— Это будет стоить от сорока пяти до шестидесяти долларов. Печатание дополнительных снимков оплачивается отдельно.

— Спасибо. Мы еще подумаем, но, возможно, до завтра, — сказала Энджи.

На тротуаре ветер пустыни сметал мусор, мимо нас пронесся, постукивая, кусок картона.

Она воскликнула:

— Это знак, Эрик! Ветер! Африка подсказывает нам, что мы должны броситься очертя голову в эту авантюру.

Африка интересовала меня менее всего. Энджи подняла на меня взгляд, и вдруг я представил, как она председательствует на административном совете в одних трусиках, лифчике и темных очках. Я с удовлетворением почувствовал, как мое мужское достоинство наливается кровью. Так и есть. Если представлю ее в мире гигантского предприятия, мое тело ответит желанием. Если она действительно хочет этой свадьбы, я мог бы стать примерным мужем, лучшим из всех, кого она когда-либо видела.

Я произнес торжественно:

— Предположим, что я женюсь на вас по неизвестной нам причине, а вы потом разочаруетесь… Что будем делать тогда?

Она прервала меня:

— С этим проблем не будет, в Рено очень легко развестись. А мы поженимся в режиме раздела имущества, добавив дополнительную статью, которая избавит меня в случае развода от необходимости выплачивать вам деньги за нанесенный моральный ущерб.

— А если я вас брошу?

— Я дам вам возможность уйти, ничего с вас не требуя.

Дяде Жану снова повезло. Я пошутил…

— Давайте рассмотрим еще одну ситуацию, Энджи. Если мы надумаем развестись, я ведь потеряю и работу…

— О, нет, Эрик, мы всегда сможем договориться. Но не будьте таким пессимистом, у меня есть предчувствие, что у нас все получится. Вы станете ухаживать за мной, уже будучи моим мужем, а я буду супругой, которой хочется вас соблазнить. Я считаю эту идею превосходной!

Я представил себе пожелтевшего от зависти Гарро и нашего генерального директора Дюпюи, который хотел бы обращаться ко мне на «ты». Я смог бы через Энджи купить всю эту контору, стать ее хозяином и потом решать, оставлю я их на работе или нет…

— И не забывайте, — сказала она, — что после этого двойного опыта по завоеванию женщины и Лос-Анджелеса нас ждет Африка.

Играла ли она комедию?

— В Африке мы научимся любить друг друга, крепко любить. Там чувствуешь себя настоящим человеком. Лос-Анджелес — сумасшедший город… Я употребляла наркотики всего один раз в жизни, так, мимоходом, а до того выкурила несколько сигарет с травкой, вот и все, почти ничего. Но в Лос-Анджелесе даже сам воздух какой-то не такой, здесь низменные чувства и амбиции находятся в постоянной конфронтации, это настоящий ад, Эрик…

И добавила:

— …для некоторых.

Мне надо было решаться. Если я упущу это странное предложение, буду жалеть об этом до конца своих дней. Если я женюсь на ней, то стану, как хамелеон, тем мужчиной, о котором она мечтала. Я, без сомнения, буду назначен руководителем иностранного отдела компании, и даже в случае развода мое будущее будет обеспечено.

— Если вы согласны, я позвоню моему советнику Сину Сэндерсу и предупрежу его. Он подскажет мне, какие документы вам надо будет подписать и у какого адвоката. Он может найти мне любого нотариуса в любое время суток. Обещаю вам, что я приму все меры предосторожности, чтобы никто не смог упрекнуть вас в женитьбе по расчету. Я не стану выходить за вас замуж в Калифорнии, где все имущество автоматически становится достоянием обоих супругов. Мы находимся в Неваде… Эрик, сможете ли вы когда-нибудь полюбить меня?

Она смотрела на меня, не будучи уверена в моем ответе.

— Да, Энджи, Думаю, смогу. Я надеюсь на это.

Мы шли среди блуждающей толпы, лица людей были серыми, желтыми и синими, освещение било по глазам. В потоках света мы пробивали себе путь сквозь плотную толпу людей. Энджи постоянно говорила. Иногда она прижималась ко мне, иногда удалялась и снова оказывалась рядом. Она рассказывала мне о нашей будущей совместной жизни.

— Вы меня поймете, только слушайте внимательно. Помимо строгих правил морали, не позволяющих мне вступать во внебрачную связь, я хочу ввести в компанию молодого человека и получить свежий взгляд своего союзника изнутри. Вы поможете мне потихоньку отделаться от моего совета мудрецов: они постарели и слушают только Сина… Я люблю Сина, но возраст сделал его слишком категоричным и властным, ему хочется все больше и больше власти. Да, он меня любит, но он враждебно относится к моим африканским проектам! За мной, естественно, последнее слово, но я не хочу бороться, когда речь идет о моих собственных деньгах. Если вы женитесь на мне, я представлю вас на ближайшем совете как специалиста по европейским делам. Благодаря вашим знаниям и прошлой работе я смогу им вас навязать. Что же касается моих друзей, они будут очарованы: они все снобы и по достоинству оценят то, что у вас интересное происхождение, смесь французских аристократов и немецких промышленников… Все это мне очень нравится, Эрик, мы могли бы прожить такую красивую жизнь сначала в Лос-Анджелесе, а потом в Африке!

Она поцеловала меня в щеку.

Мы плыли по мягкой ночи, чувствуя порывы горячего ветра. Мы поднялись к «Кейзерс Пэлэс».

— Не меняйте своего решения, Эрик. Я назначу вас руководителем важного отдела компании, у вас будет разрешение на проживание в США и всеобщее уважение. Когда мы всех победим, отправимся в свадебное путешествие в Кению, позже уедем туда насовсем.

— Энджи, перед тем, как отправиться на прогулку в Африку, мне хотелось бы утвердиться в Калифорнии…

Она посмотрела на меня счастливым взглядом:

— Конечно же, Эрик, только так… Я дам вам столько времени, сколько будет нужно. Но настанет день, и вам надоест наш дорогой Лос-Анджелес, прогнивший, грязный, но все же необходимый миру город. Я расскажу вам подробно о своих африканских проектах, которые я представила на рассмотрение президенту Кении год тому назад. Я хотела получить его согласие на расширение границ национального парка «Масаи Мара». Я смогу убедить его в необходимости сделать это, дав ему, то есть Кении, достаточно средств. Я хочу помочь им в борьбе за сохранение фауны. Чем больше у них будет денег, тем больше они смогут квотировать поток туристов. Животные страдают, слишком много посетителей приезжают туда.

Она меня раздражала.

— Энджи, а страждущие человеческие существа вас не интересуют?

— Я знаю, что вы сейчас скажете, Син мне все уши прожужжал. Но ведь люди могут протестовать, говорить, а животные, на которых охотятся, безмолвны. А знаете ли вы о том, что в парке «Цаво» слоны находятся на грани вымирания? Браконьеры рискуют отсидеть несколько лет в тюрьме, но продолжают убивать их из-за слоновой кости, потом продают ее очень дорого.

Мне надо познакомиться с ее идеями. Они, бесспорно, были очень благородны. Внезапно я стал очень дорожить этим браком.