– Лестар, поможешь мне переодеться!

И Элиза бегом бросилась к белеющему в сумерках шатру. Там она первым делом кинулась к сундукам:

– Бирюзовое платье с хинской вышивкой подойдет.

Спустя мгновение на пол были выброшены вещи, и в Лестара полетело пышное и тяжелое платье.

– Расшнуруй корсет!

Элиза стянула влажную одежду, нашла в сундуке и быстро надела панталоны и сорочку, богато украшенные кружевом, и повернулась к вампиру, подняв руки.

– Надевай!

Лестар накинул на нее платье, туго зашнуровал корсет и тихо произнес:

– Госпожа моя, ты будешь выглядеть…

– Великолепно? – перебила его Элизабет – Да, я знаю. Жаль, нет времени на прическу. Подай веер!

– Вообще-то, я хотел сказать «неуместно», – тихо пробормотал вампир, подавая ей веер.

Но Элиза его не слышала, она распустила волосы, и волнистая копна рассыпалась по плечам. Никакая зомбичка не сравнится с нею красотой и умом!

На портальной площадке уже выстроились орки. Три колонны. Значит, вся орда в сборе. Как успела выяснить Элиза, орда делилась на кулаки, и каждый кулак жил отдельным стойбищем. Это было сделано, чтобы контролировать больше территорий. Орки стояли молча, грозные, серьезные, опасные. Между ними виднелись стройные фигуры зомби – только мужчины. Все как один с бледными лицам и алыми глазами, одеты в такие же комбинезоны, какой был на наложнице Зухре, вооружены кривыми мечами. Возле многих орков стояли женщины некоторые просто обнимались, некоторые целовались, никто не смеялся и никто не плакал. Элизабет нацепила на лицо доброжелательную улыбку и, помахивая веером, процедила сквозь зубы:

– И где эти ханы?

– Следуй за мной, – фальшиво улыбнулся Лестар и направился прямо сквозь строй орков.

Элизабет ничего не оставалось делать, как идти за ним. Наконец ее заметили!

Но взгляды, которыми награждали ее окружающие, нельзя было назвать восхищенными. Скорее недоуменными, словно не красавицу в платье за сто золотых они видят, а ярморочную дурочку. Под этими взглядами Элиза только выше поднимала голову.

Ее мужья о чем-то ожесточенно спорили с молодым Тургуном, рядом с ними стояли тетушка Сагха в своем неизменном синем халате и несколько зомбичек в штанах и рубахах. Зухры видно не было.

– Тургун, ты остаешься охранять стойбище! Я сказал! – гаркнул Шеол, да так что Тургун, который до этого просил, чтобы его взяли в бой, подпрыгнул на полметра и тут же преклонил колено.

– Да, мой хан.

Шеол, мальчик мой, ты уверен, шо этот шлимазл справится? Он таки бестолковый, – раздался грудной голос тетушки Сагхи.

– Если не справится, пойдет нянькой к детям, – Дри поправил перевязь на могучих плечах Шеола. – Пора.

– Вы таки поцелуйте жену на прощание.

Тетушка махнула рукой в сторону Элизабет. Орки одновременно развернулись, и Элиза опустила глаза вниз, делая вид, что жутко смущена.

– Ты чего вырядилась, как на праздник?

Шеол окинул Элизу внимательным взглядом.

– Я не знал, что у людей бирюза – цвет траура.

Элизабет, не ходи по степи одна.

Дри взял ее за руку и поцеловал запястье.

– Мы вернемся через несколько дней. И да, сними это платье. Не время.

С этими словами он отошел и взмахнул рукой.

– Всем назад! Приготовиться! Уходим тремя кулаками! Первый идет к троллям, его ведет Шайтан! Второй кулак под предводительством Шеола вступает сразу в бой! Третий – охрана Леса, они уходят первыми!

Дри взмахнул рукой, и открылся портал, в котором виднелся величественный вековой лес, в него бесшумно ушла правая колонна. Спустя мгновение показался кривой овал синего цвета, в который так же молча, чеканя шаг, ушла левая колонна.

– Орррра! – раздалось над степью.

Женщины отбежали назад, сгрудившись вокруг тетушки Сагхи, и Элизабет заметила, что все они одеты в темное, а у некоторых вокруг запястий повязаны траурные ленточки.

Открылся еще один портал, оттуда послышались крики, взрывы, рев труб, грохот камнепада. Первым в него влетел Шеол на своем страшном ящере, за ним с криком «Орррра!» ринулись остальные воины, последним зашел Дри, и, когда портал готов был схпопнуться, Элизабет увидела, как в него рыбкой нырнула затянутая в кожу девичья фигурка. А еще ей показалось, что тело шамана стало уменьшаться, а рыжие волосы приобрели золотое свечение. Но это, наверное, из-за отблесков пожарища по ту сторону портала.

Наступила тишина.

– Тетушка, Зухра ушла!

Тургун растерянно смотрел на орчанку.

– Ты ничего не мог поделать, мальчик, – тяжело вздохнула Сагха и словно постарела на несколько лет – Ей было видение, она знает, что делает. Мы можем лишь просить духов о милости.

Она окинула опустевшую поляну взглядом и снова вздохнула:

– Мне надо выпить.

Элизабет осталась одна. С нею никто не заговорил, никто не пригласил с собой, словно она была невидимкой для всех.

Она чужая в этой степи. И никогда не станет своей. Пустышка, как сказал Шеол. Обуза. Дура! Вырядилась, а они даже внимания на нее не обратили Чтоб их Элизабет испуганно прикрыла рот ладонью. И сразу взмолилась Богине, чтобы та простила ей шальные мысли Смерти она никому не желала. Мимо прошел Лестар.

– Куда ты? – окликнула его Элиза.

– У меня есть обязанности, кроме как следить за своенравной глупой человечкой, – прошипел вампир.

– Ты мой слуга!

Что-то не припомню, чтобы хан давал мне такое распоряжение. И Лестар исчез в ночи.

– А как же я? – растерянно прошептала Элиза.

– Ты же все на свете знаешь и все умеешь, справишься сама, – раздалось из темноты, и наступила тишина.

Элизабет опустилась на землю и разревелась. Она плакала громко, некрасиво захлебываясь и подвывая, вытирая лицо подолом платья, жалея и ненавидя себя за эту слабость.

– Ну. хватит реветь, словно по покойнику. Не хватало еще накаркать.

Тетушка Сагха решительно подняла Элизабет на ноги и подтолкнула в сторону горящих костров, за ее спиной мелькнуло и исчезло озабоченное лицо Тургуна. Они подошли к шатру, возле которого сидели девушки, молчаливые и какие-то подавленные. Элиза последний раз шмыгнула носом, одна из зомбичек протянула ей чашку.

– За погибших.

– Да что произошло? – плачущим голосом спросила Элизабет и отхлебнула из чашки, моментально закашлявшись.

– Это был не сидр, а что-то очень крепкое и огненное!

– Напали на карликов, – тяжело вздохнула тетушка Сагха, зажигая от костра трубку.