этом, собственно, и состоял скрытый смысл переговоров. Искусная словесная игра, похоже, не только нравилась как Хрущеву, так и Идену, но и немало забавляла обоих. И тот и другой прекрасно знали, что находятся по разные стороны баррикад. Тем не менее оба политика с завидным артистизмом делали вид, что этого абсолютно не замечают. Мастерское исполнение той или иной роли в театральном спектакле политических переговоров доставляло и тому и другому лидеру большое наслаждение. При этом каждый умел по достоинству оценить дар своего партнера. Театральные школы у Идена и Хрущева были разные, но каждая имела свои, безусловно, сильные стороны.

Н. А. Булганин и Н. С. Хрущев

После завершения очередного раунда переговоров черный «Роллс-ройс» с Хрущевым и Булганиным выкатил с Даунинг-стрит на Уайт-холл. Русских лидеров сопровождал Селвин Ллойд.

После словесных баталий в кабинете Идена шеф Форин-офис был настроен на продолжение театрального действа. Пользуясь услугами Олега Трояновского, он с лукавой улыбкой на лице заметил своим русским гостям:

— Хочу поделиться с вами, господа, одним невероятным происшествием, случившимся со мной недавно. Представьте себе, на днях ко мне на плечо пристроилась одна маленькая птичка и поведала мне по секрету на ушко, что вы, оказывается, продаете оружие Йемену.

— По всей вероятности вы правы, милейший господин Ллойд, — ехидно заметил Хрущев. — Какие только птички не летают у вас в Лондоне! Одни шепчут вам на ушко, другие радуют мой слух. Жаль только, песенки у них разные. Как было бы хорошо, если бы они нам насвистывали одну и ту же мелодию. Может быть, тогда и наши политические намерения чаще совпадали…

Последнее погружение

19 апреля, четверг.

Портсмут,

база «Вернон»

На «Верноне» утро прошло в неизбежной суете последних приготовлений. Берни снова был в форме. Свежий морской воздух, очевидно, постепенно помог ему прийти в себя после сердечного приступа в гостинице. А Крэбб в намеченное время — к семи часам утра — был уже готов к работе.

Фрэнки помог Крэббу одеть костюм. Шлюпка отплыла несколько метров по затону, уходя от Королевской лестницы в сторону гавани. Подплыв к сваям, державшим над водой дощатое перекрытие причала, Крэбб спустился в воду и ушел вниз, быстро набирая искомую глубину. Только она была для него надежной защитой. Водолазный костюм «дышал» лишь внутри резиновой оболочки и не оставлял никаких следов на поверхности воды. За полчаса Крэбб успел беспрепятственно пройти под корпусом эскадренного миноносца русских и вернуться назад.

— Достань мне из сумки дополнительный груз для пояса, — попросил он лейтенанта Джорджа Франклина, не выходя из воды.

— Одну или две пластины?

— Давай две.

Фрэнки протянул коммандеру увесистые свинцовые плашки, которые тот тут же закрепил на специальном ремне, опоясывавшем талию ныряльщика. Крэбб попросил лейтенанта раскурить ему сигарету. Тот прикурил от зажигалки, сделал пару затяжек и вставил сигарету в губы «Бастера». Он жадно задымил, закрывая от удовольствия слегка покрасневшие после погружения глаза.

— Что на крейсере? — спросил «Бастер», уже восстановив после нахождения под водой дыхание до нормального ритма.

— Все спокойно.

На борту «Орджоникидзе» готовились к побудке и поднятию флага.

Крэбб перед погружением

С уверенностью в успешном проведении операции Крэбб во второй раз ушел под воду и, набирая глубину, двинулся в сторону русского крейсера.

Со стороны моря подул резкий ветер. Для Крэбба он был как нельзя кстати. Гребешки волн скрывали легкие завихрения на поверхности воды. И даже случайный разовый выброс воздуха из-под костюма оказался бы незамеченным. Удача, казалось, была на стороне подводника. Ветреная погода благоприятствовала «фрогмену».

Бриз с моря накатывал в гавань мелкие, но частые волны, шедшие вразброс и образовывавшие на поверхности душ из морских брызг. Это тоже было на руку Крэббу. При таком волнении различить движение аквалангиста даже на небольшой глубине нелегко. А коммандер шел в направлении крейсера на максимально возможной глубине, спокойно и уверенно работая ластами. Он даже не смотрел на компас, и без него прекрасно ориентируясь на коротком маршруте до корабля русских.

Пройдя намеченный отрезок пути, «Бастер» резко, на девяносто градусов, изменил направление, чтобы зайти уже непосредственно под корму крейсера. Оказавшись в расчетной точке, коммандер начал подъем. Увидев на поверхности очертания корпуса корабля, он остановился, чтобы оглядеться. Видимость была уже достаточно четкой. Но и со стороны крейсера его уже могли заметить, поэтому Крэбб быстро пошел под корпус корабля, чтобы спрятаться под его покровом.

Стараясь не делать резких гребков ластами, «Бастер» подплыл к двум винтам крейсера. Зайдя под них, он достал пневморулетку и приступил к замерам. Ширина размаха лопасти, длина крыла, изгиб… Крэбб вспоминал параметры, заказанные ему Дейвисом и перечисленные в меморандуме Адмиралтейства, и вел кино- и фотосъемку корпуса и винтов.

Тем временем утро на советских миноносцах сопровождения началось как обычно. Любимец и старожил команды «Смотрящего», главный боцман Горохов отвечал за чистоту и порядок на палубе. Он встал, как всегда, до побудки и поднялся на бак. Подойдя к вахтенному матросу, по привычке коротко спросил:

— Порядок?

— Так точно, порядок, — ответил тот, вытянувшись перед боцманом в струнку.

— Окурки есть?

На баке, в носовой части корабля, было отведено специальное место для курения, и боцман неотступно следил, чтобы там никогда не было ни единой соринки.

— Никак нет, — уверенно отрапортовал вахтенный, — все чисто.

Боцман подошел к краю борта, облокотился на леера. Теплое апрельское солнце поднялось над бухтой и осветило неяркими еще бликами морскую гладь. Горохов посмотрел в воду между двумя кораблями — эсминцем и крейсером. Она была так прозрачна, что, казалось, можно было разглядеть даже камни на дне.

Вдруг синеву воды пересекла какая-то серая тень. Боцман впился пальцами рук в поручень миноносца, а глазами в воду, разделявшую носовую часть «Смотрящего» от «Орджоникидзе». И тут на поверхность у самого носа миноносца всплыл человек.

Награды коммандера Крэбба

Он смотрел прямо на Горохова и стоявшего рядом с ним вахтенного матроса, как будто искал с ними встречи и наконец-то ее нашел. Их разделяло от силы метра три. Встретившись, взгляды обоих были устремлены друг на друга. От случившегося видавший виды боцман просто оторопел. Костюм аквалангиста закрывал практически все его тело, и боцман мог разглядеть одни лишь смотревшие на него в упор глаза за стеклом защитной маски. Этот устремленный на него взгляд был абсолютно неестественен. Глаза подводника словно вырывались из орбит. «Фрогмен» судорожно размахивал руками, пытаясь ухватиться за корпус миноносца. Но корпус был