Принятый ранее Народным Собранием закон об Учредительном Собрании признавался недействительным. Но по существу и Правительство оказалось перед необходимостью существенно скорректировать модель управления в белом Приморье и вернуться к уже осуществлявшейся в истории российского Белого движения формы единоначального управления. Однако в этом случае она отнюдь не копировала предыдущие, а стала новым вариантом, сочетавшим в себе как признаки политических структур прошлых лет, так и совершенно не применявшиеся ранее идеологические и политические признаки.

Теперь уже не Несоциалистический съезд должен был создавать фундамент легитимности (при всех его притязаниях и надеждах на это право), а созванный на основе широкого сословно-профессионального представительства Земский Собор. При этом необходимо отметить, что преемственность с политикой и идеологическими принципами Правительства белого Приморья вполне сохранялась.

Созыв Приамурского Земского Собора. Провозглашение монархического принципа в создании будущей всероссийской власти.

Правитель Приамурского Земского Края, Земская Дума – вариант «разделения властей» (август – октябрь 1922 г.).

«Сибирское областничество» в Приморье – последняя попытка возрождения власти (ноябрь 1922 г.)

Итак, белое Приморье подошло к последнему периоду своей истории, связанной с необходимостью проведения принципиально важных структурных преобразований управления. Считавшиеся наиболее «демократическими» выборы в дальневосточную «Учредилку», в которых на основе «четыреххвостки» должны были участвовать все политические партии, заменялись следующей системой представительства на Земском Соборе (утвержденной Указом № 149). В его работе должны были участвовать: 1) все члены Временного Приамурского Правительства, управляющие ведомствами и их заместители; 2) все наличные Епископы – Владивостокский, Камчатский, Харбинский и Старообрядческий и по два члена Православного Епархиального Собрания и Старообрядческого Совета; 3) Командующий войсками и флотом, Командующий Сибирской флотилии, атам ны всех казачьих войск и пятнадцать членов от армии, назначенные ее командованием; 4) по одному члену от всех старообрядческих общин; 5) все волостные старшины или их заместители и атаманы казачьих станиц; 6) представители всех несоциалистических комитетов и беженских организаций, по одному от каждых десяти членов; 7) ректоры высших учебных заведений – университета, педагогического института и т. д.; 8) два представителя мусульманского общества; 9) три представителя бюро профсоюзов. Участвовать в выборах не имели права только «коммунисты и примыкающие к ним, а также социалисты-интернационалисты».

Всего в работе Собора должны были принять участие 347 делегатов (реальное число участников составляло 276). Подобная система представительства делала созываемый Земский Собор принципиально отличным от планов созыва Земских Соборов, предлагавшихся в течение 1917–1920 гг. (от проекта Петроградской городской думы в ноябре 1917 г. до идей сибирских областников в конце 1919 г. Подробнее об этих проектах – в предыдущих томах монографии)[1151].

Официозная пресса того времени отмечала, что в системе представительства произошел возврат к традициям созыва Земских Соборов, когда интересы отдельных сословий, групп населения и, что самое важное, Русской Православной Церкви выражались в первую очередь. Интересы политиков, политической борьбы должны были уступить место деловой, продуктивной работе по возрождению начал Русской Государственности. Следовать этим заветам призывалась и армия. В частности, на страницах журнала «Воин» была опубликована программная статья «Земские Соборы», обосновывавшая правильность возвращения к традиции созыва данных представительных собраний следующим образом: «Созыв Собора воспроизводит перед нами нашу чисто русскую, историческую форму взаимообщения граждан и, таким образом, в родных условиях дает полную возможность выявиться национальному духу в общерусском деле».

Восстановление традиций созыва Земских Соборов имело важное историческое обоснование, так как «всякое установление духовной связи с прошедшим также чрезвычайно важно для народа. Работа в условиях веками выработанной обстановки подогревает и поддерживает патриотизм, невольно заставляет нацию оглядываться на саму себя, выявлять существенные стороны своей самобытности и ограничивать себя от других народностей при помощи сопоставлений сходных и различных черт, выработанных прошлым. Кроме того, связь с прошлым необходима еще и потому, что только путем ее можно воспользоваться теми духовными ценностями и богатствами, которые являются результатом массовой коллективной мысли ряда отживших родственных поколений, действующих на протяжении долгих веков и стремящихся к одной общей цели – благу Родины… Русская религиозность, русское понимание христианства неизбежно должны были наложить и действительно наложили на Земские Соборы своеобразный колорит…».

Особенность Земских Соборов проявлялась и в порядке избрания представителей на его заседания: «…Земский Собор, прежде всего, не был собранием представителей классовых группировок, имеющих свои собственные индивидуальные специфические цели, а был «Советом всея земли», собиравшимся для любовного разрешения в трудные минуты исторической жизни – совместно с Царем и «Освященным Собором» – создавшихся затруднений, появившихся опасностей. Следовательно, одним из существенных признаков понятия о Земском Соборе является необходимое участие в них Царя, Освященного Собора и выборных или приглашенных представителей от земли. Власть, собиравшая Земский Собор в трудные моменты государственных переживаний, желала слышать истинный голос земли…».

Примечательна была и характеристика отличий традиционного российского представительного органа от «аналогов Запада»: «…Земский Собор в противоположность западным Учредительным Собраниям, сеймам и парламентам, собирался не для борьбы сословий или классов, не для отстаивания своих интересов заинтересованными группами, а представлял по своему существу однородную массу, заинтересованную разрешением одних и тех же вопросов. «В единении сила», – в таких словах можно выразить завет седой старины, переданный нам в фактах созыва и самой деятельности Земских Соборов… На Западе постановления учредительных и законодательных Собраний считались обязательными для королей (как общее правило), и непроведение в жизнь выработанных Собраниями законов иногда вызывало там возмущения и войны. Соборы же, высказав свою мысль, неизменно окончательное решение вопроса оставляли за Царем…».

А проведенные в статье сравнения между Земским Собором и Учредительным Собранием не оставляли сомнений в том, что отношение власти к идее созыва краевого Собрания теперь полностью основано на признании несостоятельности «четыреххвостки» и явных преимуществ традиционно русских форм представительства. Помимо преимуществ избирательных, особо отмечались преимущества сплоченной, единодушной законотворческой работы перед политическими спорами и разногласиями, присущими партийно-представительным органам.