Только сколько бы я ни ждала прекрасного принца, он все не ехал. Мне уже семнадцать, а я все еще даже не помолвлена. Мы принадлежим к древнему роду, но богатства нашего семейства забрала война, и теперь маленький родительский замок, где я выросла, — это все, что у нас есть. Сложно рассчитывать на достойную партию, когда матери приходится самой накрывать на стол, а отцу надо служить наемником, чтобы мы могли прокормить себя. У нас осталось всего две деревни, да и те, похоже, скоро вымрут.

* * *

Я все еще здесь, в этом странном и удивительном месте. Теперь свет начинает меняться. В том направлении, которое я решила считать низом этого места, свет как будто потемнел. Он мерцает, как синий сапфир, меняется, завершаясь нежно-розовым высоко надо мной. Этот цвет у меня над головой, он напоминает мне взгляд на Солнце сквозь лепесток розы. В нашем семейном замке есть розовый куст. Моей матери доставили его издалека. Она так любит эти цветы…

* * *

Как странно, я прекрасно помню все то, что было со мной раньше, а вот как я попала сюда, откуда я пришла, я не могу сейчас вспомнить. Помню, что совсем недавно, когда я, как всегда, смотрела в окно на башне, на каменной лестнице, ведущей на вершину, раздались быстрые шаги. Когда приходится жить в тишине фамильного замка, только заслышав шаги по его залам или лестницам, сразу же понимаешь — кто это идет. Да и не только это. Как только идущий сделает несколько шагов, чувствуешь — с каким настроением, с какой вестью его ждать.

Мать была в городе по делам. Я слышала, как она вернулась в замок, а до этого видела нашу повозку, которая двигалась по той самой дороге, которая когда-нибудь приведет ко мне моего рыцаря. Скорее бы уже! Ведь пройдет еще совсем немного времени. Годы моей юности безвозвратно уйдут. Кому тогда будет нужна старая дева, в которую я превращусь?

По шагам матери я поняла, что она спешит сообщить мне хорошую новость. Она вошла, и, хотя выглядела усталой с дороги, было понятно, что она чему-то очень рада.

«Юлианна, ты родилась под счастливой звездой», — так начала свою речь мать. «В городе я встретила одного дворянина, и он сообщил мне, что сама графиня Элизабет Батори будет рада принять тебя в своем замке», — продолжала она. «Мама, что же в этом хорошего? Ведь про нее столько всего говорят! — сказала я. — Я-то думала, что ты встретила в городе прекрасного принца, который искал свою принцессу…».

Тогда мать рассказала, что графиня Батори приглашает в свой замок юных дочерей из благородных родов. Она предлагает девушкам составить ей компанию, помочь ей коротать долгие дни ожидания освобождения Венгрии от захватчиков из Османской империи.

«Графиня Батори прекрасно образована. Она знает несколько языков, у нее прекрасная библиотека, толпы слуг. Ей каждый месяц доставляют лучшие наряды со всех концов света. Она бывает и при дворе, — нахваливала мать графиню. — А ты ведь знаешь, Юлиана, сколько тебе уже лет, ты знаешь, что с каждым днем все больше тает наша надежда найти тебе достойного жениха. А семья графини Элизабет — это ведь богатейшее семейство Венгрии. Вокруг нее всегда полно достойных господ, один из которых может стать твоим мужем и спасти нас от полного разорения», — продолжала мать.

«Мама, ты все думаешь о разорении, а вот я мечтаю о любви, о прекрасном рыцаре или славном принце», — ответила я ей. «Дочка, ведь все может случиться. Представь, что если графиня возьмет тебя с собой в Вену, на бал, который дает король, и там ты встретишь своего принца. Может быть тебе суждено стать настоящей принцессой. Ты сможешь научиться у графини хорошим манерам и языкам. Тот дворянин говорил, что она собирается учить девушек», — со слов матери я поняла, что она твердо решила, что мне необходимо стать компаньонкой графини.

«А еще, дочка, графиня научит тебя обращению с челядью. У нас тебе почти не приходится давать приказания слугам, да ты и когда говоришь что-то им, обращаешься как к домочадцам. А слуги это чувствуют, распускаются, их нужно всегда держать в узде. И если тебе придется поддерживать семейный очаг, ты должна знать, как держать их в страхе. Говорят, слуги боятся графиню как огня. И если ты переймешь ее манеру управления хозяйством — это тебе пригодится. Поэтому — собирайся», — сказала мать, и я поняла, что очень скоро мне придется уехать во владения графини, в Чахтицкий замок.

* * *

Я все еще здесь. Теперь мне кажется, что я вижу землю, которая так далеко внизу, что похожа на карту. Однажды отец привез из похода турецкую карту, на которой были изображены земли и реки. Он сказал, что так выглядит земля, если посмотреть на нее с высоты полета быстрокрылого сокола. Я удивилась тогда: «Как могут люди придумать то, чего никогда не видели? Ведь человеку не под силу парить в небесах, как птице». Теперь же я вижу, что тот, кто нарисовал ту карту, был прав. Но он, должно быть, не видел все таким же красивым, каким это вижу я. Я думаю, ему приснилось когда-нибудь, что он парит в небесах и смотрит на землю, он проснулся и нарисовал то, что смог вспомнить.

Сейчас я совершено точно различаю землю. Эти лоскутки, должно быть, деревушки, которые разбросаны по подножиям холмов. Лес похож на бархат, который укрывает землю. Я чувствую, как двигаюсь к земле, но это не падение, каким оно могло бы быть, окажись я так высоко, как сейчас, и не имей крыльев. Крыльев у меня нет, но какая-то сила удерживает меня в воздухе. Я будто стою на огромной взбитой перине, которая не дает мне упасть.

Я высоко в воздухе, над замком, в который я отправилась в погоне за принцем и хорошими манерами.

* * *

Когда я прибыла в замок, со мной вместе туда же приехали еще четыре девушки. В дороге мы подружились с ними. Наши судьбы были удивительно похожи. Мы не считали друг друга соперницами, ведь если судьбе угодно соединить два сердца, она сделает это несмотря ни на что. Нужно лишь дать судьбе шанс сделать это, и таких шансов у нее гораздо больше на балу в Вене, чем в одинокой башне старого замка.

Мы проехали деревню, потом поднялись на холм, где стоял замок графини. Мне показалось удивительным то, что графиня постоянно живет в этом глухом месте. Ведь она может выбирать из множества домов, многие из которых куда больше, чем Чахтицкий замок. Другие места, где она может жить, куда оживленнее, куда красивее, чем эта мрачная крепость. Однако ей лучше знать, куда приглашать девушек. К тому же, говорят, что она много путешествует, а значит рядом с ней я многое смогу увидеть и много где побывать.

Когда мы подъезжали к замку, на узкой дороге, вьющейся среди холмов, мы едва не разминулись с полуразвалившейся крестьянской телегой. Ей правил старик-возница. Порыв ветра, который часто гостит в тех горных краях, донес до нас ужасающий смрад, который, как мне показалось, исходил из той самой повозки. На ней была свалена груда то ли тряпок, то ли дров, прикрытая шкурами от непогоды. Когда телега сравнялась с нами, и возница направил ее на обочину дороги, чтобы пропустить нас, колесо телеги наскочило на камень. Повозку тряхнуло, шкуры сдвинулись, и я, будто против собственной воли заглянула в ее темную глубину. Там что-то белело. Не знаю, могу ли я верить своим глазам, не показалось ли мне, но сейчас я уверена — повозка была наполнена мертвыми телами.