Нельзя было избежать, что эти колебания в высших инстанциях станут ощутимы и на нижнем уровне; к тому же солдатские советы имели сведения о всей телеграфной переписке. Поэтому войска теперь уверовали, что они остаются здесь для блага «баронов».

Переворот в Прибалтике

В конечном итоге, однако, события пошли своим чередом.

В Ревеле еще до переворота имели место революционные манифестации, забастовки и голодные бунты. 9 ноября стоявшая в Ревеле рота моряков подняла красный флаг. Ее вывод пришлось организовывать немедленно. Отправка морским путем вместе с примерно 450 чинами сухопутных войск состоялась 12-го числа. Образовался солдатский совет, гарантировавший поддержание порядка и дисциплины.

12 ноября в ходе демонстрации местного населения дело дошло до незначительной перестрелки. Поведение войск при этом было безупречным. Крупные манифестации последовали также в Нарве и Везенберге[183]. 68-е генеральное командование засомневалось, что войска в случае необходимости смогут выступить против большевизма, и обратилось с просьбой о немедленной отправке английских судов в Ревель, так как только это оставалось единственной действенной мерой.

В тот же день было образовано эстонское правительство. Провозгласили эстонскую республику[184], подняли эстонский флаг. Ревельский солдатский совет передал временному правительству находившиеся в Ревеле запасы трофеев, в том числе большое количество русских винтовок с боеприпасами. Генеральное командование, в интересах поддержания спокойствия и порядка и с согласия германского кабинета, признало правительство и заключило с ним договор, согласно которому вплоть до окончания вывода войск железные дороги оставались в ведении немцев; трофеи же, т.е. все, что перешло в руки немцев без всякой компенсации, передавались в собственность эстонского правительства, армейские запасы вывозились или же должны были быть проданы правительству.

В остальных районах зоны ответственности армии вплоть до 14 ноября спокойствие в целом не нарушалось. Отдельные нападения на вновь образованные правительственные инстанции и беспорядки в Либаве значения не имели. Крайне радикальные требования солдатского совета в Двинске были сняты характерным для сложившейся ситуации способом – за счет образования солдатского совета соседней 23-й ландверной дивизии.

15 ноября бывший секретарь профсоюза Винниг – с согласия бывшего начальника гражданской администрации и штаба 8-й армии – был назначен генеральным уполномоченным рейха по Прибалтике и принял на себя управление территориями, до того подчинявшимися командованию армии. Летом 1918 г. унтер-статс-секретарем[185] и рейхскомиссаром по Востоку бароном фон Фалькенхаузеном в Прибалтику для изучения проблем рабочей силы и возможностей колонизации был направлен А. Винниг. Он успешно содействовал подавлению первых матросских беспорядков в Либаве. На своем новом посту стремился, в связи с тяжелым положением Отечества и большевистской опасностью, гармонично сотрудничать со всеми инстанциями, а в особенности – со штабом армии, до того действовавшим единолично. Однако было не избежать возникновения разногласий, ведь базовые принципы распоряжавшихся здесь командующих были слишком разными. В особенности они касались защиты балтийских немцев и отношений с новыми прибалтийскими государствами, а также пока еще обсуждавшегося образования добровольческих формирований из немцев и местного населения. В то время как Винниг полагал необходимым не только защиту балтийских немцев, но и скорейшую организацию новых государственных органов власти под эгидой рейха, штаб армии отдавал приоритет выводу войск и заявлял, что защита Прибалтики невозможна.

Так как Винниг, исходя из своей политической точки зрения, считал необходимым присутствие в Прибалтике боеспособных войск, он пытался с помощью солдатских советов противодействовать развалу армии. То, что он думал по этому поводу, видно из нижеследующего фрагмента одного из его отчетов:

«Против этого – нервозности в войсках – солдатские советы в целом бессильны. Они истощают свои силы в поистине громадном объеме административной работы и вследствие этого буквально на глазах теряют влияние. Количество ораторов, с помощью которых можно было бы приостановить упадок настроения, в районе 8-й армии очень невелико; генеральный уполномоченный слишком перегружен другими политическими задачами, чтобы в этом отношении сделать больше, нежели уже было сделано. Поэтому я весьма настоятельно указывал Центральному солдатскому совету на необходимость придавать бо́льшее значение устной разъяснительной работе».

Однако вскоре оказалось, что таким путем прочного успеха не добиться.

От вновь образованных государств-лимитрофов поддержки также ожидать не следовало. В то время как в ходе событий новая республика в Эстонии быстро вышла из-под немецкого влияния, латвийское правительство Ульманиса, возникшее 20 ноября при активном содействии германского генерального уполномоченного, уже 26 ноября было признано им de facto и поначалу полностью полагалось на военную помощь рейха. Следовательно, оно было готово вступить с рейхом в договорные отношения, основой которых, конечно, должны были стать успешные действия против продвигавшихся вперед большевиков.

Начало отправки войск

Помимо прочего, пошла отправка солдат призывов 1870/71 гг., а также и уроженцев Эльзас-Лотарингии и левого берега Рейна, в то время как проезд путешествующих по своим делам по возможности ограничивался. Борьба за принадлежащее немцам сырье и продовольствие сначала проходила в форме переговоров между германским командованием и эстонскими и латвийскими правительственными инстанциями. Русские служащие железной дороги и местные жители чинили препятствия вывозу оборудования, так что пришлось ввести усиленную охрану железных дорог в зоне ответственности армии и на недавно занятой ветке Митава – Лаугсцарген[186]. В Ревеле личный состав станции морской авиации уничтожил все самолеты и почти всю материальную часть, продав громадное количество бензина населению.

Возникновение ландесверов

Под впечатлением от событий на Западе в руководящих кругах балтийских немцев уже в предшествующие революции месяцы возникли сомнения в продолжительности германской оккупации. Такие люди, как ландрат фон Сиверс-Рёмерсхоф и бывший капитан 1-го ранга русской службы[187] фон Таубе, а также и так называемый Регентский совет[188] многократно обращались к командованию 8-й армии с просьбой создать самостоятельные балтийские части самообороны. Однако штаб армии неизменно придерживался точки зрения, что для защиты немцев вполне хватит и германских оккупационных войск. Начавшиеся несмотря на это предварительные обсуждения из-за межнациональной распри шли довольно тяжело и затянулись до первых дней ноября. Лишь 11 ноября командование армии смогло заявить о своем согласии на образование прибалтийских, т.е. имеющих смешанный национальный состав, ландесверов. То, что делалось до этого частным порядком ради осуществления полицейских функций, так и не вышло за пределы подготовительной работы.

12 ноября возникла «1-я Рижская рота», 17 ноября – «Ударный отряд балтийского ландесвера», по большей части из тех, кто уже служил в германской армии. Вскоре были сформированы и многие другие роты, одна немецко-балтийская батарея и один (русский) офицерский пулеметный отряд. Позднее к ним добавились еще несколько латышских рот, которые с