— Увы, нет, — покачал головой Эспада. — Но я вижу, что корабли свободно покидают порт.

— Корабли, но не люди, — возразил алькальд.

Найдя искомое, он торжествующе ткнул в строку пальцем и метнулся к своему большому столу, как и прежде, заваленному бумагами.

— А этот голландец вообще удрал без разрешения и досмотра, — добавил алькальд. — Поднял якорь, и привет. И что? Вы предлагаете мне средь бела дня утопить иностранное судно? Нет, когда он вернется, мы с ним еще поговорим. Я ему все эдикты против иностранцев напомню! Но сейчас-то что делать?

Что делать сейчас, Эспада не знал.

— А что по этому поводу говорит губернатор?

— Губернатор? А ничего не говорит. Нет его. «Синко Эстрельяс» не вернулся, а дон Луис на нем отбыл. Капитан «Глории»… как же его… ах, да! де Ангостура сказал, что у того еще какие-то важные дела. Спрашиваю: куда он уплыл? Он мне: губернатор ему не докладывает. Закрыл порт, сел на корабль, и привет! Хорошо хоть, купцы пиратов боятся и сами на берегу отсиживаются. Так и они спрашивают: что наша эскадра на рейде делает? Одна «Глория» вдоль берега туда-сюда ходит. А много ли с одного фрегата толку?

— Вчера, как я слышал, троих побили, — вступился за своих спасителей Эспада.

— Так те сами на них наскочили, — отозвался алькальд где-то между столом и шкафом с книгами. — А один фрегат в трех местах одновременно никак быть не может.

— Кстати, а где он сейчас?

Алькальд неопределенно махнул рукой:

— Грузит припасы. Загрузит и сразу отчалит. А мы останемся вот с этим ворохом проблем.

И он выразительно взмахнул пачкой бумаг.

— Ну, будем надеяться, губернатор скоро вернется, — попытался успокоить его Эспада.

— В море, сеньор, ничего скоро не бывает. Попадешь в штиль и встанешь один Бог знает насколько.

Алькальд гневно фыркнул и высунулся в окно, призывая к себе кого-то.

— Простите, господин алькальд, а как назывался удравший корабль?

Тот метнулся за ответом к столу и тотчас вернулся к окну.

— «Серебряная лань», — сообщил он и добавил уже вниз тому, кто стоял под окном: — Нет, это не тебе. Тебе вот что…

Эспада откланялся.

Значит, покинуть порт официально имеет право только «Глория», что она скоро и сделает. Если поиски Дианы успехом не увенчались, самое время пообщаться с доном Хуаном де Ангостура. А в том, что они будут безуспешны, Эспада был практически уверен. Что еще могло побудить голландского торговца выйти в море, невзирая на запрет и пиратов? Да и эдиктами алькальд не просто так сотрясал воздух. Один из них, как самолично слышал дон Себастьян еще в Кадисе, категорически запрещал иностранцам торговлю во всех портах Нового Света, принадлежавших Испании. На местах, понятное дело, эдикты воспринимались не буквально, а с учетом местных реалий, но при случае вытаскивались на божий свет в первозданном виде. Голландец за свою выходку мог запросто лишиться права торговать не только в Каракасе, но и по всему Мейну. Без веской причины такие сложности себе никто бы создавать не стал. А вот сумка ростовщика или если тот вообще был хозяином брига — это вполне тянуло на роль подходящей причины.

Дианы на причале не было. Вообще, людей тут по сравнению с моментом его прибытия было значительно меньше. Солнце припекало вовсю, и те, кто мог себе это позволить, пережидали жаркие часы в тенечке. Например, в гостеприимной таверне, разместившейся аж под двумя тростниковыми навесами. Все свободные места за столами были заняты. Кто попроще — тот сидел прямо на земле, привалившись к одному из столбов. Выглядела таверна привлекательно, можно даже сказать — маняще, но из-под навесов был плохой обзор.

Какой-то торговец, надеясь на скорую отмену запрета, загружал свой шлюп товарами. Что он там грузил, за незначительностью осталось тайной для истории. Все товары были упакованы в большие деревянные ящики. Вот их количество незначительным никак нельзя было назвать. Половина ящиков была сложена неподалеку от навеса: настоящая квадратная крепость выше человеческого роста. Вторая половина загромождала пирс, к которому и был пришвартован шлюп. Грузчики вместо того, чтобы перетаскивать ящики сразу на корабль, перекладывали их из одного штабеля в другой. Первый был у самого начала пирса, последний — напротив сходней. Потом жара прервала работу, и ящики остались стоять цепочкой одиноких башен в трех шагах друг от друга.

Крепость, как и положено, охранялась бдительным часовым. Здоровенный детина в одних кожаных штанах полулежал в ее тени, жевал травинку и хмуро поглядывал по сторонам, одним своим видом распугивая любителей пошарить в чужом имуществе. Эспада прошел между крепостью и первой башней и сразу столкнулся с очаровательной блондинкой из трактира «У Валерия».

— О! Привет, Миранда. Рад тебя видеть.

— А уж как я рада, что нашла тебя, — отозвалась она.

И, еще даже не договорив, резко выбросила вперед правую руку. Навыки сработали раньше, чем разум. Эспада отпрянул. Очень своевременно, надо добавить. На солнце сверкнуло лезвие ножа — широкое и очень острое. Придись удар в цель, и физиономия дона Себастьяна могла бы сильно пострадать.

— Эй! Ты что?!

Вместо ответа Миранда нанесла новый удар. Этот был направлен в грудь. Эспада, отступив, отмахнулся от него полой плаща. Лезвие с тихим хрустом пропороло ткань.

— С ума сошла?

Сошла или нет, но натиск ее был бешеный. Вот ведь когда пригодились уроки покойного ныне капитана де ла Сьерпе. Удары сыпались один за другим. Эспада отступал по пирсу, блокируя удары руками и плащом, и пока страдала только одежда — в основном тот же плащ и рубашка. Миранда порезала ее на левом рукаве.

Но долго так продолжаться не могло. Двигалась девушка на удивление быстро и ловко. Первая попытка перехватить руку с ножом закончилась тем самым порезом рубашки. Вторая чуть было не лишила дона Себастьяна радости общения с женщинами. Вот и отказывай после этого темпераментным блондинкам. После третьей — неудачной для обоих — попытки Эспаде пришло в голову, что если он и дальше будет вести себя как подобает благородному идальго, то у него есть все шансы стать идальго мертвым. Миранда разошлась не на шутку.

— Карамба! — прорычал Эспада, отступая еще на шаг и сдергивая плащ с плеча. — Да что ж тебе надо?

На этот раз он удостоился ответа:

— Умри, пожалуйста! Умри! Умри! Умри!

Каждое слово сопровождалось яростным ударом. Эспада взмахнул плащом, пытаясь накрыть им Миранду, но та тоже явно не вчера училась играть в такие игры. Плащ накрыл только угол ящика. Если бы ускользающая девушка сама не зацепилась платьем за все тот же угол, ситуация могла бы обернуться не лучшей своей стороной. Рванувшись, Миранда освободилась, оставив лоскут желтой ткани. Через прореху в боку выглянула идеально белая кожа. Вне всякого сомнения, гладкая на ощупь.