Только в 1490 году братья Ралевы вернулись в Москву, но не одни. Вместе с ними прибыли всевозможные специалисты: зодчие, пушечники, ювелиры, лекари и т. д. К большой радости Софьи Фоминичны, вновь приехал ее брат Андрей. С гордостью показала она ему свое большое семейство: пятерых сыновей и двух дочерей (в 1487 году у нее родился сын Симеон, а в 1490-м — Андрей). Считая брата единственно близким человеком, Софья поведала ему о своих заботах, бедах и печалях, ведь горестей и обид в ее жизни оказалось много больше, чем радости и веселья. Великую княгиню никогда не покидал страх за судьбу детей, сложно складывались отношения с подозрительным и скорым на расправу супругом, не скрывали свою неприязнь к ней пасынок и московская знать. Отчаянно пыталась она доказать всем, что в первую очередь является византийской принцессой, а потом уж великой княгиней, и, значит, по знатности, образованности и широте кругозора во многом превосходит всех, включая су-, прута.

Андрей Фомич прожил в Москве несколько месяцев и с богатыми дарами вернулся в Италию. Больше посещать сестру он не решился, поскольку вскоре ее положение стало еще сложнее.

Последний отпрыск византийских императоров умер в Риме в полной нищете, и сестра ничем не сумела ему помочь.

Пока Софья Фоминична исправно рожала детей, положение Ивана Молодого укреплялось. Были выпущены монеты, на которых его имя стояло рядом с отцовским. В дополнение к Суздалю он получил в управление и богатое Тверское княжество, потерявшее независимость.

В 1489 году великий князь пошел еще дальше — пригласил сына в Москву, чтобы вместе управлять государством. С Иваном в кремлевских покоях поселились и его жена Елена Волошанка, и маленький сын Дмитрий, прозванный Внуком.

Софье Фоминичне оставалось лишь с завистью следить за тем, как растет популярность Ивана Молодого среди московской знати, как крепнут его права на отцовский трон. Ее сыновей ожидала участь полузависимых удельных князей, которые по воле государя могли лишиться всего, оказаться в тюрьме и бесславно умереть. Однако вскоре в ее судьбе все переменилось.

В самом начале 1490 года наследник престола заболел. На его ногах появились непонятные язвы — «камчуги». Эта болезнь считалась разновидностью проказы и распространилась на Русь из Крыма. Лежащий в постели Иван с ужасом наблюдал, как постепенно кожа на ногах покрывается струпьями.

Как раз в это время прибыло посольство братьев Ралевых, доставивших в Москву лекаря Леона, прозванного Жидовином. Вряд ли он вошел в сговор с Софьей, чтобы извести молодого князя, и, скорее всего, вполне искренне хотел помочь Ивану Молодому. Его отцу он даже заявил, что примет казнь, если не спасет наследника. Леон, видимо, не подозревал, что «камчуга» неизлечима, поскольку никогда раньше не встречался с этим недугом.

Действия заморского врача, судя во всему, были стандартными для того времени. Сначала больному дали настойку из трав («зелье»), потом поставили банки («жгли склянницами по телу») и наконец сделали согревающие компрессы на ноги. Вероятно, Леон полагал, что язвы появились от простуды.

В итоге интенсивная врачебная «помощь» привела к тому, что в ночь на 8 марта Иван Молодой умер. Скорее всего, его кончина была неизбежной, а неправильное лечение ее только ускорило.

Иван Васильевич тут же заподозрил Леона в злом умысле и решил, что тот в угоду «грекине» специально уморил наследника престола. Началось расследование, но оно не принесло никаких результатов. В ту пору точно определить причину смерти человека не могли. Однако венецианского врача все же казнили. За кремлевскими стенами установили плаху и публично, в назидание другим горе-лекарям, Леона обезглавили.

Воспользовавшись новой ситуацией, Софья Фоминична стала активно выдвигать в наследники своего сына Василия, которому исполнилось уже одиннадцать лет. Правда, по новой традиции, установленной Дмитрием Донским, престол предназначался Дмитрию Внуку. Но он был моложе Василия, воспитывался вдали от деда и, значит, не был так же близок и дорог ему, как сын.

Усилия великой княгини не пропали даром. В том же 1490 году Василию дали в кормление (право собирать налоги) Тверское княжество. Это было первым шагом к победе, хотя титула великого князя он еще не имел.

Елене Волошанке оставалось лишь оплакивать своего безвременно умершего супруга и надеяться, что подрастающий сын все же получит причитающийся ему по закону престол. Эта надежда была вполне реальной, поскольку московские бояре не любили заносчивую Софью, а значит, и ее детей. Они лишь ждали удобного случая, чтобы окончательно оттеснить от трона «царегородскую царевну» и ее потомство.

Иван III, хотя и любил своих сыновей, все же не собирался ради них резко менять сложившуюся традицию престолонаследия. Кроме того, он не желал обижать невестку, зная, что это рассорит его с молдавским государем Стефаном Великим и дядей Елены, великим князем Киевским, в будущем возможным правителем великого княжества Литовского. За Софьей же стояли лишь ее нищие родственники-изгнанники.

Вскоре в великокняжеской семье произошло одно неприятное событие, которое убедило Софью Палеолог в том, что ей следует еще активнее бороться за престол.

У Ивана III был младший брат Андрей, угличский удельный князь, проживавший в своих владениях. Но великий князь считал себя главным правителем и ожидал от брата полного подчинения. Как-то раз он потребовал, чтобы Андрей отправил свою дружину в помощь крымскому хану Менгли-Гирею, союзнику Москвы. Однако угличский князь решил, что его воины не должны проливать кровь за интересы неверных, и не послал их на юг.

Узнав о своеволии брата, Иван Васильевич тут же решил жестоко его наказать. В сентябре 1491 года он пригласил Андрея в гости — «хлеба ести». Не подозревавший о коварстве великого князя Андрей вскоре прибыл и поначалу был принят вполне радушно. В кремлевском дворце его ждал богато накрытый стол во главе с хозяином. Братья поели, поговорили, потом Иван III под каким-то предлогом ушел, а вместо него в палате появились вооруженные бояре. Со слезами на глазах они сказали изумленному Андрею, что он арестован. Под охраной его отвели в тюрьму и заковали в кандалы. В Углич тут же отправили вооруженных воинов, которые схватили сыновей и всех бояр князя.

Андрей Угличский прожил в неволе только два года и в возрасте сорока семи лет умер. В народе его прозвали Горяем за трагическую участь. Его сыновьям пришлось провести в тюрьме почти полвека. Никто не знал, в чем их вина перед государем.

Случай с Андреем Угличским показал Софье Фоминичне, каким жестоким и коварным может быть ее супруг по отношению даже к близким родственникам и как