И действительно, продав худших или самых плохих лошадей и непригодные повозки, а также избавившись от многочисленных обозов, отправленных пешим порядком, удалось сохранить лошадей, повозки и орудия, необходимые для добровольческих формирований, и существенно сократить количество требуемых для эвакуации транспортов.

Главнокомандующий отклонил запрашиваемое 10-й армией оставление Вильны, а также планируемое по другому поводу прекращение охраны на железной дороге Ганцевичи – Барановичи. С учетом положения в группе армий «Киев» он распорядился удерживать Барановичи до конца декабря.

Между тем вывод отдельных формирований и учреждений, а также ставших излишними войск шел своим чередом. Штаб-квартира армии 22 декабря была перенесена в Гродно.

20 декабря командование армии приняло план оставления полосы железных дорог севернее, восточнее и южнее Вильны, рассчитанный на январь. Далее, в своей телефонограмме от 23 декабря, обращаясь к уже сделанным в ноябре докладам Главнокомандующего на Востоке, оно вновь напоминало Верховному Главнокомандованию и военному министерству, что для удержания рубежа Ганцевичи – Барановичи – Молодечно – Двинск обязательно потребуется привлечение боеспособных подразделений или добровольцев. Боевая ценность формирований, состоящих из пожилых солдат, «из-за известных влияний» оказалась фактически равной нулю. Железная дорога Ганцевичи – Барановичи после извещения о выводе войск с Украины должна была быть очищена. Генерал фон Фалькенгайн заявил: если боеспособные части так и не прибудут ни с Родины, ни с Запада, Вильну придется оставить 4–5 января, несмотря на все «военные, экономические и политические последствия подразумевавшейся тем самым сдачи литовской территории». Войска должны будут оставаться в Литве до тех пор, пока вербовка добровольцев не даст удовлетворительных результатов. «Не может быть никаких сомнений, что без подкреплений за счет боеспособных частей армия будет не в состоянии удерживаться ни на линии Волковыск – Гродно – Ковно – Россиены, ни даже на самой границе нашей страны». Ответ на этот крик о помощи пришел в сообщении военного министерства, где говорилось, что готовых формирований, в прежнем смысле этого слова, которые могли бы прибыть по приказу командования на Восточный театр военных действий, больше не предвидится. Следует попытаться за счет пополнения добровольцами образовать новое соединение из состава четырех дивизий и предоставить его в распоряжение Главнокомандующего на Востоке. До середины января на это вряд ли можно было рассчитывать. Телефонограмма заканчивалась характерной фразой: «Пожалуйста, с помощью солдатских советов опишите войскам трудности, призвав их продержаться».

Оставление Вильны

В таких обстоятельствах дальнейшее удержание линии Барановичи – Вильна было невозможно, к тому же вербовка добровольцев в собственных частях давала незначительные результаты. Командование армии поэтому 31 декабря приказало отступить на линию Слоним – Мосты – Гродно – Олита – Ковно – Шавли[156]. Штаб армии с оставшимися у него силами полагал невозможным удержать и собственно Ковно. Согласно составленной 1 января 1919 г. оценке обстановки, после отправки старых частей добровольцев набралось всего примерно 3 тысячи пехотинцев, 1,5 тысячи кавалеристов и 60 артиллеристов. Генерал фон Фалькенгайн считал невозможным с такими силами контролировать фронт протяженностью в 300 и 800 км магистралей, даже несмотря на низкую боеспособность наседающих советских войск. Поэтому предполагал без промедления отвести левый фланг армии на линию Друскеники – Сейны – Кальвария – оз. Выштытер. Тем самым он надеялся высвободить силы, чтобы усилить свое правое крыло, и предлагал оставить лишь по одной прусской и саксонской дивизии под командованием штаба Ландверного корпуса или 3-го резервного корпуса.

4 января Верховное Главнокомандование, по указанию военного министерства, основанному на требованиях Антанты, напротив, приказало всеми средствами замедлить вывод 8-й и 10-й армий. К западу от рубежа Слоним – Гродно – Ковно – Митава[157] пока вообще отступать не следовало. Если войска откажутся выполнять приказы, эвакуируют только офицеров. Кроме того, от местных правительств требовалось формирование территориальных ополчений.

Генерал фон Фалькенгайн возразил на это, что приостановка отправки войск, которым уже сообщили об их выводе, лишь подтолкнет к мятежам. Он будет пытаться удерживать имеющимися силами рубеж Волковыск – Мосты – Гродно – Олита – Кошедары. Исполнение этой задачи чрезвычайно осложнялось вмешательством солдатских советов, которые, несмотря ни на что, по-прежнему симпатизировали советским войскам и пробольшевистски настроенной части населения.

Так оставалось и впоследствии. Только сосредоточившийся резервный корпус вынужден был выставить охранение у Ковно и к северу от него, так как 5 января правый фланг 8-й армии оставил железную дорогу Кейданы – Шавли.

Особые трудности возникли из-за того, что правительство рейха 28 декабря, после того как были отданы все распоряжения об оставлении Вильны, отклонило соглашение, предложенное 20 декабря на переговорах польским делегатом ротмистром Горкой о передаче им Вильны, и заявило, что крайне необходимо удерживать этот город (и Ригу). Напротив, штаб армии, а также командование Смешанного резервного корпуса со всей определенностью полагали, что войск в Вильне – пяти слабых батальонов, одного полка кавалерии и трех батарей – хватит лишь для поддержания порядка и спокойствия, но никак не для защиты города. Кроме того, агитация солдатских советов делала невозможной какую-либо борьбу с большевистскими войсками. Главнокомандующий на Востоке отклонил идею предложить личному составу дополнительную прибавку к жалованью на согласие остаться, так как это вызовет бесконечные требования. Мало обещала и исходившая от статс-секретаря Эрцбергера рекомендация вооружить литовскую полицию и ополчение. Так как у литовцев отсутствовала всякая организация, дальнейшие поставки им оружия могли пойти на пользу лишь советским частям. Генерал фон Фалькенгайн 29 декабря доложил, что оставление Вильны в этих обстоятельствах пройдет согласно установленному плану, и в ходе дальнейшего обмена телеграммами с Главнокомандующим на Востоке и военным министерством остался при своем мнении. Он отверг совместное вступление германских, польских и литовских войск в Вильну как совершенно ненадежное. Наконец, в телефонном разговоре народного уполномоченного Шейдемана с главным уполномоченным при литовском правительстве Циммерле правительство рейха согласилось с вступлением поляков в Вильну, т.е. с передачей власти находившимся в Вильне полякам.

И действительно, оставление Вильны 4 января прошло по плану. 46-я ландверная бригада, первой вступившая в город в сентябре 1915 г., последней оставила его вместе со штабом дивизии. Но прежде она еще раз продемонстрировала, сколь мало немцы опасаются своих врагов, если действуют сообща. Поляки, которые только что договаривались о передаче им оружия, не смогли ничего возразить на последовавший с немецкой стороны отказ и попытались теперь добыть его путем разоружения германских солдат. В результате было убито пять человек и много ранено. Многочисленные поляки были разоружены и арестованы. Не посчастливилось и немецким солдатам из «роты солдатского совета» и летной школы, намеревавшимся присоединиться к отступающей части вместе с награбленным. Предатели, которые, не разобравшись в