идеальный порядок, никаких следов поспешной эвакуации экипажа не наблюдалось.

По краю экрана вереницей побежали цифры — результаты проведенных разведчиком экспресс-анализов. Еще б они что-нибудь мне говорили!

«Гравитация в норме, — констатировала шестисолнечница. — Температура — в норме. Воздух на борту пригоден для дыхания. Вот только…»

— М-ня, меня одну смущает процент неона и криптона? — поинтересовалась Уняйя.

— Аран говорит, дышать там можно, — заметил я.

— М-ня, можно. Но это не воздух Яллы, с которой они якобы летели, м-ня. Даже многократно пропущенный через фильтры — не он! М-ня, в последний раз они открывали люки на какой-то другой планете!

«На Бака, например, — подхватила шестисолнечница. — Или на Волоколе. Но совершенно точно не на Ялле!»

— Клиент — устами Длу — утверждает, что это был рейс «Ялла — Гохар», — зачем-то озвучил я то, что всем нам было и так хорошо известно.

— После слов «устами Длу» дальше можно было не продолжать, — саркастически хмыкнула Дик — она у нас до последнего была против договора с чужачкой, даже когда все остальные сошлись на том, что за это дело стоит взяться.

— Может, они действительно не открывали на Ялле люки? — пожал я плечами.

— М-ня, с чего бы? — мурлыкнула Уняйя.

— Мало ли…

«Не нравится мне это…» — проворчала шестисолнечница.

— М-ня, какое-то у меня нехорошее предчувствие, — вторила ей вслух фелида.

— Когда ты сказала так в прошлый раз, у нас в трюме взорвался контейнер с кинской морской звездой! — поежился я.

— М-ня, возможно, не настолько нехорошее.

— А, ну тогда все путем!

Между тем робот двинулся дальше, к внутреннему трапу. Прежде, чем приступить к восхождению, он задрал камеру вверх…

— Смотрите! — воскликнула Дик.

В пяти-шести дулах над нашим разведчиком, не доходя до второй палубы, которая уже как раз должна была оказаться где-то там, трап терялся в некой сизой дымке, сперва полупрозрачной, но вскоре сгущавшейся до полной непроглядности.

«Примерно там корабль пропадает и снаружи», — прикинула Аран.

Брин вывела на экран типовую схему «Луны», совместив ее с изображением дрейфующего «Полумесяца» — трап действительно обрывался на том же уровне, где начинал растворяться борт звездолета.

— Отлично! — произнес я в повисшей тишине. — Туда-то нам и нужно!

А робот уже начал подъем. Одна ступенька, вторая, третья… Вот он у границы дымки…

Изображение слегка помутнело — разведчик вошел в зону «тумана»…

«Гравитация в точке наблюдения растет! — встрепенулась вдруг Аран. — Две нормы!.. Уже две с половиной!..»

В этот момент основная камера дрона отключилась. Автоматически заработала резервная, ориентированная в противоположную сторону — сперва мне даже показалось, что робот опрокинулся: мы увидели уходящий вниз трап и нижнюю палубу, но не приближавшуюся, как если бы разведчик падал, а неспешно удалявшуюся… Затем экран заволокло уже знакомой нам сизой мутью — и передача оборвалась окончательно.

— Вот такое вот кино… — пробормотал я, зачем-то поднимаясь из командирского кресла — и тут, сбитый с ног могучим ударом в спину и, отчасти, в затылок, рухнул куда-то в непроницаемую взору мглу — подобную той, что недавно поглотила нашего робота на «Полумесяце».

20. За порогом

«Ах же ты гадина!» — ни малейших сомнений по поводу того, кто нанес мне предательский удар, у меня не возникло.

Вот другой вопрос — как эта «кое-кто» выбралась из пассажирской капсулы (если та исправна, то без посторонней помощи провернуть такое, по идее, невозможно) — он в голове у меня промелькнул, не спорю, но был мной решительно проигнорирован как не самый актуальный — с ним можно было и позже разобраться. Важнее сейчас казалось понять, насколько все плохо в моменте.

Что ж, я, конечно, на полу, но жив и в сознании — если и отключался, то, похоже, всего на миг. А значит…

«О чем это вы, капитан?» — встревоженно осведомилась Аран.

«В смысле — о чем?!»

«Вы же это про Длу, я верно поняла? При чем тут она? И поднимайтесь уже, что ли!»

— Капитан, что с вами?! — слова шестисолнечницы в моей голове почти заглушил испуганный возглас Дик.

Я открыл глаза — только теперь сообразил, что они у меня были закрыты — и вскинул голову…

Я и впрямь лежал на полу, но это оказалось чуть ли не единственным, что худо-бедно соответствовало моим ожиданиям. Во-первых, дело явно происходило не в рубке. И вообще не на «Еве». Хотя, пожалуй, все же на палубе некоего звездолета — причем, попавшего в неслабую передрягу: переборку справа от меня рассекала надвое глубокая трещина, а уходивший выше трап был сильно покорежен, а частично и вовсе обрушен.

Ну и во-вторых, надо мной вовсе не возвышалась стремящаяся поскорее завершить начатое злодеяние чужачка — вместо нее с расстояния в пару шагов на меня ошалело смотрела наша юнга.

— Где мы? — недоуменно пробормотал я.

«И вы тоже, значит?!» — если бы Аран могла всплеснуть руками — уверен, непременно сопроводила бы эту свою фразу подобным жестом, в тоне тот явно читался просто-таки заглавными буквами.

«Что — я тоже?»

— Всего пару десятков ударов сердца назад этот самый вопрос вам задала я, капитан! — заявила между тем девочка.

— Гм… И… что я тебе ответил?

— Сделали большие глаза, сказали, что со мной что-то не так, и потому нам нужно немедленно возвращаться!

— Куда возвращаться?

— Вы не уточнили. Но, наверное, на «Еву»…

— Так а мы-то где, к ордену?! — взревел я, поднимаясь наконец на ноги.

— Очевидно, на том застрявшем корабле…

«На “Полумесяце”, разумеется — где же еще? — снова подключилась шестисолнечница. — Уже четверть часа как. Разбирали завал, преграждавший проход к рубке, как вдруг малютка Дик грохнулась плашмя и затем поднялась с воплем: “Где это я?!” Типа, последнее, что она помнит, это как вернулся с разведки робот…»

«А робот что, вернулся?»

«Та-ак, ясненько-понятненько…» — протянула Аран.

«Ладно, к ордену робота! — скривился я. — Что было дальше? После вопроса Дик?»

«Вы резонно рассудили, что ее поведение ненормально — равно как теперь и ваше собственное, кстати — и решили возвращаться на «Еву», о чем она только что вам и сказала».

«Я не пойму, это снова галлюцинация, да? — нахмурился я. — Как от морских звездочек?»

«Никакой