– Как обычно проходил его день?

– Обыкновенно, как у всех. Вставал он достаточно рано, приводил себя в порядок – надо сказать, что он много времени уделял своей внешности, – все делал не торопясь, тщательно и с удовольствием. Очень любил пользоваться кремами, масками, от него всегда пахло хорошим парфюмом. Потом он завтракал и шел на работу или же, если там не требовалось его присутствия, работал дома, за своим компьютером. Возвращался всегда в одно и то же время, по дороге домой заходил в магазин, делал покупки, дома готовил ужин… Но все было так до знакомства со мной, когда он еще жил один. Потом, когда в его жизни появилась я, мало что, конечно, изменилось, однако ужинали мы в ресторанах. Ну что еще? Все обычно. Смотрел телевизор или сидел за письменным столом, изучая какие-то книги, журналы. Ну и, конечно, Интернет. Куда же без него! Писал письма, отправлял их, разговаривал с кем-то по скайпу, но все – о делах. С братом своим, Василием, переписывался, не разговаривал, и когда я его как-то спросила – почему, он ответил, что у Васи слабый Интернет, он живет где-то за городом, кажется, так что ему можно только писать.

– Где живет Василий?

– Вроде бы в Оренбурге, но, вероятно, он часто бывает в командировках в Москве. Я точно не знаю.

– Из-за чего вы расстались с Денисом?

– Из-за меня, говорю же, из-за моего характера!

– Можно поподробнее?

Василиса подняла на него повлажневшие глаза. Подбородок ее дрожал.

– Понимаете… Я всех обманула.

– Как это?!

– Да очень просто! Я знала, что Денис привез из Москвы какой-то очень дорогой перстень. Старинный. И мне, поверьте, не было до него ну абсолютно никакого дела! Я понимала, что это – старинный перстень, золотой, принадлежавший прежде королеве Теодоре… Это легенда, конечно. Но самое главное, что на нем была надпись, и она просто завораживала: «Кто мной владеет, тому поможет Бог». Что же касается дизайна, то – нет. Это не мой стиль. Это Средневековье, грубятина, хоть и из золота. Но дело не в нем, конечно. Денис вез его одной моей приятельнице, она просто бредила им… Наивная, думала, что ей привезут настоящий перстень Теодоры!

– А это был не настоящий перстень?

– Да нет же, разумеется! Просто один талантливый ювелир сделал точную копию, вот и все! Понимаете, Денис был, как я уже говорила, превосходным коммерсантом, он всегда знал, где что купить и кому продать. И все эти антикварные побрякушки были всего лишь прикрытием, как бы декорациями для его настоящей деятельности. Ордена не в счет, это отдельный бизнес и очень опасный, и туда он меня не пускал. А вот про перстень рассказал, причем со смехом: вот, мол, до чего доводит людей пристрастие к старине! Он вообще часто потешался над такими коллекционерами и одержимыми людьми, вроде этой моей знакомой, которая уже почти разорила трех мужей, не бедных, кстати, мужиков, или над Гулькиным смеялся. Я не понимаю, говорил Денис, как можно отдавать такие бешеные деньги только для того, чтобы положить понравившуюся вещь в сейф и время от времени его открывать, чтобы любоваться ею? Где здесь радость жизни? Не лучше ли эту вещь продать втридорога, разницу положить в карман и поехать отдохнуть, чтобы потом с новыми силами искать что-то другое, купить и снова продать. Ну, и так далее…

– И что же произошло с перстнем?

– Моя приятельница благополучно его выкупила. И вот что еще интересно. Уже перед самой сделкой, когда она узнала, что Денис вернулся из Москвы и перстень у него, она вдруг слышит – от него – цена, мол, поднялась, ему якобы пришлось добавить изрядную сумму, чтобы его там, в Москве, не перехватили прямо у него перед носом… Ну, то есть я хочу сказать, что Денис был превосходным психологом и умел манипулировать людьми, играть на их слабостях.

– Вы говорите это не с упреком, а с каким-то даже восторгом!

– Так и есть. К тому же он не отбирал последнее у бедняков, не глумился над обездоленными, а просто играл во взрослые коммерческие игры с очень состоятельными людьми.

– Так в чем же суть конфликта между вами и Караваевым?

– Да уж не в перстне, это точно. Просто все так совпало… – Василиса шумно вздохнула и задумчиво прикрыла глаза. – Однажды я прихожу к нему, знаю, что он ждет меня, и настроение у меня отличное. Он открывает дверь, и я вижу у него в квартире постороннюю женщину. Значительно моложе меня, довольно интересную. Понимаете, до этого момента я никогда ни к кому его не ревновала – потому что не к кому было. Он всегда был дома или один, или со мной. А тут – эта особа! Она смотрит на меня, такая нервная, даже злая, сверкает своими глазищами и спрашивает Дениса – кто это, мол? Вижу, глазки у него бегают, растерялся совсем, бедолага. Она вперила в меня взгляд и спрашивает: «Так это вы – Василиса?» Я от злости чуть не ударила ее. Знаете, возникло такое чувство, словно кто-то вошел ко мне домой, схватил мою любимую, дорогую вещь и теперь собирается ее присвоить, да еще и хамит мне! «Я‑то Василиса, а вы, милочка, кто?» – говорю, а у самой ноги от какого-то нехорошего предчувствия подкашиваются.

И тут я услышала в ответ такое… Словом, ее голос до сих пор звучит у меня в ушах.

Василиса сделала паузу, нервно растерла виски, задышала часто, словно это могло помочь ей справиться с волнением. Затем, едва владея дыханием, она перешла на высокий дрожащий фальцет:

– «Вам, – говорит она, – мое имя знать совершенно необязательно. Достаточно сказать, что я жду ребенка от этого человека, а потому имею как бы права на него! Теперь понятно?» Так и сказала. Слово в слово! – Она вновь перевела дыхание. – Вот и скажите мне, пожалуйста, что я должна была подумать о них двоих?! Любовники! Беременность! Предательство! Словом, я ушла. Насовсем. А чтобы никто не узнал, что меня бросили, пренебрегли мною, я быстренько придумала, как объяснить в обществе наш разрыв… Ну и придумала про этот перстень – будто Караваев, вместо того чтобы подарить его мне, продал украшение за большие деньги моей подруге. Вот и вся история, собственно говоря.

«Перстень королевы Теодоры… Это миф. Он не настоящий, да и вообще, дело не в нем…» – вспомнил Логинов слова Наталии.

– А что было потом? Куда исчезла эта женщина?

– Как вы понимаете, в этом доме я больше не бывала, но не осталась равнодушной к тому, что происходило в жизни Караваева. Я страдала, мое самолюбие было уязвлено! Конечно, я бросала трубку, когда он мне звонил и пытался что-то объяснить. Хотя мне очень хотелось услышать это объяснение! И однажды это произошло, как бы против моей воли. Денис приехал ко мне и долго стоял под дверью, звонил, просил, чтобы я открыла. Но я так и не отперла ему. И тогда он прокричал, что видел эту женщину впервые, она – невеста его брата, Василия, разыскивает его, а Денис обещал брату, что никому не скажет, где он. Так вот, эта женщина все поняла – что Денис не выдаст брата, к тому же там произошла такая история накануне моего прихода… Когда она позвонила в дверь, Денис спросил: «Вася?», а она и подумала, что Василий живет у брата, в Саратове. Словом, Караваев мне все это объяснял-объяснял, и я вдруг поняла, что больше не хочу за него замуж. И не потому, что все у меня к нему прошло, просто я не захотела больше так страдать. Подумала – лучше уж жить одной и кружить мужикам головы, бросать их, делать им больно… Да, а что?! И эту свою свободу я не променяю на сомнительное удовольствие быть замужней женщиной, когда надо постоянно работать над отношениями, над собой, над своей ревностью и собственническими замашками! А я – собственница, да-да, и что мое, то мое!