— Ладно, хорошо, подумаем на досуге об этом.

— Семен Евгеньевич, — подал голос Мишка, — а вот я, например, форму свою надеваю только по праздникам, а ботинки от нее ношу постоянно. А что, хорошие черные ботинки, да по ним и не видно, что они милицейские.

— Это ты к чему, Миш? — не поняла Лена. — Точно установлено, что ботинки на убитом были не казенные, а обычные, гражданские, изготовленные на волховской обувной фабрике.

— Лен, это я к тому, — повернувшись к эксперту, ответил Мишка, — что мне мать год назад купила ботинки в магазине, а я их еще ни разу не надевал, все от формы обувь таскаю.

— Молодец, Мишка, — похвалил опера следователь. — Вполне возможно, и наш убитый так же обувью распоряжался. Кстати, это еще одно косвенное подтверждение, что убитый был человек служивый.

Максимов снял очки и принялся протирать их носовым платком.

— Но если допустить, что за два года, с тех пор как приобрел ботинки, он надел их всего два раза, можно сделать вывод, что берег он их для каких-то особенных дней, например, для поездок.

— Но не факт, может, у него другие просто сносились, — решил добавить себе еще очков Мишка.

— Миш, как часто ты получаешь форменную обувь? — спросил Максимов.

— Раз в год, — ответил тот.

— Правильно, то есть за два года у тебя уже появляется две пары форменной обуви. А ты успеваешь за год износить пару ботинок, даже с учетом, что надеваешь их постоянно? — спросил Максимов.

— Да нет, конечно!

— Вот видишь! — произнес следователь. — Но, в принципе, исключить это тоже нельзя. Да и вообще, это всего лишь версия.

Максимов взял со стола авторучку и что-то записал на листе.

— Кстати, Семен Евгеньевич, так никто и не заявлял о пропавшем без вести мужчине с похожими приметами. Ни у нас в области, ни в соседних, — сказал Мишка.

— Странно, — задумавшись, произнес Максимов. — Но почему-то это меня не удивляет. А у тебя, Гришка, что? — посмотрев на второго опера, произнес следователь.

— Да что, прошли мы с Колей-Карлсоном весь берег в том районе. Особо и к воде-то негде подойти. Только в районе очистных. Думаю, там его и сбросили.

— Все осмотрели?

— Да, вот там как раз и обнаружили кое-что. — Гришка достал из синей папки, лежавшей у него на коленях, несколько снимков и передал их следователю. — Небольшой тормозной след автомашины, и совсем свежий.

— Похоже, «Волга», — Максимов внимательно изучал фотографии.

— Да, «Волга», ГАЗ-24, — произнесла Лена. — Я специалистам показывала.

— Кстати, о твоих специалистах… — Максимов посмотрел на нее. — Очень уж они какие-то… — он силился подобрать верное слово, — необычные.

— Семен Евгеньевич, если вы это о Леве, то не смотрите на его вид, по татуировкам он один из лучших специалистов в городе.

— Один из лучших? — с недоверием произнес Максимов. — Мне даже страшно представить, как тогда выглядит лучший специалист, — иронично заметил он.

Максимов вновь взял в руки снимок, который ему дал Гришка.

— Вот интересно, что на очистных могла делать «Волга»?

— Да что угодно, — предположил Гришка.

— Не скажи, место там безлюдное и совсем не для отдыха. К тому же вонь от очистных. Ехать в такую дыру, да еще на «Волге», — здесь, определенно, какой-то повод нужен. Очень странно, — задумчиво произнес следователь. — Хотя, конечно, — со вздохом сказал он и бросил снимок на стол, — может, этот след к нашему делу и не имеет никакого отношения. Это всего лишь предположение. Хотя на всякий случай проверь, не появились ли за последние дни в угоне «Волги».

— Хорошо. Семен Евгеньевич, можно мне идти? — Гришка встал со своего места. — Еще уйма дел на сегодня.

— Да, Гриш, иди, завтра займись одеждой убитого. Какая фабрика выпускала, где реализовывалось, все подробно, может, какой следок покажется.

— Хорошо, — коротко ответил опер.

— А ты, Миш, все же поезжай в Волхов на обувную фабрику, пусть по номеру партии выяснят, где реализовывалась, когда. Прокатись по этим магазинам, покажи фотографию продавцам, может, вспомнит кто его.

— Семен Евгеньевич, да времени сколько уже прошло!

— Тем не менее выясни, может, обувь завалялась в магазине и реализована была только недавно.

— Хорошо, — кивнул Мишка.

— Всё, все свободны.

Когда опера ушли, следователь собрал все немногочисленные бумаги по этому делу, сложил их в папку, выдохнул и намерился идти к начальству. Но в этот момент зазвонил телефон. Сегодня пообщаться с начальством Максимову было не суждено. Звонил помощник Кривицкого и уведомил Максимова, что тот уехал в главк на совещание и следователя будет ждать ровно через сутки.

— Ну, хоть в чем-то сегодня повезло, — вслух произнес Максимов.

В запасе появился еще один день.

Глава 27

СССР, Восточная Сибирь, тайга.

После того как все насущные темы были обсуждены, ребята приумолкли. И уже совсем скоро в группе полноправным хозяином властвовало уныние.

А утро в это время было в самом разгаре, и денек обещал быть великолепным. Борис поднялся со своего места и подошел к Кате.

— Ты не могла бы на время одолжить мне свой компас?

— Да, конечно. — Девушка тут же принялась возиться с застежкой. — Боря, а ты куда-то собрался?

— Да, пойду… — он неопределенно махнул рукой в сторону леса. — Возможно, отыщу местечко, более подходящее для нашей стоянки. Здесь, возле болота, не самый лучший вариант.

— Так я могу пойти с тобой.

— Катя, я думаю, не стоит. Ты лучше отдохни, пока есть возможность. Еще находишься.

— Хорошо, как хочешь, — протянув ему компас, с безразличным видом ответила девушка, но между тем в ее голосе прозвучали нотки обиды, которые Борис сразу же уловил.

«Хорошо, как хочешь, — он мысленно повторил Катину фразу в той же интонации. — Ну, вот, киса, ты уже начала обижаться на меня, что не может не радовать. Наберись терпения, кисуль. Чувства — они ведь как вино: чем больше выдержка, тем ценнее напиток, — подумал Борис. — А женщины как кошки: стоит только погладить по головке — она уже и заурчала».

— Спасибо, — с невозмутимым видом произнес Борис и, взяв у девушки компас, надел его себе на руку. После этого он отправился к Зотову.

Тот сидел на своем месте под деревом, с прикрытыми глазами. Лоб был покрыт испариной.

— Володь, слушай, дело есть.

— Говори, — ответил Зотов, в голосе которого явно сквозила неприязнь.

— Володь, ты бы карту отдал, — спокойно, глядя прямо в глаза, произнес Борис. — Все равно для нас она уже не секретная, да и вообще неизвестно, выберемся ли мы отсюда когда-нибудь. А с картой у нас, по крайней мере, есть шанс. Ты же понимаешь, мы все сейчас в