странном беспорядке мешались со сваленными в кучу фолиантами в переплетах с железными пряжками, закопченными котлами, жаровнями и прочими принадлежностями гнусного ремесла.

Натэр, возлежавший на сарацинских подушках с переплетающимся золотым и ярко-алым узором, пристально смотрел на Гаспара со своего ложа, сооруженного из груды персидских ковров и гобеленов, чья роскошь причудливо контрастировала с грубыми стенами замка, покрытыми пятнами плесени и гнилыми грибами. По комнате метались тусклые огни и дрожащие тени, и до Гаспара доносился хор гортанных голосов, раздававшихся где-то позади него. Слегка повернув голову, он увидел один из каменных чанов, чье розовое сияние заслоняли крылья вампиров, сновавших туда-сюда.

Гаспар и Натэр, похоже, были одни. Нападавшие, кем бы или чем бы они ни были, сгрузив бесчувственного и беспомощного пленника перед колдуном, видимо, вернулись обратно к своим нечестивым делам.

– Добро пожаловать, – произнес Натэр после непродолжительного молчания, за время которого его бывший ученик успел заметить признаки неумолимого развития недуга, наложившего страшный отпечаток на искаженные болью черты карлика. – Значит, Гаспар дю Норд пришел повидаться со своим бывшим учителем?

Демоническая громкость этого резкого повелительного голоса совершенно не вязалась с хрупким иссохшим телом, из которого он исходил.

– Пришел, – кратким эхом отозвался Гаспар. – Расскажите мне, что за дьявольским делом вы заняты? И что вы сделали с трупами, которые украли ваши проклятые фамильяры?

Дряхлое умирающее тело Натэра, точно одержимое каким-то сардоническим демоном, содрогнулось на роскошном ложе в долгом, неистовом взрыве смеха – и это был единственный ответ.

– Судя по вашему виду, – продолжил Гаспар, когда зловещий смех наконец стих, – вы смертельно больны, и вам надо спешить, если вы хотите искупить свои гнусные деяния и примириться с Богом, – хотя, конечно, не уверен, что это примирение все еще возможно. Что за гнусное и чудовищное варево вы готовите, чтобы окончательно и бесповоротно погубить свою душу?

Карлика вновь охватил приступ дьявольского веселья.

– Ну уж нет, милый мой Гаспар, – снизошел он наконец до ответа. – Я заключил совершенно иную сделку, нежели та, при помощи которой хнычущие трусы надеются приобрести благорасположение и прощение небесного тирана. Пускай я попаду в ад, коли на то будет его воля, но ад заплатил и будет платить щедрую цену. Я скоро умру, это правда, ибо гибель моя предопределена звездами, но в своей смерти, благодаря милости Сатаны, я снова оживу и отправлюсь, наделенный непобедимым могуществом исполинских Енакимов, воздать по заслугам аверуанцам, которые всегда ненавидели меня за колдовское знание и насмехались над моей внешностью.

– Как можно мечтать о подобном безумии? – вскричал юноша, пораженный нечеловеческим неистовством и злобой, от которой сморщенное тело Натэра как будто на глазах раздулось и стало больше, а глаза запылали адским блеском.

– Это вовсе не безумие, а нечто поистине существующее; возможно, это чудо, но ведь жизнь и сама чудо… Из тел недавно умерших людей, которые все равно сгинули бы в могильной тьме, ученики и фамильяры под моим руководством создают гиганта, чей скелет ты видел. После того как я умру, душа моя переселится из тела в эту великанскую обитель при помощи определенных заклинаний метемпсихоза, относительно которых я дал моим верным помощникам самые подробные указания… Если бы ты остался со мной, Гаспар, а не отступился в своем мелочном чистоплюйстве от всех тех чудес и бездн знания, которые я намеревался тебе открыть, сейчас и ты тоже удостоился бы чести быть в числе тех, кто творит это чудо. А явись ты в своем дерзком любопытстве в Илурнь чуть раньше, я мог бы найти достойное применение твоим крепким костям и мышцам… Такое же применение, какое я нашел всем этим молодым мужчинам, погибшим по несчастливой случайности или лишившимся жизни насильственным образом. Но теперь уже слишком поздно, ибо сооружение скелета позади, осталось только покрыть его человеческой плотью. Мой милый Гаспар, мне нечего с тобой делать – разве что в целях безопасности убрать тебя с дороги. К счастью, для этого внизу под замком есть темница – жилище, без сомнения, несколько мрачноватое, зато, спасибо угрюмым хозяевам Илурни, достаточно прочное и глубокое.

Гаспар был не в состоянии говорить, не то что отвечать на эти странные зловещие речи. Лихорадочно напрягая скованный леденящим ужасом разум в поисках достойного ответа, он ощутил, как спины его коснулись руки незримых существ, явившихся, очевидно, по хозяйскому жесту, которого пленник не уловил. Юноше завязали глаза какой-то плотной тканью, сырой и слизкой, точно саван, и повели сквозь нагромождение странных приспособлений вниз по разрушенным узким ступеням винтовой лестницы, где в ноздри ему ударил зловонный запах застоявшейся воды, едва уловимо отдававший змеиным мускусом.

Вниз Гаспару пришлось идти так долго, что возвращение невозможно было даже вообразить. Зловоние постепенно становилось все сильнее и невыносимее; ступени кончились, приглушенно заскрипели ржавые дверные петли, и Гаспара толкнули на сырой неровный пол, который, казалось, был вытоптан до него мириадами ног таких же несчастных узников.

Он услышал скрежет массивной каменной плиты. Ему развязали руки и сняли повязку с глаз, и в свете трепещущих факельных огней пленник увидел круглую дыру, зиявшую во влажном полу у него под ногами. Рядом лежала поднятая плита, служившая крышкой. Прежде чем узник успел повернуться и взглянуть на лица своих тюремщиков, чтобы узнать, люди то или демоны, его грубо схватили и швырнули в разверстую дыру. Он летел словно бы целую вечность в темноте чернее, чем мрак преисподней, пока не ударился об пол. Лежа в неглубокой зловонной луже, полуоглушенный, он услышал похоронный стук тяжелой каменной плиты, которая неумолимо вернулась на свое место где-то в вышине над его головой.

6. Подземелья Илурни

Холодная вода, в которой лежал Гаспар, в скором времени привела его в себя. Одежда на нем промокла почти насквозь, а склизкая зловонная лужа, как выяснилось после первого же его движения, находилась всего в дюйме от его рта. Где-то во тьме подземелья, сквозь которую не пробивался ни один луч света, равномерно и монотонно капала вода. Шатаясь, Гаспар поднялся на ноги, обнаружил, к радости своей, что все кости целы, и принялся методично исследовать свою темницу. Едва он сделал первый шаг, зловонные капли упали ему на волосы и запрокинутое лицо; ноги заскользили, поднимая брызги затхлой воды; раздалось неистовое злобное шипение, и щиколоток коснулись холодные кольца змеи.

Практически сразу же он уткнулся в шершавую каменную стену и, касаясь грубой кладки кончиками пальцев, попытался определить размеры своего узилища. Оно было более или менее округлым, без углов, и узник не мог даже приблизительно представить себе его очертания.