Что-то она упустила, не сумела понять, может быть…

Алена набрала номер Валеры.

– Эй, Макаров…

– Да, Алена…

– Ты вообще где сейчас?

– Так… Сижу в каком-то ресторане. Пью.

– Чего ж ты бросил любимую беременную женщину?

– Ты позвонила, чтобы продолжить насмехаться надо мной?

– Успокойся, я позвонила не для этого. Я хочу поговорить…

Она замолчала – оказывается, найти нужные слова сложно и преодолеть свою гордость сложно…

– Макаров, скажи, что все неправда… – с отчаянием попросила Алена, – что вы это с Ксюхой придумали…

Валера долго молчал, потом промолвил с надрывом и укоризной:

– Зачем ты мучаешь меня…

– Что ты в ней нашел?

Он не ответил.

– Собственное отражение в восхищенных глазах? – с иронией предположила Алена.

Он вновь промолчал.

– Валера… Неужели ничего нельзя исправить?

– Прости…

– Макаров, я спрашиваю тебя в последний раз… Если сейчас ты скажешь, что между нами все кончено, ты потеряешь меня навсегда и никогда не сможешь вернуть!

– Алена, мы ничего не сможем вернуть, даже если бы захотели! Мне очень жаль…

Сигнал «вызов завершен» – ножом по сердцу.

Ну что ж, кажется, на этом все… Надо бы встать и поехать домой, что ли…

Алена достала сигареты, закурила.

Запиликал сотовый. Звонил очередной заместитель.

– Ну? – устало выдохнула Макарова.

– Желаю тебе, орел ты наш, – бойко затараторил коллега по бизнесу, – в наступившем году много новых контрактов!

– Пожелай мне лучше обычного человеческого счастья! – усмехнулась Алена.

– Так у тебя вроде все есть? – удивился тот.

– Ну, значит, сохранить и приумножить!

Она захлопнула крышку телефона.

Кстати, чего пожелаешь себе самой в новом году, дорогая?

Ха-ха… Может, бросить курить? И научиться жить без мужа и подруги…

Внезапно тишину двора огласили истошные женские вопли, и Алена стала невольным свидетелем безобразной сцены.

Метрах в пяти от ее качелей остановились двое: мужик в дубленке и тетка в пуховике. Средних лет и невнятной наружности. И что-то такое между ними произошло, отчего мужик вдруг впал в совершенную ярость и начал на тетку орать, а потом взял да и ударил ее по лицу.

Алена несколько взволновалась – дерьмо какое, последнее дело – бить бабу…

Тетка заверещала, чем еще больше разозлила мужика. Он размахнулся и припечатал ее снова.

– Помогите! Убивают! – взвизгнула та.

Алена приподнялась с качелей:

– Эй, мужик, ты что, вообще озверел?

– На! – заорал мужик и толкнул свою товарку в снег. Она повалилась, как куль, лицом в сугроб. Мужик от души поддал ей в спину ногой.

Алена слетела с качелей и подбежала к ним.

– Ты что делаешь, сволочь?

– А тебе что, – повернулся мужик к ней, – больше всех надо?

Он размахнулся и ударил Макарову в лицо. От боли Алена охнула, из глаз посыпались слезы и звезды. Мужик довольно заржал.

Несколько секунд Алена приходила в себя, а потом подскочила к обидчику и изо всех сил ударила его кулаком в гнусную смеющуюся морду.

Она вложила в этот удар всю обиду и боль сегодняшней ночи. Мужик рухнул, как подкошенный, и застонал.

Его спутница кинулась к нему и тоненько завыла:

– Помогите, убивают! Витенька, вставай, милай, идем домой!

А потом с неожиданной злобой крикнула Алене:

– Сука! Думаешь, если в норковой шубе, так тебе все можно?!

Алена развернулась и пошла прочь.

Она нашла свою машину, села внутрь. Включила какую-то радиостанцию. Веселая музыка и смех – страна встречала Новый год…

Макарова достала зеркало, посмотрела на себя – под правым глазом намечался внушительный синяк.

Хороша, ничего не скажешь, и мало похожа на героиню глянцевой рубрики.

Между прочим, второй синяк в ее жизни… Первый Алена получила лет тридцать назад от матери. Они куда-то шли вдвоем и вдруг увидели, как по дороге бестолково мечется щенок, лавируя между машинами. Алена заметила грузовик, летевший на него…

У нее не было времени на то, чтобы оценить ситуацию, ею двигал простейший инстинкт – спасти, помочь, и она бросилась на дорогу.

Резкий скрип тормозов, крик матери, визг собаки… Алена помнила лишь, что успела отбросить маленькое слабое тело к обочине, подальше от опасности.

Белые от ужаса лица взрослых и пощечина, которую, крича и плача, залепила ей мать…

С чего вдруг вспомнилась эта история более чем тридцатилетней давности? Алена и сама не знала…

А все-таки странно – выходит, что тот поступок был единственно настоящим и правильным в Алениной жизни. Ведь все, что было потом, – она продумывала и просчитывала, боясь ошибиться и проиграть. И только в том случае, десятилетней девочкой, не рассуждала и не боялась…

Надо было тогда вернуться. Подойти к обочине, посмотреть, что с собакой…

Вернуться…

* * *

Алена вздохнула и решительно нажала кнопку звонка.

– Ты? – удивилась Ксения. – Входи…

Она охнула, увидев синяк.

– Господи, Алена, что у тебя с лицом?

Макарова, усмехнувшись, ответила:

– Скользко. Упала с крыльца, – и, сбросив шубу, прошла в комнату.

Подруги сели за стол. В комнате все было так же, как пару часов назад, только еще работал телевизор. Шел какой-то новогодний концерт.

– «Огонек» смотришь? – насмешливо спросила Алена.

– Включила, чтобы не сидеть в тишине. Показалось, что от нее я сойду с ума, – горько улыбнулась Ксения. – Так зачем ты вернулась?

– Хотела посмотреть на вашу семейную идиллию. Думала, Валера с тобой…

– Валеры, как видишь, нет, идиллии тоже, – развела руками Ксюша, а потом вдруг сказала: – Посмотри на меня, Алена, разве я похожа на счастливую соперницу?

Алена растерялась и уставилась на подругу – к чему это она? Хотя счастье Звонарева действительно не излучает – зареванная, нос распухший, вид несчастный и какой-то жалкий…

Алена на себя даже разозлилась – дура ты, еще жалеешь ее. Себя пожалей!

– Веришь, нет, когда за тобой захлопнулась дверь, Алена, я чуть с ума не сошла, – всхлипнула Ксюша, – подумала, что все бы отдала, лишь бы тебя вернуть!