наверное, по дюжине детей у каждого, а я всего лишь второстепенный персонаж.

Я опускаю голову на руки, не заботясь о том, что моё лицо свекольно-красное или что я отвратительно выгляжу.

Моё сердце разбито.

— Ты не глупая, Миш. Многие влиятельные пары живут порознь — это действительно обычное дело, особенно у богатых людей, — говорит Джун, пытаясь утешить меня.

Медленно я поднимаю глаза, чтобы посмотреть на свою милую подругу.

— Обычное дело? — я всхлипываю сквозь слёзы, чувствуя себя оскорблённой из-за своего невежества в этой области. — Что ты имеешь в виду?

— Да. У многих из них несколько домов, обычно в Хэмптоне, а у некоторых даже больше одной квартиры в городе. Это немного странно, но ты помнишь некоторых наших клиентов в «Дрейпер Пибоди»? Я думаю, некоторые из них были свингерами, или они поменялись супругами. На самом деле у них вообще не было нормальных браков. Так что, возможно, для них наличие любовницы на самом деле не так уж и притянуто за уши.

Джун мягко улыбается и протягивает мне ещё одно печенье. Я беру десерт, но у меня не хватает духу сказать Джун, что её информация на самом деле заставляет меня чувствовать себя ещё более подавленной. К сожалению, моя проницательная подруга быстро всё схватывает.

— Прости. Я только усугубила ситуацию, не так ли? — я киваю, и она вздыхает.

— Не вини себя. Наверное, я просто понятия не имела, что богатые люди такие чертовски странные. Или так пресыщенно относятся к отношениям. Я имею в виду, обмен супругами? Делить женщину, которую купил? Это должно быть нормально?

И снова я чувствую себя полной идиоткой из-за своей неискушенности. Я выросла в семье, принадлежащей к низшему среднему классу. Мои родители познакомились в старших классах и сразу после этого поженились. Ни один из моих родителей никогда не изменял другому, и о разводе всегда не могло быть и речи. Мы даже не знали никого, кто бы занимался такими грязными делами.

«Проклятье, — с горечью думаю я, — меня «купили» Том и Габриель. Это должно было стать первым признаком того, что они не похожи на других мужчин, которых я знала».

Меня выводит из задумчивости звук домофона, раздающийся в маленькой студии.

— Это, должно быть, китайская еда, — говорю я и начинаю вставать.

— Нет, всё в порядке, я возьму её. Просто расслабься немного.

Джун нежно улыбается мне, и я улыбаюсь в ответ, благодарная за её компанию. Она разворачивает своё длинное тело и идёт к двери, чтобы нажать кнопку звонка, чтобы впустить курьера.

— Я умираю с голоду, — осознаю я, страстно желая чего-нибудь более существенного, чем десерт. Она нежно улыбается.

— То же самое. Сейчас нам обоим будет очень вкусно. Надеюсь, с большим количеством глутамата натрия. Мне нужно как можно больше химикатов, которые я смогу достать, легальных или нелегальных.

Моя подруга заставляет меня невольно хихикать, когда раздаётся резкий стук в дверь. Джун открывает её с улыбкой, но затем застывает как вкопанная, её красивое лицо становится пепельно-серым.

— Джуни? Лапша Ло майн? Курица с жареным рисом? — я зову из спальни.

Тишина. Затем она что-то угукает, и я в замешательстве морщу лоб.

— Всё в порядке, Джуни? — я зову снова. — У меня есть деньги, если они тебе нужны.

Но моя подруга просто издаёт ещё один сдавленный, заикающийся звук. Затем низкий голос рычит, и я замираю, каждая клеточка моего тела в боевой готовности. Я узнаю этот голос, и моё сердце начинает бешено колотиться. Это не китаец… это Том и Габриель Костас, и они пришли, чтобы сделать меня своей.

Глава 17

Габриель

Вид Мишель, стоящей передо мной, вызывает множество сильных эмоций.

Для начала, я сразу испытываю облегчение от того, что она в безопасности. Но моё облегчение быстро сменяется замешательством, за которым следует гнев из-за того, что до этого дошло. Почему она сбежала? Почему она бросила нас? И что, чёрт возьми, она здесь делает?

Я оглядываю сырую, убогую квартиру, и моё сердце разрывается от осознания того, что Мишель когда-либо жила в таких условиях.

— Я… эм, привет, — Мишель приветствует Тома и меня, выглядя такой же озадаченной, увидев нас, как и мы, обнаружив её в её старой квартире.

— Я Джун, — худенькая блондинка, открывшая дверь, машет рукой, но я едва замечаю её.

— Ты знаешь, как мы волновались? — я рычу, мои глаза бегают вверх-вниз по соблазнительным формам Мишель, пока я пытаюсь сдержать гнев в своём голосе. Она ничего не говорит и только продолжает смотреть на нас с Томом, как будто не может поверить, что мы действительно стоим в дверях её дома.

— Я пойду. Мишель, позвони мне позже! — поёт Джун. Она переводит взгляд с Тома на меня, а затем бросает сочувственный взгляд на Мишель. Подруга хватает свою сумочку, а затем выскальзывает за дверь позади нас.

Когда мы наконец остаёмся втроём, мы с Томом плотно закрываем дверь. Затем мы проходим дальше в комнату, заставляя Мишель сделать солидный шаг назад от нас. Мы с братом делаем это маленькое пространство ещё более крошечным, и мне интересно, как скоро я смогу усадить Мишель к себе на колени задом вверх для основательной порки.

— Здесь ты живёшь? — спрашивает Том, оглядываясь по сторонам. Место совершенно убогое, хотя наша девочка старалась сделать всё возможное, чтобы казалось иначе. На стенах разноцветные подушки и веселые плакаты, но ничто не может скрыть огромное пятно от воды на потолке, равно как и тот факт, что это место размером с почтовую марку. Я не могу поверить, что Мишель когда-либо жила в таких условиях. У меня возникает желание заключить её в объятия и унести прочь из этого места навсегда.

Но Мишель не отступает.

— Какого чёрта вы здесь делаете? — спрашивает она стальным голосом.

— Что, чёрт возьми, мы здесь делаем? — я чувствую, что моя попытка контролировать ситуацию медленно ускользает. — Ты злишься на нас? — раздражённо спрашиваю я.

— Зачем ты сюда пришла? — добавляет мой брат. — Это ты ушла без предупреждения и