Эбби тяжело сглотнула, понимая, куда клонит Нэйтен, но отвечать на вопрос не хотела, поскольку сама точно не знала.

— Эбби… Я твой друг, понимаешь? Я не хочу, чтобы ты вновь подверглась опасности, — вспоминая инцидент, произошедший несколько дней, произнес Фостер и добавил: — Ты можешь мне доверять на сто процентов, просто скажи, что происходит. Ты несколько дней ходишь сама не своя…

Миллер тяжело вздохнула, поднимая голову вверх и вдыхая ночной воздух. В этот момент ей стало так больно и тяжело, что она не выдержала и, припав к плечу Нэйтена, начала плакать, высказываясь тому, кто может ее понять.

— Нэйт, я не знаю… Он… Он такой милый, добрый, он спас мне жизнь… И, знаешь, он смотрит на меня так, как никто и никогда не смотрел… Сегодня утром мы были у него дома, и… — Миллер всхлипнула пару раз, продолжая свой рассказ.

Сейчас Эбби поведывала эту историю с легкой улыбкой на лице, представляя, что в данный момент находится именно с Томасом, вдыхая до боли приятный аромат.

Перебирая локоны Миллер, Фостер понял, что девочка по-настоящему влюбилась. Но что поделать, если это запретная любовь? Как быть со своими чувствами?

Нэйтен ничего не знал, хотя в данный момент ему все больше и больше хотелось помочь ей, но от незнания становилось так неловко.

Через пару минут Миллер отодвинулась от Фостера, поправила рыжие локоны, кладя их на левое плечо, и посмотрела на друга зелеными глазами.

— Нэйт, только никому, пожалуйста. Я не хочу, чтобы кто-то знал об этом нелепом случае, не хочу лишних суждений. В особенности не говори ему об этом. Это пройдет, я переживу, хорошо? Сейчас мы не можем его терять, ведь с помощью его смекалки мы раскроем то, в чем копаемся полтора месяцев, — Эбби сказала это на одном дыхании, после чего просунула руку в карман, где разрывался от звонков ее смартфон.

— Эбби, все хорошо. Ведь это нормально любить кого-то, пусть даже безответно. Ведь сердце каждого из нас должно принадлежать кому-то, но самое обидное то, что ты можешь влюбиться в подлеца, кем, на мой взгляд, и является мистер Уилсон. Он погубит тебя. А вдруг он предатель? Меня до сих пор смущает тот факт, что он вовремя подоспел тебе на помощь. Как он узнал?

— Нэйт, он не такой, правда. Он абсолютно искренен с нами, мы можем ему доверять, — пытаясь убедить Фостера в обратном, говорила Миллер.

На это Фостер только промолчал, так как понимал, что влюблённые девушки готовы на все, лишь бы защитить вторую половинку, пусть даже обманывая себя.

Вдыхая ночной воздух, Нэйтен подбивал камушки на асфальте кверху, пытаясь отвлечься от звонящего телефона. Эбби начала делать то же самое, только бы не снимать трубку. На вопрос «может, ты все-таки ответишь?» Миллер отрицательно кивнула головой и продолжила сбивать разноцветные камушки.

Может, ей и хотелось поговорить с ним, поделиться рассказами о своей прошлой жизни, пить удивительный кофе, болтать попусту, но Эбби сдерживала себя. Она дала себе обет, что больше никогда не останется наедине с Уилсоном. Она больше никогда не позволит ему так смотреть в ее зеленые бездонные глаза. Она больше никогда не позволит своим чувствам овладеть ею…

Глава 25

В сотый раз, набирая номер Эбби, Томас ходил из стороны в сторону, поминутно поглядывая в окно в надежде на то, что она появится на горизонте. Получив очередной отрицательный гудок, Уилсон швырнул телефон на диван и запустил руки в волосы, взъерошивая их и срывая на них свои нервы.

Стрелка на часах показывала полночь, а Эбби до сих не было дома. В глубине души Томас понимал, что она не вернется сегодня, возможно, потому, что решила переночевать у себя дома, а возможно, потому, что просто не хочет здесь находиться.

Томас прокручивал в голове моменты вчерашнего утра и искал то, на что она могла обидеться. Но почему-то он ничего обидного там не находил, кроме непозволительных взглядов, которые он бросал на нее.

Тогда, когда они находились в миллиметре друг от друга, ему показалось, что между ними пробежала какая-то искра, что Эбби испытывает такое же светлое чувство к нему, как и он к ней. Но лишь по своим догадкам он не мог точно утверждать, что между ними может что-то получиться.

Да и какое «получиться»? Очнись, Томас, ты старше ее, она маленькая, беззащитная девушка, которая ищет поддержки в чьих-либо надежных руках. Поддержки, но не любви.

Присев на диван, Уилсон облокотился на его спинку и завел руки за голову. Сердце почему-то предательски сжималось от боли, которую может компенсировать присутствие той задорной девушки с огненными волосами, способной излечить любую боль, пусть даже самую сильную.

Сделав последний звонок, Томас все же добился ответа. На той стороне послышался веселый голос Миллер, которая, судя по всему, с чего-то смеялась.

— Эбби, ты где? Ты видела время? — с ноткой беспокойства, но в то же время и облегчения, потому что она ответила, спрашивал Томас.

— Мистер Уилсон, я переночую у себя дома. Мне неловко находиться у вас в квартире два дня подряд. Если у вас есть какая-нибудь информация, то давайте обсудим ее завтра, я немного устала, — с ноткой безразличия парировала Миллер.

От этого Уилсону стало еще больнее, ведь совсем недавно она обращалась к нему на «ты», радовала своим мягким голоском, а тут уже разговаривает с ним так, как будто пришла в нему на первое занятие.

Услышав на той стороне голос парня, сердце Томаса сильнее сжалось, и он тут же сбросил вызов, довольно импульсивно и эмоционально откидывая телефон в другую часть комнаты.

От мысли, что она может быть с другим, одаривая его лучезарной улыбкой, Уилсону становилось только хуже. По-моему, он сильно влюбился, чтобы остановиться и дать себе очередной обет «Не трогай ее».

Вчерашнее утро перевернуло все его мысли, после этого он хотел проводить с ней каждую минуту своего свободного времени, но что поделать, если она предпочитает проводить его с другими?

Ничего. Остается только смириться с этой болью, которая, казалось, преследовала его всегда. Сначала его предала любимая девушка, которая почти стала его невестой, потом появилась та, которая закрыла пустоту в его душе и отогрела его сердце, но потом тут же вонзила в него нож.

Оказавшись на кухне, Уилсон достал бутылку виски и прямо из горла сделал пару глотков, морщась от того, насколько крепок был этот напиток.

Почему-то если у мужчин в жизни