— Верни его, — крикнул Гаврила Избору, — а я местным помогу….

Оставив в покое небо и крышу, он одним ударом расшвырял набегавших на сотника остроголовых и повернулся, выцеливая живых.

Избор, задержав дыхание, пробежал сквозь дым. Ощущение было не из приятных — в глаза словно кошка вцепилась или словно под веки плеснули огнем, но слезы смыли боль и он увидел Исина.

— Сотник!

Избор ничего не видел, но голос узнал.

— Пореже маши, не ровен час зарубишь.

Кругом кипел бой, и хотя Исин послушно опустил меч, рука его еще дергалась. Веря воеводе, он не верил темноте в глазах. Воевода прикрикнул:

— Тебе что, чудовища мало? Хочешь еще и меня зарубить?

— Что тут? — спросил он. — Ничего не вижу…

Избор не успел объяснить. По двору прокатился грохот, и земля дрогнула, принимая на себя удар нескольких десятков бревен. К облаку дыма прибавилось и облако пыли.

— Ничего. Наша берет… — и для того, что бы не совсем разойтись с правдой добавил. — Гаврила твой терем уродует…

Он повернулся, что бы рассказать более обстоятельно о том, что творится во дворе, но взгляд его уперся в бесшумно набегавшего сзади остроголового. Воевода толкнул хазарина и, крикнув ему — «Лежать!» — в несколько шагов сблизился с противником.

— О! Да тут еще живые… Непорядок.

Их мечи встретились, ударились друг о друга и птицами разлетелись в стороны. Избор качнулся назад и меч остроголового рассек воздух перед ним.

— Куда торопишься? — спросил Избор, на всякий случай, хлопая себя по сапогу, где держал нож.

Остроголовый отпрыгнул и коснулся спиной стены. Не отрываясь от нее, он сделал несколько шагов вбок, что бы освободить место для схватки.

— Мне торопиться некуда. Это тебя, похоже, в аду заждались… Мы с тобой раньше не встречались? — спросил он. — Что-то мне лицо твое знакомо…

Избор окинул его быстрым взглядом, оценил длину меча, кровь на нем, ширину плеч.

— Откуда? — откликнулся Избор. — Ты в Выжбе был?

— Не был, — тяжело выдохнул остроголовый. Он ударил сверху, и тут же повернувшись на пятке, ударил кинжалом. Избор, настороженно следивший за его движениями, отпрыгнул назад и отшатнулся. Меч свистнул левее и он ответил.

— Ну, вот и я не был…

Оценив друг друга, они закружили один вокруг другого, выискивая брешь в обороне врага. Исход боя должен был решить один удар.

— А может ты еще где-нибудь не бывал? — задирал воевода своего противника. — Так расскажи, может мы еще и там не встречались?

Остроголовый не успел ответить. По двору прокатился гул, и мощный поток воздуха пролетел мимо Избора и расплющил его соперника о стену.

Избор, уже прикинувший как он распотрошит врага, недовольно покачал головой, но ничего не мог возразить. Он понимал, что Гаврила на этот раз прав. Оставаться тут при открытых воротах было не меньшей глупостью, чем драться с остроголовыми.

Из дверей терема уже выбегали дружинники. За это время терем не только успел проснуться, но и облачиться в кольчугу. Дружинников становилось все больше и больше, и Гаврила крикнул.

— Уходим! Без нас справятся… Это не наш бой…

Размазывая по щекам сопли и слезы, сотник прохрипел перехваченным спазмом голосом.

— Из-за нас ведь… Как и Фофановцев…

Здоровенные бородачи с копьями на перевес рассыпались по двору и залив водой тлеющие горшки, ждали, когда ветер развеет жгучий дым.

— За Русь — ответил Избор, подхватывая его на плечо. — А за этих ты не беспокойся. Тут все по-другому будет, не так как там. Нам талисман нужно унести, да и свои головы из-под топора вместе с ними.

— Князь, — заикнулся, было, хазарин, — боюсь, обидится…

Избор, резко взмахнув рукой, остановил его.

— Не того боишься…Князю сейчас не до тебя. Ему бы сейчас с остроголовыми справиться.

Прикрывшись большими щитами, дружинники медленно пошли навстречу остроголовым. В их движениях была основательность людей точно знающих, что сейчас случится.

— Справится!

— Конечно, а потом подумает: «С чего бы это на мой терем такая напасть навалилась?»

— И не было еще чего замечательного в этот день…. — подхватил Гаврила, зорко вглядываясь в крыши. Ковров в небе уже не было, но по скату бегали какие-то люди.

— И вспомнит он про славного Пинского сотника Исина, со товарищи…

— И начнет соображать, нужен ли ему такой зять? И не он ли, этот зловредный зять, со товарищами устроил все это, что бы…

Избор остановился и задумался, прикидывая ради чего можно было устроить такое побоище: с коврами самолетами, резней и хитрым дымом.

— Как на нас? Мы ему чудовище… — возмутился Исин.

— А князья они все такие… — ответил Гаврила. — К их здравому смыслу лучше издали взывать … Здоровее выходит.

Никем не замеченные — да и до них ли было? — они выскользнули из ворот и растворились в ночи.

Оглядевшись по сторонам и найдя то место, где до леса было ближе всего, Избор скомандовал.

— Туда.

Исин, что лежал у него на плече, задергался от кашля и прошипел.

— Что у них там было? Что за дым?

— Перец… — вытирая горящие глаза ответил Гаврила — Я знаю… Попадал.

— Перец? Это то, что из-за моря везут? — от удивления Исин даже упал с плеча. Поднимать его никто не стал — хватило сил упасть, хватит и подняться. Намочив руки в росе, он вытер лицо и побрел следом.

— Дороговато же мы им обходимся…

— Не мы, — справедливости ради заметил Гаврила. — Талисман. Мы-то им и даром не нужны.

— Даром, — процедил сквозь зубы сотник. — Как же «даром», если столько перцу извели…

Он прикинул в какие гроши обошлись хозяевам остроголовых эти летающие безобразия и удовлетворенно хмыкнул.

— А может это и не перец вовсе, — подумал вслух Избор. — Они ж волхвы. Могли придумать какую-нибудь гадость подешевле…

— Что ж мы тараканы, что ли? — обиделся хазарин. — Всякой дрянью нас травить.

— А ты думаешь, они о тебе лучше думают? — хмыкнул Избор.

Сотник замолчал, споткнулся и, выругавшись, сказал.

— Коней жалко. Плохо без них.

— Скажи спасибо, что ноги унес… — проворчал Гаврила. — Победитель чудовищ… Останься мы, тесть тебе коней бы надавал…

Они надолго замолчали, думая больше о том что бы найти дорогу и не споткнуться в темноте, чем об оставшихся позади неприятностях. Исин шел последним и часто оглядывался, защищая глаза от веток, что не думая о нем отпускал Гаврила. Тьма позади них озарилась далеким пожаром.