Габриель смотрит на свой телефон и качает головой.

— Нет.

— Все эти деньги мы отдаём этой чёртовой фирме, и можно подумать, что они могут позволить себе иметь сотовую связь в своих конференц-залах. — Я провожу рукой по своим коротким волосам, раздражённый тем, как долго тянется эта встреча, и тем, что я не могу отправить Мишель простое сообщение с извинениями за то, что меня ещё нет дома. — Что они думают об этом месте? Форт-Нокс? ФБР?

Гейб просто пожимает плечами.

— Для этого подойдут толстые стены. Некоторые из этих старых зданий, по сути, представляют собой Форт-Нокс со всем тем бетоном, который в них используется.

Я качаю головой Габриелю, но не отвечаю.

Он прав. Прошёл почти год, и я не могу поверить, что вся эта неразбериха только сейчас разрешилась. Что за хрень.

Знаю, что должен сохранять спокойствие, но я изо всех сил пытаюсь это сделать, и не по тем причинам, о которых думает мой брат.

Он предполагает, что это потому, что я хочу покончить с этим разбирательством, и он не ошибается.

Я действительно хочу, чтобы чернила на моих документах о разводе высохли, потому что моя бывшая жена — ведьма с плохим характером. Но дело не только в этом. Именно из-за Мишель я действительно хочу оставить всё это позади. Потому что, как только всё разрешится, я смогу обратить всё своё внимание на неё, на то, чтобы сделать и сохранить её счастливой, и узнать, к чему может привести этот неожиданный роман.

Любовный роман?

Я быстро моргаю от собственного выбора слов.

Люблю ли я её?

Нельзя отрицать, что Мишель не похожа ни на одну женщину, которую я когда-либо знал. У неё глубокая, инстинктивная доброта, интерес к жизни и мозги, способные перехитрить даже самого умного гения.

Не говоря уже о том, что она самая красивая женщина, которую я когда-либо видел.

Я хмурюсь, мои брови хмурятся, когда я борюсь с эмоциями, которые испытываю.

«Это любовь?» — я снова спрашиваю себя.

Но прежде чем я успеваю углубиться в эту мысль, раздаётся быстрый стук в дверь конференц-зала.

— Войдите, — зову я. В моём голосе слышится заминка, и Гейб бросает на меня взгляд. Но он знает, что это не из-за наших предстоящих разводов: это из-за девушки дома.

Входит один из наших юристов, квадратный, крепкий пожилой мужчина, известный как своей осмотрительностью, так и проницательностью в отношении супружеских вопросов.

— Что ж, джентльмены, хорошие новости, — я сажусь прямее, пока пожилой мужчина говорит, и Габриель перестаёт расхаживать по комнате. — Мне осталось подписать последнюю бумагу, — он протягивает мне стопку бумаг размером с книгу.

— Вы издеваетесь надо мной.

— Уверяю вас, мистер Костас, я не издеваюсь над вами, — мужчина с круглым подбородком широко улыбается, очевидно, довольный моей реакцией.

Я посмеиваюсь над стариком, благодарный, что он не из тех, кто пресмыкается.

— Дайте мне ручку.

— Я бы посоветовал вам прочитать последние два положения, прежде чем браться за ручку, — он указывает на абзац внизу страницы.

Я быстро пробегаюсь взглядом по юридическому жаргону, знакомому с рассматриваемой темой.

— Отлично. Меня это устраивает. С документами Габриеля то же самое?

— Да, сэр. — Адвокат вручает моему брату такую же стопку бумаг высотой с гору. — Это положение, — юрист указывает на абзац, — мистер Костас.

Габриель нетерпеливо кивает.

— Том, тебя это устраивает? — я коротко киваю. — Хорошо, круто. Так это значит, что мы закончили? — надежда в его тоне очевидна, и юрист улыбается.

— После того, как вы подпишетесь примерно в тридцати разных местах, с вами будет покончено.

Габриель вырывает ручку у меня из рук.

— Мне это нужно, — рычит он. — Мне нужно, чтобы с этим было покончено.

Я просто фыркаю, прежде чем сунуть ему коробку с письменными принадлежностями.

— Здесь их около сотни.

— Нет, ты не понимаешь, приятель. Мне нужно, чтобы это было сделано.

Ухмыляясь брату, я беру другую ручку и начинаю свой собственный цикл подписей.

Спустя несколько мгновений и сильную судорогу в руках я пододвигаю свою стопку бумаг через дубовый стол к адвокату.

— Итак, мы закончили?

Мой адвокат окидывает взглядом стопку.

— Да, это так. — Пожилой мужчина встаёт и протягивает руку сначала мне, а затем Габриелю. — Поздравляю. Теперь вы холосты.

Мы пожимаем друг другу руки, и я чувствую, как меня мгновенно охватывает чувство облегчения.

«Может быть, это любовь», — повторяю я себе, новое чувство надежды заставляет мое сердце биться чаще. «Может быть, именно поэтому я так стремлюсь убраться отсюда к чертовой матери».

Мой брат тут же подхватывает мои мысли, как будто может их слышать.

— Ладно, поехали, — хриплый голос Габриеля прерывает мои мысли, и я киваю ему.

— Домой к Мишель?

— Домой к Мишель.

Он широко улыбается, и мы оба выбегаем из офиса. Это неприлично, но в данный момент кого это волнует? Есть только одна женщина, которая имеет значение.

Несколько минут спустя, усевшись в лимузин, я поворачиваюсь к брату. Выражение его лица, как обычно, неприступное, но мне всё равно. Есть дерьмо, которое нужно уладить.

— Итак, насчёт Мишель, — я говорю тихим голосом, чтобы слышал только Габриель. Несмотря на то, что у нас поднят экран приватности, я всё равно хочу быть незаметным. Он поворачивается ко мне, его голубые глаза напряжены.

— Что насчёт Мишель? — спрашивает он будничным голосом. Но я знаю, что он слушает каждой клеточкой своего тела.

— Я… — я делаю паузу, пытаясь подобрать правильные слова. — Я забочусь о ней.

Габриель склоняет голову набок, наблюдая за мной в свете проезжающих мимо уличных фонарей.

— Мы оба заботимся.

— Да, но, брат, это заходит дальше. Я думаю, что люблю её.

Я говорю эту информацию без каких-либо прикрас, и она звучит прямо в воздухе между нами. Это правда. Я люблю её, и в этом