советских властей работе органов ЧК, попытки подчинить их своему влиянию, тяжелые условия работы и проживания, недостаточное финансирование, нехватка кадров, плохо охраняемая граница;

— низкая эффективность ведения боевых действий Красной армией, вытекающая из недостаточного учета местных условий, а также плохого снабжения и неудовлетворительных бытовых условий.

Именно обилие негативных фактов, в том числе о деятельности советских органов на местах, о недостойном поведении многих ответственных работников государственного и партийного аппаратов, были в свое время одной из причин засекречивания рассматриваемых документов.

По нашему мнению, документы ЦА ФСБ России о басмаческом движении (более двух тысяч документов) помогут расширить и углубить знания историков о событиях 1920–1930‑х гг. Средней Азии. В них отражены вопросы организации борьбы органов ВЧК — ОГПУ с контрреволюционными, антисоветскими силами, организационное построение, кадровое и материальное обеспечение, взаимодействие местных органов с Центром, с органами советской власти и подразделениями Красной армии. Кроме того, в них содержится информация о внутренней жизни региона, его особенностях, связях его жителей с соседними странами — Афганистаном, Ираном, Китаем. Освещаются вопросы национальных противоречий, населяющих Среднюю Азию народов и племен. В рассматриваемых документах нашло свое отражение и вмешательство иностранных государств или их представителей в политические процессы Средней Азии.

Некоторые из этих документов ранее публиковались, событиям, отраженным в них, посвящены многие научные исследования и научно-популярные труды, а также художественные произведения. Однако, в основном эти работы выходили в свет в советский период, проходя через цензуру. К тому же, если принять во внимание, что комплексного изучения документов советских органов безопасности по теме басмачества до сих пор не проводилось, полагаем, что введение в научный оборот рассмотренных документов будет положительно встречено научным сообществом.

Основные направления деятельности органов госбезопасности СССР на Дальнем Востоке накануне Великой Отечественной войны

С.В. Тужилин

г. Москва

Противостояние угрозам безопасности на советском Дальнем Востоке в предвоенный период требовало от органов и войск НКВД — НКГБ напряжения сил и оперативного мастерства. Между тем 1937 и 1938 гг. вошли в историю нашего государства как годы реализации репрессивной политики, принесших ущерб гражданам, советскому обществу, и, как следствие, обороноспособности и безопасности страны. Являясь инструментом партийно-государственного механизма, выполняя директивные установки власти, органы государственной безопасности содействовали проведению внутренней и внешней политики 30–40‑х гг. ХХ в.

В таких условиях функции политического розыска, возложенные на НКВД — НКГБ СССР, не могли не привести к нарушениям социалистической законности. Преследованию подверглись сотни тысяч людей: данные статистической отчетности НКВД СССР свидетельствуют, что за два года, с 1 октября 1936 по 1 ноября 1938, было арестовано 1 565 041 чел., из них расстреляно 668 305 чел.[297] Наряду с подрывом интеллектуального, организационного и оборонного потенциала страны, ослаблением Рабоче-крестьянской Красной армии и Рабоче-крестьянского Красного флота (РККФ), серьезный урон понесли и сами органы госбезопасности, прежде всего разведка и контрразведка. К июлю 1938 г. из состава бывшего Иностранного отдела Управления государственной безопасности (УГБ) УНКВД по Дальневосточному краю (ДВК) остались только 3 второстепенных сотрудника[298]. К возрождению разведывательной структуры в Управлении НКВД СССР по Хабаровскому краю приступили к концу 1939 г.[299] До этого времени разведывательную работу вело специальное 4-отделение, созданное в составе 3‑го (контрразведывательного) отдела Управления[300]. В Приморском крае с 1939 по 1941 гг. функции разведки в аппарате УНКВД осуществляло 3‑е (закордонное) отделение КРО[301].

В целом, органы госбезопасности СССР не сумели в сжатые сроки (с конца 1938 г. и до июня 1941 г.) максимально подготовить обновленный руководящий и оперативный состав к работе в новых условиях. Так, в январе 1940 г. в Токио прибыл новый состав резидентуры советской внешней разведки, состоявший из резидента и двух технических работников. Они были впервые за рубежом, никто из них не владел иностранными языками[302].

Тем не менее, военно-политическая обстановка, сформировавшаяся в мире к концу 1930‑х гг., требовала от советских органов госбезопасности скорейшего перехода на работу в новых условиях. Руководство СССР определяло задачи органам НКВД — НКГБ. При этом следует отметить такую характерную черту развития отечественной спецслужбы, как прямое руководство ею со стороны Политбюро ЦК ВКП (б) и лично И.В. Сталина.

Накануне войны перестройке подверглись разведывательная, контрразведывательная деятельность и политический розыск, являвшие важнейшие направления оперативной работы в те годы. Именно политический розыск зачастую преобладал в работе чекистов по борьбе со спецслужбами иностранных государств, приняв «гипертрофированные размеры», что было связано, как уже указывалось, с особенностями проведения в стране внутренней политики[303].

В конце 1930‑х гг. деятельность органов госбезопасности СССР была направлена главным образом на борьбу с контрреволюционными преступлениями и особо опасными преступлениями против порядка управления. На них в интересах контрразведки, в частности, возлагались задачи борьбы с изменой Родине, шпионажем, контрреволюцией, террором, вредительством, диверсией и другими государственными преступлениями по всей территории Союза ССР, во всех областях народного хозяйства, железнодорожном, водном транспорте, связи, в армии, морском и воздушном флоте, а также охраны государственных тайн.

В интересах разведки предписывалось выявить стратегические планы в отношении СССР Японии, как основного потенциального противника в регионе, поэтому разведывательные подразделения были нацелены «…постоянно следить за происками японской военщины в отношении Китая, Монголии и СССР…», осуществлять «…добывание политической и экономической информации по Японии, а также сведений о ее сотрудничестве с Германией и отношениях с США и Англией…»[304].

На разведку органов госбезопасности также возлагались задачи, от решения которых зависело укрепление экономического и оборонного потенциала страны. Форсированные темпы индустриального развития СССР привели к резкому росту заданий по получению информации о зарубежных научно-технических изобретениях, особенно в военной области, о передовых технологиях производства промышленной продукции. Ценная оперативная информация добывалась как разведывательными, так и контрразведывательными подразделениями органов госбезопасности Центра и на местах.

Кроме японской линии, одной из важнейших задач, стоявших перед советской внешней разведкой на Дальнем Востоке в предвоенные годы, являлась добыча информации с целью своевременного информирования высшего руководства о происходящих в Корее, Китае и Маньчжоу-Го процессах, а также планах, замыслах, намерениях их военно-политического руководства и союзников[305]. Решение этой задачи было связано с проникновением в разведывательные органы данных стран и враждебно настроенные эмигрантские организации. Органы госбезопасности, не ограничиваясь сбором информации, активно влияли на эмигрантскую среду. Ярким тому примером может служить блестяще реализованная сотрудниками УНКГБ СССР по Хабаровскому краю уже в годы войны операция «Альфа»[306].

Среди предвоенных операций, проведенных дальневосточными чекистами, были агентурно-следственные разработки «Автомобилисты», «Трактористы», «Канал», «Молодые», оперативные игры в рамках операций «Организаторы», «Маки-Мираж», «Провокаторы» и др. Однако, почти все они были «досрочно» завершены в 1937–1938 гг.[307]

Важнейшей служебной задачей