — я прекрасно знаю. Ограничением для него тут бывает только статус и авторитет того, на кого он давит. Со мной он церемониться не будет, если мигом взбеленился даже после известия о моем самостоятельном спасении. А ведь в первый момент мне показалось… Не, показалось. А уж с простой девчонкой, никем в его глазах, он миндальничать точно уж не станет. Вот кстати…

— Илья, у меня вопрос. Мы куда сейчас едем?

— Ко мне. Домой. Надо машину сменить и чуток отдохнуть. На этой же дуре-то мы в город не попрем.

Это да, эта шайтан-машина переделана именно для езды там, где дорог в принципе нет, а не по асфальту. Еще и в глаза бросается очень, да и сто пудов все эти усовершенствования ни черта не зарегистрированы, так что доехать на ней можно только до первых же гайцев.

— Тогда еще вопрос: по номеру телефона тот адрес, на который мы прибудем, пробить можно? — Лиска, выглядевшая какой-то очень уж отстраненной, вскинулась и уставилась на меня, но я смотрел только в бритый затылок майора. Я объясню тебе все. Потом. Сейчас ну его нах. И так вон насупилась вся, нахохлилась, и хрен поймешь — устала просто настолько или же сидишь и надумываешь чего не надо. По моему опыту и учитывая прошлое, второе более вероятно. Причем, с еще большей вероятностью, думы эти о том, что и как будет, когда свалишь от меня. Или я от тебя. Чему не бывать.

— А что, будут пробивать? — кратко обернулся Илья.

— Будут, — ответил с уверенностью.

Лисица моя окончательно в лице поменялась, черты заострились, а глаза хищно прищурились. И тут же отвернулась, явно стремясь спрятать свою реакцию.

— Ясно. Нет, парень, по официальным каналам они выйдут только на квартиру в городе. Этот дом найти еще постараться надо. Он по докам не на меня оформлен.

— Это хорошо, — внутри чуть попустило, и я откинулся на жестковатую спинку сиденья и подтянул отстранившуюся девушку обратно, обнимая еще крепче.

Но она ни капли не расслабилась. Не вырывалась, не отталкивала, не отворачивалась, позволяя мне ласково водить губами от ее виска к скуле и обратно, оставаясь, однако, все такой же напряженной, даже затаившейся, что ли.

— Лись, нормально все будет, — прошептал я ей на ухо.

— Знаешь, Каверин, это прям подстава какая-то, — не поворачивая головы и глядя строго перед собой, так же шепотом ответила она. — Ты хоть соображаешь, что мне светиться никак нельзя?

— Ты и не засветишься. Обещаю.

— Да неужели? — она наконец коротко глянула на меня. Зло так, будто сдерживала желание врезать. — Прямо сейчас, может, и нет, но а дальше-то что?

— А дальше я разберусь. Все будет хорошо, верь мне.

— Ну да. Для тебя-то, мажор, как ни пойди — все хорошо будет.

— Для нас, мелкая.

— Угу. слушай, Антон, короче так: приключение вышло супер, ты сам по себе супер, по гроб жизни тебя не забуду, но я…

— Замолчишь прямо сейчас! — сказал я достаточно громко, чтобы майор оглянулся через плечо.