Подойдя к большой кровати с закутанной в одеяло маленькой бледной девушкой, он слушал в полуха, не в силах оторвать глаз от медленно умирающей любимой.

— У Лилит были личные счеты с этой ведьмой. Малышка уже в который раз ломала ей игру. И надо же было так случиться, начальник Тарин Дастан оказался отцом той самой ведьмы, сосланный королем Вольска уже очень давно. Он-то и припрятал свою дочь в скалах, надеясь что там она наберется могущества и отомстит обидчикам их семьи. И тут в крепость является наша малышка собственной персоной и разводит бурную активность. Ну, они и решили ее уничтожить. Один раз не получилось. А второй раз они просчитали все до миллиметра и выстроили удивительно грамотную ловушку. Мы расстались, и я пролетел довольно много, прежде чем появилась саламандра. Она передала, что на Лилит напали, драконица ранена и им обоим нужна помощь. Я развернул Элвила, и мы помчались назад, но едва миновали место нашего прежнего расставания, как в дракона ударила молния, разорвав ему крыло. Дальше пришлось махать на своих двоих. Только было поздно, там камня на камне не осталось. А потом мне в спину ударила та же молния, я по глупости прикрылся слишком слабым щитом — спешил к малышке. Ну вот и все, что я помню. Очнулся я там же. Только дырки во мне уже не было, вокруг летали драконы и носились лекари. — Он горько повесил голову. — А Лилит почти не дышала.

— Что с ней? — бесцветным голосом спросил Наследник.

— Диагностик сказал, что почти все внутренности отбиты. Легкие полны крови. Перебит нерв на ноге, переломаны ребра. Остальное — порезы, ожоги — на общем фоне как-то теряются. Ну и на магическом уровне полное истощение, буквально до последних запасов. Аура, сами видите, в ошметках. Она не может ни сама себя восстановить, ни даже дышать без помощи лекарей. При том они же уверяют, что вмешиваться не стоит, это может убить ее. Организм просто не примет чужеродную магию.

— И еще, — вмешался Бальтазар, чувствующий свою ответственность. — Я умирал и чувствовал это. А Лилит… она спасла меня. Она каким-то образом отдала мне глоток своей души, способный реанимировать меня. Так что не подставься я так глупо, возможно, все было бы иначе.

— Возможно. Но не стало ведь. Идите, я хочу немного побыть с ней.

Тени послушно вышли.

А он сел рядом и дотронулся до бледной холодной руки. Этот холод Наследнику очень не нравился. Асур взял ее руки и сжал в своих горячих ладонях.

— Лилит, пожалуйста, постарайся. Ты очень сильная, я знаю. Борись за свою жизнь.

Девушка продолжала бледным призраком лежать на льняных простынях. Хорошенькое личико заострилось и напоминало маску. Холодные руки постепенно отогрелись, но скорее всего не на долго.

Как же тяжело вновь видеть, как умирает частичка твоей души, самое любимое существо на свете. Все, ради чего стоит бороться и жить.

Ах, вот оно!

Принц позвал тени и, едва сдерживая себя, рассказал о своей задумке.

— Если это не получится, то уже ничего не поможет. Мы связаны сильней, чем могут предположить эти доктора. Ей моя сила не чужая. Да и много не надо, только толчок, который заставит девочку бороться.

— Это очень рискованно, но может сработать.

— Ты должен понимать, если вмешательство окажется неудачным, она умрет у тебя на руках. По твоей вине, — чуть тише добавил тень.

— Все это я знаю. Только надо хоть что-то сделать, иначе она все равно не выживет. Разве вы не видите.

Демоны кивнули. Видели.

Они заперли дверь и запретили кому бы то ни было мешать им. Затем убрали все магические вещи в комнате. В большом камине развели сильный огонь. Убрали с постели все подушки и скинули на пол одеяло. Раздевшись, Наследник лег рядом и осторожно прижался к своей невесте. Закрыв глаза, он пролежал так минут пятнадцать, пока его аура не обняла хрупкое тело девушки наподобие кокона. Ее же собственная отвечала на попытки прикосновения нервным вздрагиванием. Но узнавала, медленно, но узнавала!

И в тот момент, когда она совсем расслабилась и перестала принимать его касания как чуждое вторжение, принц склонился ко рту девушки и сделал неглубокий вдох, вслед которому в его душу скользнул кусочек ее.

Лилит вздрогнула и мелко затряслась. Счет времени пошел на секунды.

Оценив полученный образец, он очистил его от боли и слабостей, терзавших его возлюбленную, присовокупил к этому собственные способности к регенерации и волю и отдал обратно в десятикратном размере.

Теперь было важно примет ли она его как себя.

Наследник прижал дрожащее в конвульсиях тело девушки к себе и уткнулся носом в пахнущие лекарственными травами волосы. В какой-то момент он потерял счет времени, и когда очнулся, то с ледяным, как ветры севера, страхом понял, что Лилит больше не дрожит, а расслабленной куклой лежит на постели. На мгновенье сердце замерло… и радостно дрогнуло, уловив теплое дыхание, скользнувшее по его лицу.

Осторожно коснувшись все такой же бледной щеки, он улыбнулся. Теперь есть не просто надежда, а уверенность, что все будет хорошо.

Дух проворной белкой выскользнул из тела и рванул в окно — он не хотел, чтобы его заметили. Да и быть пойманной с поличным мне тоже не хотел, а то будут потом допытываться: «Куда ходила? Что делала? Зачем тебя черт понес?». А меня не черт, меня феникс где знает носит. На месте ведь не сидится, вот и летает по всей крепости. Правда, в основном подбирается к одной очень влекущей его пещере.

Сегодня он все же решился.

Влетев в нишу, заваленную старинными книгами и разной многовековой макулатурой, феникс опытным взглядом нашел нужный фолиант и начал осторожно его вытягивать из-под самого низа. Притом один его глаз следил за ходом действия, другой — за тушей дракона, вопреки закону подлости спящего.

Вот так то. И из-за этого столько мучений? Феникс искренне недоумевал. Да уж, не впечатляет.

Вздохнув, он затолкал книгу обратно и свалил, пока старая перечница не вздумала поинтересоваться, кто это такой наглый копошится в ее сокровищнице Знаний. И ведь догадается, уши надерет. Хорошо, что у феникса их нет.

Запрещенная книга, в закрытой Библиотеке древнейшего из драконов. Заклинание, преданное забвению. Лишь три строчки смерти. Три строчки абсолютной победы и проклятья.

Так надо.

Мне хватило и взгляда, чтобы запомнить его навсегда.

И останется лишь найти подходящий камень горного хрусталя.

И отдать ему скопившееся внутри, вложить душу, как бы дорога она мне не была.

Прости, любимый, но если понадобится я не премину им воспользоваться. Ради любви. Ради тех, кому я была и остаюсь дорога. Ради тебя, любимый.

«Давай смотреть на вещи философски», — уговаривала я себя.