в него и расцарапала ему физиономию. Всю компанию вместе с сутенером забрали в отделение. Мама-министр ездила туда потом, вызволяла сыночка. Хочу и еще что-нибудь накопать на этого самого Константина. Может быть, он где-нибудь еще когда-то засветился, мало ли. Устроишь мне поход в архив? — спросила я.

— О чем разговор, Тань! Конечно, приезжай, рой информацию про этого Скорострельникова, можешь сидеть в архиве сколько душе угодно, — сказал Владимир.

— Спасибо тебе заранее, Володь, — сказала я.

— Пока, Тань. Приезжай.

Я завела мотор и поехала в Управление полиции. Вскоре я уже была на месте. Припарковав свою машину, я поднялась в здание Управления и направилась в кабинет Владимира.

Увидев меня, открывающую дверь кабинета, Кирьянов кивнул, поднялся из-за стола, повел меня в помещение архива и ушел. Оставшись в комнате одна, я принялась изучать имеющиеся документы.

Так, посмотрим, что тут.

«В поселке Комсомольский Трубного района Тарасова сотрудниками полиции была задержана женщина, которая похитила из частного дома деньги и старинную икону. Общий ущерб, причиненный пенсионерке, составил… рублей».

«В Тарасове пьяный мужчина напал на полицейского и был задержан».

«В поселке Юбилейный Волжского района Тарасова произошла драка. Пьяные участники были препровождены в полицейский участок».

Я пролистала сводку происшествий, которые произошли два с половиной года назад, но тот случай с проституткой на Большой Казачьей в официальных документах не нашел свое отражение. Скорее всего, мама-министр постаралась и не только вытащила Константина Скорострельникова из отделения полиции, но и сделала так, что протоколы данного происшествия так и не увидели свет. Стало быть, то, что меня интересовало больше всего — а именно: имя и фамилия «девушки по вызову», с которой произошел данный инцидент, — в полицейских архивах выяснить не удастся.

Несколько раз фамилия Константина промелькнула в протоколах о превышении скорости. Вот, собственно, и все, что мне удалось нарыть на Скорострельникова.

Так-так-так. Что же делать дальше? Где искать начало начал? Ну, естественно, в том городе, где Константин Скорострельников родился, то есть в Петровске. Значит, сейчас я поеду туда.

Я вышла из помещений архива и пошла к Кирьянову.

— Володь, в общем, тот случай, который имел место быть с проституткой на Большой Казачьей, в официальных протоколах зафиксирован не был. Собственно, этого и следовало ожидать: министерский сынок! Маменька постаралась замять этот инцидент.

— И что ты собираешься делать дальше, Тань? — поинтересовался Владимир.

— Поеду в Петровск, ведь Константин Скорострельников родился в этом городке. Сдается мне, что он не был примерным мальчиком. Возможно, что, еще будучи в довольно юном возрасте, Костя-Константин имел проблемы с законом. И это должно найти свое отражение. Ну хотя бы в памяти его школьных учителей. А возможно, даже и в отделении полиции по трудным подросткам. Понимаешь, Володь, ну не верю я, что такой тип с явными садистскими наклонностями, как Константин Скорострельников, проявил себя только в зрелом возрасте. А о подобном поведении мне рассказала его бывшая супруга. О том, как он издевался над ней, устраивая дикие оргии прямо в квартире. О том, как избил ее до кровоподтеков и ссадин. Это ведь когда-то началось, такое патологическое поведение. Да, и знаешь, о чем я еще подумала? На Кумысной поляне живет женщина, она сказала, что девушка на фотороботе ей чем-то напоминает дочь соседки, которая продала свою дачу и уехала к себе домой в Петровск. А свою дочь, которая пару раз приезжала на Кумыску, она называла Никой. Улавливаешь мою мысль? Ника, Николь…

— Так она что же, подтвердила, что девушка на фотопортрете и есть та самая Николь? — уточнил Владимир.

— Нет, она не могла поручиться со стопроцентной уверенностью, что на фотороботе изображена та самая Николь. Но уже сам факт того, что и Николь, по всей вероятности, жила в Петровске, и что Константин Скорострельников там родился, а стало быть, тоже там жил, говорит о многом. Например, о том, что Николь и Константин могли быть знакомы. Вот поэтому мне необходимо поехать в Петровск, — сказала я.

— Ну что же, желаю тебе удачи, Тань.

— Спасибо, Володь, она мне очень нужна.

Я вышла из Управления полиции, села в машину и поехала. До Петровска я доехала довольно быстро. Если при езде по тарасовским улицам я то и дело попадала в пробки, то при выезде из города они понемногу рассосались. На трассе оживленное движение совсем сошло на нет. Иногда только проезжал встречный транспорт. В основном по обе стороны дороги раскинулась тарасовская степь. Так я ехала до тех пор, пока вдали не показались очертания зданий. И вот, наконец, я увидела придорожный щит с табличкой «Петровск».

Проехав еще некоторое расстояние от въезда в Петровск, я увидела небольшую площадь, вокруг которой расположились павильоны. Вывески на этих павильонах указывали, какие товары можно было здесь приобрести: «Свежая рыба», «Настоящее молоко», «Мясо и мясные изделия», «Сласти от Насти». Особенно впечатлило «настоящее молоко». Я сразу вспомнила, как моя соседка посмеивалась над такими вот названиями: «Да где же они столько коров-то взяли?»

Около павильонов с продуктами стояло несколько женщин пенсионного возраста. Они о чем-то между собой переговаривались. Я подъехала к ним поближе и, не выходя из машины, спросила:

— Здравствуйте, не подскажете, где находится пятая школа?

— Здравствуйте, девушка, пятая школа тут недалеко, на улице Виктора Талалихина находится, — ответила одна из женщин.

— А как туда добраться? — спросила я.

— А вот сейчас поедете прямо, потом повернете направо, проедете еще два квартала и увидите двухэтажное здание. Это и будет школа. Вы, наверное, нездешняя, — в свою очередь спросила пенсионерка.

— Да, верно, — ответила я.

До школы я доехала, ориентируясь на данные мне указания. Перед школой находилась площадка, на которой я припарковалась. Поднявшись по ступенькам, я открыла входную дверь и попала в небольшой вестибюль. Сразу из него я прошла в коридор, по обе стороны которого находились классные комнаты.

В коридоре было тихо, скорее всего, еще шли уроки. Но буквально через пару минут прозвенел звонок, и тут же все двери классных комнат как по команде открылись.

Тишина, которая только что стояла, вдруг взорвалась сотнями разных звуков. Послышался шум и гам от звонких ребячьих голосов, которые заполнили коридор. А потом началось целое столпотворение: толкая друг друга, на свободу от школьного урока вырвалась целая толпа девчонок и мальчишек. Кто-то с ходу ставил подножки, а кто-то дергал за косички. Послышались реплики о том, что некоторые сейчас что-то словят. Над головами выбежавших из классов учащихся закрутились рюкзаки и пакеты со сменной обувью. Потом резвившиеся детишки вроде бы немного успокоились и заполонили подоконники. В