не привлек внимания кого-то из слуг. Но гостиная и коридор по-прежнему пустовали.

– Я не приду. – ответила она, понизив голос. – Это никак невозможно. В такое позднее время.

Астор и не думал говорить тише.

– В более раннее мы рискуем спугнуть все очарование аллеи Розамунды. А ведь уже обещал Вам волшебную прогулку. Не люблю нарушать обещания.

Снова обеспокоенный взгляд на дверь гостиной.

– Я должна идти, господин Астор. Спасибо Вам за откровенность. А теперь давайте расстанемся добрыми друзьями. Этой благодарности мне вполне достаточно.

– Это слишком большая честь для меня – быть Вашим другом, мадам.

– Прощайте.

Она сделала шаг от окна и взялась за ставни, намереваясь закрыть их. Вдруг резкий и воодушевленный голос ее собеседника заставил ее задержаться на месте.

– Я буду ждать Вас в аллее в восемь часов. – упрямо объявил Астор. – У лавки цветочницы. Буду ждать завтра и каждый последующий день. Если Вы не придете, я умру сначала от горя, а потом от обморожения. Ночами здесь бывает холодно. Но я буду ждать всю ночь, сколько бы не потребовалось.

Теперь Ижени стояла неподвижно и не закрывала ставни, а только смотрела на него в растерянности. Под этим взглядом он отвесил ей поклон, снимая шляпу здоровой рукой, развернул коня и уехал в темноту. Деревья зашелестели, пропуская всадника, но вскоре затихли и во дворе снова установилась безмолвная ночная тишина.

Авелин стелила постель в комнате Ижени и готовила ее ночную рубашку. Сегодня она мало говорила про загадочного гостя, лишь отпустила несколько замечаний по поводу его ужасной раны. Хотя, она, разумеется, видала и похуже. Среди всей этой пустой болтовни, пока Авелин занималась одеялом, расстилая его на кровати, а Ижени сидела рядом на стуле и ждала, последнее замечание графини оказалось самым примечательным.

– Он предложил мне встретиться на прогулке завтра вечером. – сказала Ижени.

Авелин вдруг остановилась. Она с интересом и некоторым опасением уставилась на госпожу.

– Но Вы же не пойдете.

– Я еще не знаю. – призналась Ижени. – Его глаза были такими… умоляющими. Мне стало не по себе.

– Ах, госпожа, осторожнее. Если кто увидит Вас, могут подумать недоброе.

– Не увидит. В восемь часов в аллее Розамунды почти не бывает людей, и в это время сгущаются сумерки.

– Вы пойдете туда одна? Думаю, господину графу это не понравится.

– Ну почему одна? Ты можешь пойти со мной.

Авелин все еще обеспокоенно смотрела на нее.

– Что плохого в вечерней прогулке? – рассудила Ижени. – Он всегда был против того, чтобы я запирала себя в четырех стенах.

Молчание со стороны Авелин заставило ее усомниться. В конце концов, она тяжело вздохнула и опустила глаза.

– Ну да, ты права. Все это странно. И как-то неправильно. Если Реджис узнает, его это не порадует. И что это за человек такой интересный, этот господин Астор, что появился так внезапно со своей раной на руке и так легко и ловко вписался в наше общество? Даже Реджис сегодня был, казалось, веселее обычного. Пока гость наш не уехал.

Служака снова повеселела, узнав, что опасность миновала.

– Знамо дело. – ответила она, поправляя подушку. – Они давно знакомы. Работают вместе у генерала Фотье. Вот и ладят неплохо.

– Он тоже из полиции короля? – удивилась Ижени.

– Да. Кажется. То есть… я не могу быть уверена.

Девушка замялась, но было уже поздно что-либо отрицать.

– Я поняла. – отрезала Ижени.

Авелин принялась сосредоточеннее обычного взбивать подушку. А графиня де Баккард так сильно задумалась о чем-то, что щеки ее побелели, а брови напряженно сдвинулись. Потом Авелин закончила приготовления и позвала госпожу переодеваться. Ижени встала и увереннее прежнего заявила:

– Пожалуй, я все-таки пойду на встречу. Подумаешь, прогулка.

Следующим утром Ижени была уже на своем посту верной фрейлины, как ей и было велено. Она помогала принцессе подбирать украшения к предстоящему выходу в свет. Принцесса Лорена удобно расположилась перед зеркалом, а Ижени стояла позади нее и подавала одно за другим колье и цепочки с кулонами для примерки. Она также смотрела в зеркало на каждое из украшений, давая оценивающий комментарий, если ее об этом просили. На самом деле, принцессе все было к лицу, что бы она ни мерила. Ижени смотрела на нее в отражении и восхищалась ее красотой и невероятно добрым выражением лица. Когда очередное украшение оказывалось на ее шее, Лорена улыбалась, на ее розовых щеках появлялись ямочки, ее серые глаза с длинными светлыми ресницами сверкали сильнее, чем камни, из которых сделано колье.

– Это тоже был подарок Его Высочества. – сказала принцесса, убирая последний кулон в сторону. – Он говорит, этот камень так идет к моим глазам.

– Может, тогда и стоит надеть его. – посоветовала Ижени. – Ничто не украсит больше, чем внимание дорогого сердцу человека.

– Вы правы.

Принцесса отложила кулон поближе к зеркалу. Затем Ижени отнесла шкатулку и по просьбе принцессы распустила ее волосы и аккуратно расчесывала их. Волосы Лорены походили на длинное полотно из ровных светло-русых прядей. Они всегда блестели, но так часто путались, что, если их не расчесывать каждые несколько часов, грозились превратиться в паклю. До такого дело никогда не доходило, и прическа принцессы всегда выглядела как нельзя лучше. Об этом Ижени вновь позаботилась, старательно водя расческой по ее волосам.

Не сразу можно было заметить, что рядом с ними сидела, скучая, Ирена Фонтен, фрейлина королевы. Она наблюдала за процессом их сборов и периодически зевала, прикрываясь рукой и всячески стараясь это скрыть. Принц настолько оберегал свою супругу от людей королевы, что принцесса боялась дать другим девушкам лишнее поручение, чтобы ненароком не заставить мужа беспокоиться. Он достаточно много времени проводил в ее комнате. Так что их обособленный уголок напоминал не покои дворца, а отдельное место на земле, где не существовало ни вражды, ни ненависти. И лишь гости из соседнего мира приносили ее с собой, наведываясь всякий день.

Ижени очень нравилось в покоях принцессы Лорены. Здесь все было отделано в светлых тонах, стены украшены яркими картинками и росписями, мягкие ковры, белые диваны и подушки. Красивые занавесы и изысканные статуи известных мастеров. К спальне присоединялась просторная гостиная с великолепным видом на дворцовый сад, а к гостиной детская, где дети, однако, никогда не ночевали, а только играли днем. Принцесса Алита и принцы Доминик и Саин время от времени переезжали с пижамами и игрушками из материнской спальни в гостиную и обратно. А Ижени, наблюдая за этим, всякий раз думала, как будет выкручиваться принц Карлос, когда старший его сын, которому недавно исполнилось восемь, совсем подрастет и ему понадобятся отдельные покои. Хотя,