Кому приспичило стучать в дверь, когда есть дверной звонок!.. Альфонсо свысока оглядел посетительницу: юная монахиня, с сексуальными голыми ножками. Дева задрала подол рясы аж до живота, держа его трепещущими ручками… хорошо видно узкую полоску белых трусиков, скрывающую развратную щелку. Животик изрядно выпирает, не иначе как беременна… Альфонсо ощупал гостью глазами – с головы до ног, удивление на лице сменила снисходительность:

— Вам кого?

— Дядя Аль, я Вики – твоя внучатая племянница! – быстро произнесла монахиня. Тон развязен, проститутскую ментальность растерять сложно… однако в глазках нешуточное волнение, ручки на округлом животе подрагивают.

— Вики?.. К-какая Вики?.. – непонимающе замычал Альфонсо. Непонимание – это самое малое, что может ждать при визите к малознакомому (по сути) человеку! Только времени на чужие воспоминания кровавый театр не даёт, нельзя многомиллионное сокровище носить завернутым в рясу по улице, вот так просто, как ты носишь носки. Надо положить камешек в надёжное место, а потом включать разные соображалки… Съёмную квартирку Вики надёжной хазой не назвать, обители подруг и кавалеров тем более. Но… память – полезная штука, а узнать в Лос-Анджелесе адрес по фамилии – дело техники.

— Дядя Аль, мы не виделись 15 лет, но это я – девочка в платье из ситца! – выпалила Вики нетерпеливо.

Альфонсо недоверчиво прищурился. У обеспеченных эсквайров не числятся в родственниках беременные монашки! А попрошайки горазды на выдумки… Вики быстренько выявила чужие сомнения:

— Ты ведь помнишь, как Мускус поднял тебя на рога?.. Мой отец застрелил Мускуса и спас тебе жизнь, дядя Аль!

— Здоровенный трёхлетний бык… — нежданно улыбнулся Альфонсо. — Без хвоста…

Гостье удалось окунуть дядюшку в воспоминания юности, крайне непривычное погружение для любого лос-андежелессца! Чаще здесь окунают в дерьмо и не по-детски…

От дороги донёсся визг тормозов! Кто-то резко остановил автомобиль на скорости в 60 миль в час.

— Ай!.. – всплеснула монахиня ручками, заприметив лихую тачку. Задранный подол монашеской рясы немедленно опустился вниз. Из ткани выпал Алмаз и гулко стукнул по лаку крыльца.

— Вот чёрт!.. – Вики скоро нагнулась за Алмазом.

Беременность оказалась липой. Что, в общем, наплевать. У коттеджа нарисовалась полицейская тачка, а племяшка пришла в гости к дяде с нехилым камешком. И если на «дырявый целибат» можно легко забить, то на полицию забивать чревато. Альфонсо недовольно поморщился.

Копы с интересом смотрели на коттедж-рояль, сидя в тачке. На расстоянии в сорок футов сложно разглядеть лица и предметы маленького размера, но полицейское любопытство данным обстоятельством только подогревалось. Сама сцена-то, как на ладони!

— Что такое с монахиней? – размыслил Пиглет.

— Я бы спросил «что за такая монахиня»?.. – отозвался Свайн. — А вон и хозяин дома, похоже, — он кивнул на рожу в очёчках, торчащую из входных дверей.

Офицеры понаблюдали, как Вики суматошно заскочила в коттедж. Дик затушил сигарету, а Сэмми выплюнул жевательную резинку.

— Зайдём!

***

Холл был немного запылённым. И довольно богатым – по снобским меркам. О любви к музыке здесь напоминали статуи Паганини и Чайковского, и обои, стилизованные под ноты. Вики проскочила сюда мимо дядьки, и встала – в трёх футах от двери. Лихорадочно оглядываясь, куда дальше, вашу мать! Алмаз хорошо уже оттянул ручки, которые за последние два года тяжелее члена ничего не держали.

— Вики, ты украла эту вещь и поэтому за тобой гонится полиция? – коснулся сознания решительный голос дяди. — Я думаю, тебе лучше сдаться, я — честный гражданин и уважаю Закон!

Не теряйте голову! Жизнь наверняка захочет вас… ещё по ней погладить! Вики не стала скандалить, плакать и метаться. А сказала просто и искренне, через паузы:

— Нет, дядя Аль, я не воровка… Я пришла к тебе за помощью… потому что больше мне прийти не к кому. И хочу доверить тебе одну страшную тайну. Но только без полиции…

Подарок

Лили сидел на своём стульчике, за прилавком магазинчика, и читал газету. Царапина на плече, оставленная пулей Громилы – была смазана йодом и замотана бинтом. Чтобы не нервировать покупателей Лили сначала перемотал царапину, а потом уже натянул рубашку.

Голова не кружилась, руки не дрожали, мозги излучали ясность. Лили сказал сам себе, что утром в его магазинчике был инцидент – кратковременный случай, без последствий. А не проблема – объёмная ситуация, оставляющая в твоей жизни следы! Иногда значимые, иногда не очень. Следов здесь нет, есть инцидент!

Звякнул дверной колокольчик, хлопнула открываемая и закрываемая дверь. На пороге возник покупатель – мужчина лет сорока семи, в синем пиджаке на белую рубашку. Без галстука. Клиент крупным шагом прошел к кассе и начал с всегдашней ухмылкой смотреть на Лили. Коммерсант положил газету на прилавок, поднялся со стула и любезно «по-лакейски» улыбнулся.

— Чем могу служить, господин?

— Мне ты ничем не можешь служить, Лили, — пафосно воскликнул мистер Фэйс, наставляя на торговца указательный палец. — А вот я тебе могу!

Пафос смотрится смешно, дешево или глупо, если он произносится не Гамлетом! Мистер Фэйс не тот человек, который может вызвать над собой улыбку. Для глупца слишком высокий лоб. А вот дешевый развод вполне о себе сейчас напомнил…

— Эй, господин! Если вы коммивояжер, то тут вы не нужны. Купить всё, что нужно — я могу на полках в радиусе полсотни футов от меня или в другом магазине.

— Да, Лили, всё верно… кроме одного! Ты не можешь купить себе свою семью!..

— Кретин! Семью не покупают, а её вынашивают в душе и создают на небесах!

Мистер Фэйс не обиделся, а опустил палец, упер руки в прилавок и подмигнул. И сказал, не спуская насмешливых глаз с купца.

— Ты в Америке три года, Лили, только в «Green Card» тебе отказывают. И поэтому твоя семья – жена и милая дочка, как жили в Индонезии, так и живут. Но ты надеешься, Лили, что когда-нибудь… вы заживёте все вместе. И эта надежда не позволила тебе сегодня вызвать полицию, когда тебя ограбили и ранили…

Зачем светить в полицейских сводках имя, непривычное для американского уха? Всегда найдется коп, что обижен на «узкоглазых» чуть больше обычного!

— И ты даже не закрыл магазин, поскольку рана пустяковая, а одному тебе тоскливо в этих стенах под названием «съёмная квартира»! — мистер Фэйс сказал всё, что сказать хотел. И замолчал. С младенческой улыбкой