— ранее прекрасные, величественные существа поддались тщеславию. Из них получились самые страшные воины за всю историю нашего мира.

— Эльфы? — сказать, что я была удивлена, это ничего не сказать, — в моем понимании, они олицетворяют изящество, красоту… но никак не смерть…

— Твое понимание мира для нас не подходит, ведьма, — Роэл повернулся ко мне лицом и продолжил рассказ, — многие изменились, кто-то бежал, но вот произошло чудо — Создатель вернулся. Он захотел проведать свой мир, которым так дорожил, но вместо этого был убит теми, кого сам и создал. Я не знаю, как все произошло, но маги этого мира уничтожили своего Бога. Именно поэтому нас ненавидят. Дарэн частенько напоминает всем о том грехе, что был совершен, проводя зачистки среди магического населения. Наш мир продолжает тонуть во тьме и я боюсь, что когда наступит момент смерти, я встречусь со своим Богом. Боюсь, что он увидит меня и отвернется, потому что на моих руках слишком много невинной крови. Я очень хочу, чтобы наш мир стал чистым, чтобы от него ничего не осталось, потому что возродить в нашем случае из пепла крупицу света уже просто невозможно и завтра ты поймешь это сама.

— Правитель хочет что-то мне показать? — догадалась я, сопоставив информацию.

— Именно. Это будет первая проверка тебя на силу, какая именно я не знаю, но все ведьмы и маги, кто умудрялся выжить на арене и не использовать при этом силу, не проходили это испытание. Я смогу лишь спрятать твою силу, но не заблокировать ее. Постарайся не натворить глупостей, ведьма.

— Не называй меня ведьмой, пожалуйста…

— Поздно. Для тебя это стало своего рода кличкой. Как для Клайда — Паук или как для меня — Палач. Так что теперь для всех ты — Ведьма. Хитрая, умная, расчетливая, злобная тварь из другого мира.

— Я не такая.

— Посмотрим, — Роэл слегка ухмыльнулся, потом замолчал и посмотрел прямо в глаза.

Стало не по себе, хотелось спрятаться, я чувствовала и страх и смущение одновременно, но в тоже время не хотела, чтобы они уходил просто потому, что боялась остаться одна. Тяжело доверять хоть кому-то, тем более Роэлу, но выбора нет. Здесь каждый преследует свои цели, этот человек тоже хочет что-то получить, вот только что именно?

Я видела, как его глаза постепенно закрывались, сон брал верх, он начал постоянно зевать, прикрывая рот ладонью, переворачиваться с одного бока на другой, но даже так — он не мешал мне.

Мне только и оставалось, что рассматривать потолок и слушать размеренное дыхание Палача.

Так значит их Бог мертв… Демиург, что создал этот мир — что с ним произошло? Как вообще умирают демиурги? Это его Роэл изображал на портретах? Вопросов в голове непроглядная тьма, а ответов нет. Что происходит с миром, когда тот, кто его создал — умирает? Не может же он взять и разрушиться… или может? И какая тогда моя роль? Что, я должна придумать этого самого Бога, вообразить его и призвать как Альта? Может все дело именно в этом? Может я действительно обладаю той силой, которая способна вернуть Создателя к жизни? Но если это так, то может правитель не станет убивать меня при разоблачении? Если Дарэн мстит за смерть, то…

Нет. Четкое осознание того, что сама идея сознаться во всем Правителю Алого ни к чему хорошему не приведет лишь убедило меня в том, что нужно как можно скорее бежать из этого мира. Вот только кто способен перенести меня домой? Если Роэл считается самым сильным, то… то тогда что, по силе после него сам Создатель? Да что ж такое-то…

Окончательно углубившись в раздумья, я и не поняла, как уснула. Странно, что это вообще у меня получилось учитывая последние события, но я наконец-то смогла увидеть Лексея, пусть даже и таким странным способом.

* * *

Лексей

— Ты уверена, что нам сюда? — подняться в горы, переплыть океан, сразиться с чудовищем — я был готов ко всему, но не к чисто-полю и бесконечному горизонту. Мимо нас пролетали белые бабочки, яркое солнышко палило что есть сил, уничтожая мою нежную человеческую кожу.

— Уверена! — благодаря зелью и магии Ольга смогла смастерить очередной поисковик, настроенный на Марфу. Он пока ни разу не дал сбоя, видимо потому, что для усиления магии мы все же прихватили несколько древних амулетов, которые эта противная женщина стащила из моей пещеры! — Хватит пыхтеть над ухом! Они нам пригодятся! Ради такого дела амулетов не жалко!

— Амулетов — нет, а вот заговоренных стрел и арбалетных болтов — очень! Это же раритет! Если ты их сломаешь, а ты их обязательно сломаешь по закону подлости, то я не смогу найти им замены! И знаешь, почему?

— Почему-у же? — протянула ведьма, наблюдая за тем, как меняется свечение амулета в ее руках.

— Потому что они в своем роде единственные и неповторимые! — я плакал! Я правда плакал! Моя драконья душа не была способна выдержать такого издевательства, но все же в чем-то ведьма была права — для спасения наших товарищей необходимо приложить все усилия, но так же мне обязательно нужно побухтеть и сделать вид обиженного на весь мир дракона.

— Значит, они послужат на благое дело! — ведьма шикнула, прислушалась и замерла на месте.

Поле как поле. Обычное, зеленое такое, огромное. Мы не долго добирались до него из Антарина, уже на границе я сменил ипостась, удивляясь легкости дороги и отсутствие препятствий. Может ведьма все же ошиблась?

— Слушай… они прямо под нами… — шепнула Ольга, кивнув на землю, — они правда там… но как? Судя по амулету — все еще живы… Не живьем же их закопали…

Ее трясло, потому что амулет, настроенный на ее мужа точно так же указывал на это ненавистное нам поле.

— Нет, земля не тронута ни инструментами, ни магией, ни иллюзией — точно тебе говорю. Скорее всего здесь проходят подземные пещеры или тоннели, неподалеку было озеро с водопадом, думаю нам стоит пройти туда и… Оленька… ты это чего удумала?

— Как чего? — ведьма рычала и была настроена крайне недружелюбно, — взорвать все к чертовой бабушке! Еще я там вход искать буду, время свое тратить!

— А если мужа заденешь волной взрывной? Или ему на голову булыжник рухнет?

— А чего это ты все стрелки на Вемира переводишь? Как будто о Марфе не беспокоишься! Или думал, что мы не заметим, как вы друг на друга смотрите?

— ЧЕГО? — я даже не сразу понял, о чем эта женщина сейчас говорила, — ты в своем