– Многие так говорили, – заметил Крис. – Что-то у меня в голове от школьных уроков истории все-таки осталось. Но далеко не всем это удавалось… Ладно. – Он встал. – Дело свое я сделал, предупредил, больше не смею мешать. Спасибо, что выслушала. – Он даже не пытался скрыть сарказм.

Низа, не поднимаясь с дивана, потянулась к нему, взяла за руку:

– Спасибо, что сказал. Я знаю, что единомножественный Беллиз-Беллизон-Беллизоны не простил тебя, но ты на пути к прощению. Да, оно не может быть полным, по-другому не получится, но ты очень облегчил свое пребывание в слоях фии. И я рада за тебя, Крис.

– А уж я-то как рад! – усмехнулся Габлер и сделал движение рукой, стараясь освободить ее из пальцев беллизонки.

Но жрица держала крепко.

– Я чувствую, твое отношение ко мне стало измененным, – сказала она. Утвердительно сказала. – Оно теперь не такое.

Габлер издал звук, похожий на мычание рогатого травоядного с экрана. Только гораздо короче.

– Это хорошо, Крис. – Низа слегка сжала его кисть. – Очень хорошо. Иллюзии растворяются, но основа остается. Именно она и есть истинная.

– Да, пожалуй, ты права, – согласился Габлер. – Ты мне теперь как сестра… Сестренка… Младшая…

– Младшая, – повторила беллизонка, и ее узковатые черные глаза блеснули. – Пусть будет так.

Крис некоторое время изучающее смотрел на нее, а потом недоверчиво спросил:

– Ты хочешь сказать, что не младшая, а старшая?

Глаза беллизонки вновь блеснули.

– А что, это как-то изменит твое отношение ко мне?

– Нет, но… – Габлер замялся. – Просто интересно.

Низа наконец отпустила его руку, откинулась на спинку дивана и с самым серьезным видом заявила:

– Когда я была маленькой, Стронгхолд только начинали строить.

Пораженный Крис застыл столбом и лишь секунд через десять смог выдавить из себя:

– Ты… ты шутишь, что ли?

– Шучу, – кивнула беллизонка. – Считай меня младшей сестрой.

– Блип! – сказал Габлер.

Только сейчас он подумал о том, что внешность служителей горного храма может быть обманчивой. И Низе, как и Гели, вовсе не двадцать – двадцать два, а гораздо больше. Кто знает, какие средства сохранения молодости были в их распоряжении.

– Ну, а вашему Ориобеллизу сколько? – спросил он. – По «едику»[28].

– Почти двести сорок, – так же серьезно ответила Низа.

– Ага, – сказал Крис. – Вот так. Опять шутишь?

Беллизонка промолчала и вновь подняла взгляд к хрустальному черепу. Габлер повернул туда голову. Череп смотрел на него с явной насмешкой. И, может быть, тоже не прочь был пошутить.

«Тогда ей что, лет шестьдесят? – подумал Крис. – Да какая мне разница-то? Ну их всех! На море хочу, в Александрию… Хлебать коньяк «Коктебель»… И «Сильван в бокале» тоже хлебать… Бокалами… И пивком сверху… А потом опять коньяк… И плевать на всех этих шацких…»

– Твой огненно-небесный предок? – спросил он, кивнув на череп.

Низа, чуть сдвинув брови, посмотрела на него и ответила:

– Это с Дилиля.

Что-то мелькнуло в ее глазах. Она вдруг встала, опять взяла Габлера за руку и потянула к дивану.

– Ложись, голову вот сюда. – Жрица показала на зеленую подушку у подлокотника. – На спину.

– Зачем? – спросил Крис, но все-таки лег на диван. Прямо в обуви.

«Нам, земляным, можно…» – мысленно усмехнулся он.

– Хочу узнать, получится у тебя или не получится, – сказала Низа.

– А что может получиться?

– Может получиться то, что у тебя возникнут… видения. Со звуками. Расслабь тело.

– Это что, инни… инниоли? Память предков?

– Нет, это не есть инниоли. Не память.

Беллизонка зашла за подлокотник, склонилась над лежащим головой к ней Габлером и положила руку ему на лоб. Ее ладонь была теплой.

– Вспомни какое-нибудь событие из прошлого. То, что было когда-то на Земле. Только не легенды, не мифы. Что-то настоящее, невыдуманное. Не арт-объемка, не картина художника, а изображение реальности, полученное при фотографировании или съемке. То, что достоверно. Понимаешь?

– Надо подумать, так сразу и не сообразишь.

– Думай и смотри вон туда, на височную кость. Постарайся не моргать. И ничего не говори. Просто смотри и представляй событие.

Габлер уставился на хрустальный череп и принялся копаться в памяти в поисках подходящей картинки. И оказалось, что найти ее не так-то легко. Перед глазами упорно всплывало некрасивое лицо Моны Лизы, да и то со смазанными чертами, а на заднем плане маячил робот, бредущий в клубах жидкого азота и теряющий куски собственных нижних конечностей. Габлер сосредоточился, и ему удалось выудить из обрывков знаний о прошлом Земли еще кое-что: два охваченных пламенем и дымом одинаковых высоких здания и подобный им башнеобразный космический аппарат на стартовой площадке… Оп! В памяти открылось еще одно окошко.

«Первый полет землян на Луну! Стронг… Стронгхолд? Нет, Армстронг!»

Эти кадры Крис помнил с детства, еще с тех пор, когда он мечтал стать космическим капитаном. То одна, то вторая массивная белая горбатая фигура в скафандре на черном беззвездном фоне. Передняя часть шлема подобна выпуклому зеркалу, в ней все отражается. Полосатый флаг над унылой лунной поверхностью со следами рубчатых подошв. Неказистый модуль на тонких ножках, похожий на диковинное насекомое, такой хрупкий на вид, такой ненадежный… И белый мешок возле посадочной опоры. А еще – синеватая, с белыми разводами, полусфера Земли в черноте космоса.

В какой-то момент Габлер понял, что хрустальный череп исчез, а он сам видит все не со стороны, а словно находится там, на Луне, вместе с двумя землянами в скафандрах. Крис повернул голову… Сделал оборот на месте… Никакого уменьшения собственного веса он не чувствовал. Он понимал, что продолжает не шевелясь лежать на диване, однако, как это ни парадоксально, все его ощущения говорили: он действительно совершает разные движения. Его лбу было тепло от ладони беллизонки, но, приложив руку к голове, он никакой чужой ладони не обнаружил. Крис нормально дышал на лишенной атмосферы Луне, и скафандра на нем не было. Оглядев себя, он убедился в том, что на нем все тот же черный свитер и те же джинсы. Оба землянина ходили поблизости – причем вполне «по-лунному», как и положено при малой гравитации – и словно не замечали его.

– Иди вперед, – прозвучал откуда-то с черного неба негромкий голос Низы. – Попробуй до чего-нибудь дотронуться.

Габлер послушно направился к торчащему из серой лунной поверхности флагштоку с неподвижным флагом, мимоходом подумав: