Офицер еще немного поспорил, затем согласился на требование сыщиков и провел их в комнату, где имелись стол и несколько стульев. С Медведева сняли наручники, все сели за стол, и Гуров начал допрос:

– Давай, Медведев, я объясню тебе, какие против тебя обвинения, и какими доказательствами мы располагаем, а то ты, наверное, воображаешь, что это все недоразумение, и тебя скоро выпустят. Так вот, скажу тебе – не выпустят. Ты обвиняешься в убийстве художника Григория Артюхова и краже картин из его мастерской. Еще имеется статья о хранении оружия, но она не главная. Хватит с тебя и убийства.

– Не понимаю, что вы говорите, – изобразил недоумение Медведев. – Какой Артюхов? Знать не знаю никакого Артюхова. И картин я никаких не крал. И вообще, я не понимаю, куда это меня привезли. Если вы из полиции, если меня арестовали, то должны привезти в СИЗО. А это совсем не СИЗО. Что это за контора?

– Вот именно, что «контора», – ответил Лев. – Ты находишься в изоляторе ФСБ. А поместили мы тебя в этот изолятор, потому что имеется подозрение, что в городском СИЗО тебе находиться небезопасно. Мы за твою жизнь беспокоимся, понимаешь?

– Чего это за меня беспокоиться? – ухмыльнулся арестованный. – Вы лучше за себя беспокойтесь.

– О себе мы тоже подумаем, спасибо за заботу, – вступил в разговор Крячко. – Но полковник Гуров нисколько не пошутил насчет наших опасений за твою жизнь. Ты же, Медведев, человек опытный, три ходки за спиной, многое в жизни повидал, в разных ситуациях бывал. Сам знаешь, как «большие люди» относятся к таким, как ты. Они вас за быдло считают. И при малейшей опасности стремятся от вас избавиться.

– До сих пор ты и твои хозяева были уверены, что у вас все схвачено. Что убийство Артюхова никогда не будет раскрыто, – добавил Гуров. – Но вы не учли, что этим делом займется Москва, что мы сюда приедем. А мы вот приехали. Начали копать и все нашли: и тебя, и твоих хозяев, и доказательства твоего участия в преступлении. И сейчас, Медведев, нам есть что на суде представить.

– И в результате ты из киллера превращаешься в опасного свидетеля, – снова заговорил Крячко. – А такого свидетеля лучше всего убрать. Сам знаешь, как это делается.

– И у нас есть опасение, что в СИЗО твоя жизнь будет под угрозой, – заключил Гуров.

– Какие еще у вас доказательства? – скривившись, пренебрежительно произнес Геннадий. – Нет у вас на меня ничего.

– Вот тут ты сильно ошибаешься. Прежде всего, у нас есть запись камеры наружного наблюдения, на которой видно, как вы со Сладких, сидя в машине, ведете наблюдение за мастерской Артюхова. Вы не знали, что в том районе имеется камера, а она была. И мы первые о ней узнали и изъяли запись. Теперь она в нашем распоряжении. На ней ясно видно, как вы сидите в машине, затем выходите и идете в мастерскую, а потом выходите из нее, неся картины. Обозначено и время – то самое время, в которое, согласно заключению медиков, был убит Артюхов. Так что тебе и Сладких не отвертеться, ваша вина доказана.

– Мы только не знаем, кто именно наносил удар художнику – ты или Сладких, – сказал Крячко. – Но, судя по тому, что монтировку мы нашли у тебя, убийца – ты.

– Мало ли что вы там нашли? – взорвался задержанный. – Там никаких следов нет!

– Вот тут ты заблуждаешься, – покачал головой Лев. – Ты думаешь, раз ты в перчатках был, то и следов никаких нет? Да, твоих отпечатков нет. И монтировку ты вымыл и вытер. Но от следов крови избавиться очень трудно. И потом, монтировка ведь полая. При ударе в голову частицы крови могли попасть внутрь трубы. Экспертиза их там наверняка найдет. И докажет, что это кровь Артюхова.

– А другие эксперты, которые будут смотреть запись, докажут, что это ты входил в мастерскую, а затем выходил из нее, – добавил Крячко. – И ты нес монтировку. Вот и все, обвинение в убийстве готово.

– Не убивал я его! – вдруг выкрикнул Медведев.

Теперь он уже не выглядел таким спокойным, равнодушным к происходящему, как вначале. Глаза зло блестели, весь он был агрессивный, ощеренный. И хотя задержанный отрицал обвинение, оба сыщика ясно видели, что он воспринял их аргументы всерьез. Можно было рассчитывать на то, что Медведев взвесит все «за» и «против» и пойдет на сделку со следствием.

– Ты подумай, Гена, – почти ласково сказал ему Крячко. – Опять же – ты человек опытный, с тобой в этом плане легко работать. Ты же Уголовный кодекс знаешь, понимаешь, что за преднамеренное убийство, соединенное с ограблением, ты можешь получить пожизненное. Тебе это надо? Думаю, не надо. Твоя цель – уйти от такой перспективы. И это вполне реально. Так что думай, Гена, думай!

Он взглянул на Гурова, и тот едва заметно кивнул. Допрос на этом можно было заканчивать. Основное сказано, обвиняемый должен осознать свое сложное положение. Спустя час-другой можно будет провести еще один допрос, показать Медведеву запись с камеры, чтобы он убедился, что его не обманывают, не разводят, что запись действительно существует. И тогда, возможно, он заговорит. А сейчас надо заняться вторым фигурантом этого дела.

– Ну, мы, Гена, тебя временно покинем, – сказал Гуров, поднимаясь. – Надо повидаться с твоим другом Русланом. Ты только одно еще скажи, меня это как любителя живописи интересует: на той картине, которая на мольберте перед Артюховым стояла, кто был изображен, какие люди? – Видя, что Медведев колеблется, не знает, что ответить, он добавил: – Я тебе двоих персонажей подскажу. Там был изображен начальник княжевского СИЗО полковник Сачко, а также председатель городского суда Веселова. Серьезные, уважаемые люди. А вот кто был третий? Ты же знаешь, скажи! А?

На миг сыщику показалось, что тот сейчас заговорит и назовет третьего персонажа картины «Делёж», но осторожность взяла все-таки верх, и Медведев, отводя глаза в сторону, пробубнил:

– Какая картина, какой персонаж? Я что, на выставки хожу, что ли? Я в основном в пивных бываю, или в этих… в аквапарках. Путаете вы чего-то…

– Ладно, не хочешь пока говорить – не надо, – кивнул Лев. – Мы с тобой не в последний раз видимся, еще успеем о живописи побеседовать. Да и по другим вопросам тоже. Отдыхай пока.

И они с Крячко покинули изолятор.

Когда сыщики приехали на квартиру Руслана Сладких, был уже час ночи. Естественно, было мало надежды на то, что в такой час напарник Гены Медведева откроет им дверь. Даже попасть в подъезд будет трудно, а что уж говорить о двери квартиры? Между тем обращаться за помощью в полицию Княжевска Гурову по понятным причинам не хотелось. Правильнее было отложить задержание второго участника убийства на утро, но что тогда делать с подругой Медведева? Оставшись на свободе, она обязательно предупредит Сладких. А документа, позволяющего поместить ее в изолятор ФСБ, у сыщиков не было. Но даже если бы не существовал такой фактор, как Лена Каричева, Гуров все равно не хотел бы откладывать задержание на утро. Слишком неустойчивым было их положение в Княжевске, слишком шаткой ситуация, чтобы что-то откладывать. У него было ощущение, что они с Крячко словно участвуют в некой гонке. А другими участниками этой гонки являются «большие люди» Княжевска, те, кто задумал и организовал убийство Артюхова. За ночь они могли предпринять какие-то шаги, и арест Сладких стал бы невозможен. Нет, решил Лев: сейчас или никогда!