— Выступаем, — произнёс я.

Кроваво-красное освещение потухло. Кормовой люк с шипением начал открываться, впуская не только свежий воздух, но и звуки боя, что разгорелся внизу.

Я подошёл к краю, выйдя под ночной полумёртвый свет неба.

Там, внизу, мерцали отдельные вспышки обороняющихся, которые пытались нам противостоять, но теперь настало время положить конец их сопротивлению.

Уже привычный шаг вперёд и чувство полёта, когда твои внутренние органы словно попадают в невесомость. Земля начала приближаться, дома внизу начали увеличиваться, и вспышки дульного пламени стали ярче. И когда высота дошла до критической, я развернулся вниз ногами, после чего врубил реактивный ранец, тормозя падение. На такой высоте полностью затормозить было невозможно, и я с грохотом приземлился прямо на землю.

Крыша затрещала и не выдержала пару сотен килограмм, из-за чего я с грохотом провалился вниз. Сначала на чердак, но и там доски не выдержали, потом прямо на второй этаж в какой-то коридор.

Едва приземлился на одно колено, промяв под собой пол, как тут же поднял одной рукой градомёт, и очередь прошлась сразу по всем на этаже. Все, кто здесь был, испуганные бойцы, обернувшиеся на меня, в мгновение ока разлетелись в разные стороны фейерверком крови и ошмётков. Предо мной предстала привычная картина: оторванные руки, взорвавшиеся грудные клетки, разорванные на части тела — всё это теперь заваливало коридор.

Позади меня, проломив крышу, приземлился Грог, который повторил эту бойню уже со своей стороны.

Не сговариваясь, мы разделились и начали зачистку дома. Теперь сопротивления практически не было. Единичные противники выскакивали перед нами, с криком открывая огонь, но единственное, чего добивались — разлетающиеся в разные стороны от брони искры. Я, не глядя, выпускал в них буквально по одному-два патрона, после чего продвигался дальше.

Прошёл весь второй этаж, заглянул в одну из комнат и обнаружил за дверью привязанных цепью к кровати девушек, ни живых, ни мёртвых от ужаса, которые смотрели на меня огромными глазами. Кто-то даже завизжал от страха, но я лишь вышел из комнаты и продолжил зачищать здание.

— Грант, мы входим, — раздался голос Зигфрида.

— Принял. Захватите кого-нибудь живым, нам нужна информация.

— Понял.

Тем временем я уже обошёл комнаты, обнаружив там лишь похищенных жертв, среди которых был и ребёнок, совсем маленькая девчонка лет шести, которая пряталась в объятиях одной из женщин.

На первом этаже сопротивления не было. Те, кто остался, завидев нас, тут же бросали оружие, поднимая руки.

— Сдаюсь! Я сдаюсь! Сдаюсь!

Они падали на колени, склонив голову, будто боялись даже взглянуть на меня. Удивительно, как они все становятся смиренными, едва смерть зависнет над ними мечом.

Мы зачистили здание буквально за пять минут.

На первом этаже я встретился с Зигфридом, который ещё с тремя солдатами уже осматривали первый этаж.

— Где остальные? — сразу спросил я.

— Проверяют амбар и территорию.

— Фарен, что с обстановкой?

— Никто не ушёл. Вокруг чисто. Никого.

— Значит, на этом всё, — огляделся я.

За время штурма мы успели взять живыми пятерых похитителей, которые теперь стояли под дулами автоматов на коленях с руками за головой, боясь поднять её и взглянуть на нас. Среди них, насколько я понял, был и главарь банды. К этому моменту остальные успели прошерстить дом и прилегающую территорию сверху донизу, однако ответ был неутешительный.

— Всё чисто, больше никого нет, — отчитался передо мной Айтар.

— Вообще никого?

— Нет. Мы прошерстили гараж. Там стоит тот самый грузовик и две машины, легковушка и грузовой микроавтобус, плюс два мотоцикла.

— И никаких грузовых лифтов? Никаких дверей, потайных входов?

— Всё перевернули верх дном, все шкафы, стеллажи, проверили пол. Ничего. Это просто гараж.

— То же самое с домом, — встал около меня другой боец. — В доме чисто, только они да жертвы похищения.

А вот это уже плохо.

— Грант, здесь что-то неладно, — произнёс Зигфрид по внутренней связи, через которую могли слышать его только я и Грог. — Если это база, то её бы охраняли в разы лучше. А здесь обычные бандиты, да камеры. Явно не охрана какого-то важного объекта.

— Я уже понял, — ответил я.

— Твой друг дал нам не то место. Он или ошибся, банально не зная, те ли это или нет, или намеренно дал левую инфу.

Я тоже уже об этом подумал. Я сказал ему о похитителях определённого типа людей, и он навёл меня на ту группировку? Мог ли он знать, что это не те, кто нас ищет? Нет, не мог, просто дал тех, кого я просил. Или же знал, кого мы ищем, и подкинул неверную информацию. А может всё верно, и мы пока попросту поспешили, не добравшись до конечных заказчиков, спутав их с местными дельцами. Вариантов море, и не скажешь, какой из них правильный.

Разве что…

Я направился к пятёрке пленных, которые стояли передо мной на коленях. Те при приближении моих шагов скукожились ещё сильнее.

— Ты, — я ткнул в их главаря пальцем. — На кого вы работаете?

Он вздрогнул, подняв на меня взгляд и тут же опустив голову ещё ниже.

— Мы… я…

Видимо, он подумал, что сейчас здесь действуют законы государства. Что прокатит принцип отрицать всё до прибытия адвокатов, пока те не спасут их задницы, и они могут просто отмалчиваться, говоря всякую чушь.

Что ж, стоит показать им, что здесь эта игра не работает.

И прежде, чем кто-то из них успевает вздрогнуть, я толкаю рядом сидящего с ними ублюдка так, что тот врезается в стену. Не успевает он сделать вдох, как я наступаю ему на ногу, превращая её просто в кровавое месиво, держащееся на одной коже. Поднимаю вверх, продолжая стоять на ноге, и попросту отрываю её, оставляя его без ноги.

Он заходится нечеловеческим криком, но я не останавливаюсь, хватаю за руку и, немного поднапрягшись, с хрустом и звуком рвущейся бумаги отрываю её. То же самое под его истошные вопли проделываю с другой рукой. В разные стороны брызжет кровь, обливая ублюдков, что в страхе отползают в разные стороны.

Под конец я хватаю его полуживое тело за голову, вдавливая пальцы ему прямо в глазницы под нечеловеческий крик, после чего попросту лопаю голову между руками, как арбуз. Его обезображенное тело я отбрасываю назад. Оно пролетает всю комнату, пока не врезается в стену, оставляя на ней кровавую кляксу и падая