«Пошли его на хрен!» – так и кричало мое нутро. Лишь уважение к нашей давней недолгой дружбе заставило меня отступить и пропустить его в мой дом.

Майлз направился прямиком в гостиную и привычно пододвинул стул к пианино. Мы общались с ним в старшей школе и поддерживали связь на первых курсах университета. Не сказал бы, что это было похоже на типичную дружбу, скорее вынужденное приятельство. Когда Кир выпустился (он был на два года старше меня) и уехал учиться заграницу, я остался совершенно один. В школе было много ребят, с которыми я по привычке болтал ни о чем, но Кир был моим единственным настоящим другом, как принято говорить, лучшим другом. Таким он оставался и по сей день. А Майлз… Он всегда был вдумчивым, спокойным, молчаливым и очень умным. Наши внутренние камертоны будто резонировали в одной тональности: на фоне одиночества и общей неразговорчивости мы и сошлись.

До меня донеслись первые аккорды неизвестной мне мелодии. Она была спокойной и красивой, будто шептала: «Успокаивайся, Вэл». Майлз едва нажимал на белые и черные клавиши грациозными тонкими пальцами, но звук получался достаточно сильным. И давным-давно забытым: в этой квартире на старом пианино моего отца играл прежде только Майлз. И, возможно, отец, но я этого, увы, не помнил. Мой гнев, подчиняясь дивной мелодии, сошел на нет. К Майлзу можно было относиться по-разному, кто-то недолюбливал его, как, например, Марта: она постоянно пугалась его не самой стандартной внешности и непременно спрашивала, почему мы с ним до сих пор общаемся. Кто-то, наоборот, обожал его: как правило, это были учителя и преподаватели. Я всегда уважал его и ценил за необходимую поддержку и ненавязчивость.

– Инструмент расстроен, – со вздохом произнес Майлз и опустил крышку. Я нахмурился: моему неискушенному уху, на котором, очевидно, потанцевал медведь, было не понять таких тонкостей – музыка показалась мне прекрасной.

– Майлз, я, правда, очень спешу, не мог бы ты…

– Я хочу знать, что произошло в понедельник в Зале Терапии, – оборвал он меня, переходя к сути. Он развернулся на стуле и в упор уставился на меня. Сейчас я бы согласился с Мартой: он выглядел не самым добродушным человеком. Ответы в духе: «Не понимаю, о чем ты» или «Ничего не произошло», пожалуй, его бы не устроили.

– Не похоже на начало недлинного диалога, – усмехнулся я, но смешок вышел неестественным, натянутым.

– Вэл, VR-установка полностью исправна. То, что она не отвечала на мои команды, и в особенности то, что ты не вышел из симуляции, когда я снял VR-накладку, может означать только одно: ты перешел на управление виртмиром со своей системы Wise Eye. Мне нужно знать точное время, когда это случилось, – он поднялся со стула, давая понять, что, когда он получит ответ, диалог будет закончен.

Вопрос был простой: посмотри логи и ответь. Но даже не проваливаясь в систему, я мог с уверенностью сказать, что я не переходил на управление вне VR-установки. Лиана могла сделать это автономно, но я бы сразу отличил качество картинки виртмира: конечно, разница не такая броская и существенная, как черно-белое и цветное видео, скорее, как Full HD и Ultra HD34. Я нервно сглотнул. Майлз и так знал слишком много, я рассказал ему о Лиане в день нашей первой встречи, самым лучшим выходом было соврать. Для пущей убедительности я открыл виртуальный монитор, Майлз примет мой отстраненный взгляд за проверку логов. А сам начал искать видео нашей с ним короткой ночной беседы в Зале Терапии. Приди Майлз на следующей неделе, такого видео-подтверждения уже не существовало бы, я бы не стал сохранять его в облаке35, а само оно стирается с нейронного чипа спустя 168 часов в соответствии с базовыми настройками. Вот оно: «Сейчас три часа ночи. Я сижу здесь с полуночи. В 1:34 я снял твою накладку, предварительно трижды нажав резет…». Значит, стоило выбрать время до 1:34, но после всех проверок. «Черт, я так и не открыл его долбанный отчет!» – я был зол, что не могу чекнуть36, когда проводились проверки, а вызывать лишние подозрение не хотелось: Майлз увидит, что я прочитал его сообщения только что и, с его когнитивными способностями и дотошностью, точно заподозрит неладное. Я прикинул в уме и на удачу выпалил:

– 12:58, – и вернулся взглядом к его красным глазам и прилизанной белой шевелюре. Секундный «уход в себя» – и Майлз слабо кивнул, удовлетворенный моим ответом. Я знал, что у него уже был готовый рэндж37, в который я должен был вписаться. И, как я понял по его не многозначительному жесту, мне это удалось.

Майлз прошел мимо меня в прихожую и, обернувшись на пороге, бросил: «Видишь, как я и обещал». Я кивнул, заразившись его немногословностью. Дверь за ним бесшумно захлопнулась, я лишь слабо выдохнул, уставившись на собственное отражение в зеркале. Сейчас я был бледнее альбиноса Майлза, не такая уж простая задача – убедительно врать, не зная всех переменных. Выждав еще пару минут, я отправился в город.

Как я и предполагал, былая решимость почти закончилась. Ее остатки безнадежно валялись где-то в глубине сознания, и я не мог с уверенностью сказать, дотянет ли она до прихода Софи. Я стоял возле кафе рядом с большим чугунным якорем, характеризующим и название, и стилистику заведения. Софи появилась спустя минут семь на противоположной стороне дороги. Пока она переходила пустынную проезжую часть, я жадно рассматривал ее, даже несмотря на скрутившийся желудок и тахикардичное сердце. Хотел бы я, чтобы это были признаки волнения и трепета перед обычным вторым свиданием. Я тяжело вздохнул: я собирался впустить кого-то в свой странный и сложный внутренний мир. «Захочет ли она знать мои темные истории?» – думал я, смотря на чудесную девушку напротив. Ее волосы двигались в такт шагов, чуть приподнимаясь и вновь касаясь плеч на каждый стук высоких каблуков, гулко разносившийся по пустой улице. Погода вновь была пасмурной, поэтому Софи несла небольшой зонтик в руке. Сегодня она выглядела необычайно привлекательной, стильной и такой молодой: узкие брюки в черно-белую полоску и объемная кожаная куртка с заклепками на рукавах. Я даже подумал, что образ из давних «жутких фантазий» Кира, был бы сегодня уместен для меня, как никогда, чтобы составить идеальную пару Софи.

– Привет, Вэл, – Софи нежно коснулась моих губ, так, что мое имя влетело с ее выдохом в мой приоткрытый для поцелуя рот. Как можно было остаться серьезным? Я крепко обнял ее и произнес в облако ароматных волос долгожданное «Привет».

Не хотелось отрываться от Софи, я вдохнул ее запах и еще раз поцеловал, на этот раз долго и чувственно. Ее рука скользнула мне сзади на шею, и от этого прикосновения вниз побежала дрожь возбуждения. Я сожалел, что выбрал для встречи людное место, а не пригласил ее к себе. Хотя, вероятнее всего, мы бы даже не добрались до сути.