— Множество свободных вакансий, — проговорил лорд Арнел, и краснота его взгляда казалось сделалась еще более отчетливой. — Множество свободных вакансий или явный заговор прислуги? Мисс Ваерти, вы полагаете, что я идиот?

Мне стоило некоторого труда твердо ответить:

— Нет.

И совершеннейше легко и просто, добавить:

— Вы умны, лорд Арнел. Вы чрезвычайно умны. Но при этом, если говорить на чистоту, то вам, как это ни прискорбно, присущ запредельный драконий эгоизм и адская неблагодарность!

Его лицо дернулось, словно я произнесла не слова, а отвесила пощечину. И я не решилась говорить что-либо еще, молча и выразительно сложив руки на груди, но даже этот безмолвный знак готовности к противостоянию потребовал от меня изрядного мужества. И все же, я вскинула подбородок, готовая продолжить не самый приятный разговор.

— Что ж, — окинув мою позу понимающим взглядом дракона, который действительно все понял, произнес Арнел.- В таком случае, я позволю себе задать вам всего один вопрос, мисс Ваерти. Прошу вас, потрудитесь назвать мне сумму вашего жалования?

Мое сердце замерло, сжалось, а затем принялось биться со всё возрастающей скоростью, и не менее стремительно меня охватывало замешательство. Лорд Арнел, и это воистину более чем прискорбно, умел быть поистине проницательным. Он мог бы задать любой иной вопрос и я уверена, что нашлась бы с ответом, но деньги… Что может знать о деньгах девушка из приличной семьи, которая за всю свою жизнь в семье не подписала ни единого чека? И став помощницей лорда Стентона я, увы, все так же мало что ведала о деньгах. Жалованье… О да, вопрос был коварен по самой своей сути. За это утро я не написала ни единого письма, где оговаривалось бы какое-либо жалование. Название вакансий, на которые мы подавали прошения, перечисление обязанностей, рекомендации, но… ни слова о жаловании. Внезапно я осознала, что совершенно не ведаю о сумме жалования миссис Макстон, мистера Уолана, Бетси, мистера Оннера и мистера Илнера. О, боже, я помнила стоимость купленного ковра, но ничего не знала о финансовом состоянии своих домочадцев.

— Я жду, — непреклонно и твердо напомнил лорд Арнел.

— Я принята на должность секретаря леди Арнел, — ответила, судорожно пытаясь представить хотя бы диапазон стоимости таких услуг.

— Сколько?! — с неумолимостью правосудия, вопросил дракон.

Что ж, продолжать этот фарс не имело смысла.

Я вскинула и так горделиво поднятый подбородок еще выше, и со всем возможным достоинством ответила:

— Вы правы, это заговор.

На какой-то миг губы дракона исказила иронично-язвительная усмешка, в которой одновременно читалось и «я всегда прав», и «как же мне осточертело быть правым». Но это был лишь миг, уже в следующий лорд Арнел вернулся к роли вцепившегося в жертву следователя, и произнес:

— И кто знает, что вы здесь?

Еще один не самый приятный вопрос. Но прикинув масштабы сотрудничества прислуги и тот факт, что женская половина рода Арнел так же в курсе моего пребывания в поместье, я, поразмыслив немного, ответила почти беззаботно:

— Все.

— Все?! — переспросил лорд Арнел, и в его осипшем голосе явственно послышался рык пробуждающегося льва. — Забавная ситуация, вы не находите? Обычно, последним об измене узнает лишь муж, мне же выпало испытать столь малоприятное чувство, еще до того, как я связал себя узами брака!

Невероятно, но эта фраза пробудила во мне вовсе не совесть, а нечто, о существовании чего, я даже не подозревала — праведный гнев! Я задохнулась от охватившего меня чувства, судорожно сделала вдох и неожиданно даже для себя выпалила:

— А вам, лорд Арнел, свойственно, как выяснилось, испытывать все чувства и ощущения еще до брачных клятв и обещаний!

И на этом моя выдержка мне отказала.

Отвернувшись, я приложила неимоверные усилия в попытке выкинуть из головы взгляд лже-леди Карио Энсан, направленный на дракона, которому… было абсолютно плевать на чувства несчастной девушки. Второй несчастной девушки. Первая уже отдала свою жизнь в попытке спасти того, кто обладал поистине драконьей неблагодарностью.

— Анабель, — вдруг произнес лорд Арнел.

— Мне жаль, — все так же не глядя на него, тихо ответила я.

— Вам жаль того, что вы проникли в мой дом? — уточнил дракон.

Тяжело вздохнув, я все же заставила себя повернуть голову, посмотрела на прекрасное вновь бледное лицо лорда Арнела, и пояснила:

— Мне искренне жаль тех, кто имел несчастье полюбить вас.

На этой фразе я не остановилась, ощутив, как меня окутывает заклинание «Metamorph» уже профессора Наруа, а значит мои подельники уже с успехом преодолели путь, и мне следовало поспешить за ними. Обернувшись к камину и легко развеяв свое собственное защитное заклинание, я вновь взглянула на лорда Арнела, и сокрушенно призналась:

— Когда все это закончится, я непременно создам свое личное тайное общество. Мы назовем его «Смерть драконам от мучительных приступов совести» или «Восстановим справедливость в отдельно взятой расе империи», или может как-нибудь еще, но одно я могу сказать вам совершенно точно — чем больше я узнаю о вас, тем меньше мне хочется видеть вас и в принципе знать о вашем существовании. Доброй ночи!

И с этими словами я отступила к камину, усиливая заклинание профессора и практически сливаясь с каменной кладкой закопченного огнем пространства. Реакцию лорда Арнела на мои слова увидеть не довелось, но, боюсь, я не испытывала сожалений по данному поводу. Абсолютно никаких сожалений.

***

Тайный путь был извилист и загадочен, и увлекал как неожиданными поворотами, так и неприятным осознанием — им пользовались. Судя по абсолютному отсутствию пыли и паутины — довольно часто.

Но все это я отмечала механически, не придавая никакого значения, лишь отмечая как данность, не слишком приятную и настораживающую, но данность. Удивительно, но за весь этот изматывающий день, единственным, что действительно окончательно растоптало все мои силы, был разговор с лордом Арнелом. И, боюсь, я не могла винить за это лишь его одного… или даже просто его. Лорд Арнел был виноват во многом, в том числе и передо мной, но в большей степени, он являлся для меня олицетворением воспетого в поэмах и сонетах женского счастья, которое я уже никогда не испытаю. Слишком богат, слишком красив, слишком высокого положения… все слишком. Чрезмерно. Недостижимо. Несбыточно. И мне казалось, что это очевидно, это явственно понятно всем, но императрица, покойная леди Карио-Энсан, несчастная Ширли Аккинли… Они любили, питали надежды, строили планы, и я не понимала этого. В лорда Адриана Арнела действительно можно было влюбиться, но любить и жить? С кем? С тем, кто абсолютно спокойно произносит кощунственное «Она может предпочесть и мою постель?».

Я остановилась на миг, чувствуя неимоверное желание развернуться, вернуться в библиотеку, и со всем удовольствием и негодованием, действительно отвесить дракону увесистую пощечину!